Четыре

В поездку собрались спонтанно. Утром Катя позвонила Юле и разнылась, что давно не виделись и, что она соскучилась и может быть Паша как-нибудь выкроит время и привезёт всех к ней, в соседний райцентр. Юля позвонила сначала Ларисе, потом Валентине. Обе дружно сказали «да». При таком раскладе Паше ничего не оставалось как отложить свои дела и сказать: «Ладно. Поехали.»
Осень в этом году выдалась в меру тёплой, в меру дождливой и очень красивой. Подруги, как водится, немного потрещали, а потом залюбовались очаровательными пейзажами за окном и смолкли. На Юлю нашло вдохновение и она уткнулась в блокнот. Она писала стихи. Писала в любое время, в любом месте, в любых условиях. Никакая тряска не могла помешать ей писать.
В какой-то момент она оторвалась от блокнота и взглянула в окно.
- Ой! Какой гриб! - вскрикнула она.
- Какой гриб, Юль?! - отозвалась Лариса. - Мы едем сто километров в час. Что можно разглядеть на такой скорости?
- А я видела, - не унималась Юля. - Я видела гриб с большой белой шляпкой.
- Да не может этого быть! - Стояла на своём Лариса. - Невозможно на таком расстоянии, да ещё на такой скорости, разглядеть, пусть даже большой, гриб.
- Вот ты берёзу поваленную видела?
- Видела.
- Ну вот. А возле неё гриб.
- А гриб не видела. Нет. Ну правда, Юль. Может там камень какой-нибудь валялся или кусок коры, а тебе показалось что гриб.
Пока подруги спорили машина съехала на обочину и остановилась. За годы частого общения с подругами жены у Павла выработался полезный для любого мужчины навык - вовремя тормозить.
- Возвращаться не буду, - прервал Павел спор подруг. - Пешком пойдёте гриб свой смотреть?
- Пойдём, - в один голос ответили спорщицы.
Сухая трава приятно шуршала под ногами. От влажного, притихшего под тёплыми лучами солнца леса, пахло осенью. Шли молча. Юля впереди, Лариса с Валентиной следом. Павел замыкал шествие.
- Вон! Вон он! - закричала Юля, когда до поваленного дерева оставалась ещё пара десятков метров. - Я же говорила!
Все дружно прибавили шаг. Вскоре и они увидели в траве рядом с деревом что-то белое.
Как ни странно, но это действительно был гриб. Огромный старый шампиньон со шляпкой сантиметров двадцать в диаметре.
- Стой! Стой! Не срывай! - закричала Лариса, когда Юля потянулась к грибу. - Я его сфотографирую.
И Лариса принялась щёлкать его с разных ракурсов, даже лечь не поленилась. Потом гриб сорвали и фотографировались уже с сорванным грибом то вместе, то по очереди. Гриб, к сожалению, оказался червивый и его, из уважения к размеру, бережно уложили под поваленной берёзой.
И снова дорога, снова за окном замелькали стволы деревьев.
- Ларис. Скинь мне фотки на телефон, - попросила Юля.
- И мне, - подхватила Валентина
- Ага. Сейчас. Телефон только найду.
Лариса долго копалась в сумочке, ощупывала карманы и, наморщив лоб, что-то вспоминала.
- Ты что, телефон потеряла? – забеспокоилась Валентина.
- Не знаю.
- Ты на поваленной берёзе сидела. Там его не оставила? – присоединилась к разговору Юля. – Вспоминай.  Ты когда в машину садилась он был у тебя в руках?
Лариса задумалась.
- Кажется был.
Машина тем временем съехала на обочину и остановилась.
- Кажется. Кажется, - передразнила Юля. – Давай позвоню.
- Нет. Не надо.
- Почему?
- А вдруг он на берёзе лежит. Ты позвонишь, кто-нибудь услышит и заберёт.
- Кто услышит? Муравьи что ли?
Звонок раздался откуда-то снизу, из-под сиденья и, когда Павел извлёк из какой-то щели изрядно запылившийся агрегат, появились сомнения что он сохранил способность полноценно работать. Лариса торопливо обтёрла аппарат ладонями и, набрав в лёгкие побольше воздуха, нажала кнопку. Аппарат работал. Все облегчённо выдохнули, расселись по местам и поехали дальше.
Катя с Виктором встречали у ворот. Долго обнимались, все одновременно что-то говорили, потом всей толпой переместились во двор и снова «трещали» и обнимались.
Мужчины терпеливо стояли в сторонке, скрестив реки на груди.
- Две бабы – базар, три – ярмарка, - тихо сказал Виктор, повернувшись к Павлу.
Сказал Виктор тихи, но чуткое Катино ухо услышало и, хитренько прищурившись, она окинула взглядом подруг и спросила:
- А четыре?
- А четыре – дурдом, - отрезал Виктор.