Ростов на Дону 2. 3. Сбор материала. Сонет

.


С благодарностью Елене Альмалибре (руководителю Литературной Гостиной Ростов) за помощь и действенное участи в составлении данной подборки.

Данный пост продолжение (отложенная часть предыдущей экспедиции) или начало будущей экспедиции на Кавказ.

К авторам просьба присылать свои отклики (возможно не попавшие в предыдущие брошюры)

Желательная вариация: приазовский сонет.

 

ПОДБОРКА 2 (третья часть) РОСТОВ-НА-ДОНУ



АВТОРЫ ПОДБОРКИ:



Роман САПСАЙ 

Ноябрь. Над степью красные дожди
проли'лись, унеся с собой закаты,
размыв плотины на реке, пути,
листвой прикрыв крыш почерневших скаты.
Полынных трав просторная купель,
крещение далёких звёзд мерцанья
и птичьих стай прощальная метель
под волн холодных лай
и вдруг – молчанье
на сотни вёрст окрестных
до небес,
ворот болезных,
до чумных завес
отчаянья, осеннего признанья
в том, что не сердце – пустота в груди
и что-то омертвело во плоти
всё сделав чуждым: мысли, боль, дыханье.


Юрий КУЛЕШОВ (Калуга)

Степь знает больше, чем столетний старец.
засохший колосок – ночной певец
и сколько их, никто не сосчитает,
чей скрыт и с чем в корнях их кладенец.
Коней ли табуны, овец отары,
птиц райских стаи в слог резных крылец,
а рядом осыпей песчаных яры
закатной пряжи теребят багрец.
Степь – это край
двенадцати сияний,
полынный рай
и вольный дух скитаний,
где шёпот трав, как шёпот матерей;
Исчезнувшее в зимах царство Тана,
широкий Дон, златая цепь султана
и плеск короткоусых пескарей.


Рустам ФАЙЗУЛЛИН 

в промоине вечерней тишины,
гудит вокзал, москва-ростов, на пятый
с бутылкой пива гражданин помятый
выходит подтянув при всех штаны.
играют в го дорожные огни,
вытягивают шеи семафоры
и длинные бетонные заборы
к луне, и даже за, устремлены.
в конце пути – начало
новый круг
где провожал, там и встречает друг
уже совсем седой, как лунь небесный
ростов-москва, и вечен этот час,
и капли дождевые слазят с глаз,
собою прикрывая сор словесный.


Дмитрий СОБОЛЕВ 

Когда в душе бушует океан,
И мачты рвутся от порыва ветра,
Тогда не вижу я и дальше метра
И будто жизнь моя - самообман.

Не знаю, что же мне за правду счесть
На веренице жизненных этапов…
Вот я мальчишка, мне примерно шесть,
И я бегу навстречу маме с папой;

А вот она,
Та первая любовь -
В душе весна
И нет земных оков…

Моменты жизни вспомнив сиротливо,
Себе скажу я снова в час ночной:
Всё это было, в сущности, красиво,
Но было будто вовсе не со мной.


Ольга ДЕНИСОВА 

Ноябрьской браги затяжной глоток,
Туманит взгляд, слезой дрожащей полнит.
Ведь даже в пустоте холодных комнат
Избыточен забвения поток.

В вечерней синеве Мост Ватерлоо
Всплыл и растаял, и повис дымок
Задумчивым Моне, и он истёк,
В ростовских окнах став ночною мглою.

Остался только
скомканный листок,
надежд наброски,
пара быстрых строк,

серебряная моль над антресолью
точащая тончайшую ткань дней,
за ней ли наблюдая, вспомню с болью,
что осень души делает светлей.


Мира ПОЛЯНСКАЯ

Как старый ситец режу жизнь на ленты.
Твержу себе: половичок сотки,
Как бабушка его клала в передней,
Так положи вдоль крашеной доски
Под красный угол, чтобы на коленях
Смогла я замолить свои грехи.
Смотри, Господь, вот тёмные мгновенья,
Избавь от них, их скорби тяжелы.
Я плачу
В тишине осип мой голос.
Палач ли
Тот, Кто несказанно дорог.
Уходит ночь и отступает мгла,
За ней должна быть светлой полоса.
Петух кричит, ему соседский вторит:
Рассвет!.. Господь услышал... успокоит...


Елена ШИЛОВА

Здесь тени, словно патока, густы,
Впитав туман мышино-серой масти.
Холодный город, вотчина ненастья,
Спасения не ждёт от красоты.

Здесь тучи держат звёзды за хвосты,
Мешая с неба каплями упасть им.
Грифоны скалят каменные пасти,
В томительном предчувствии застыв.

Покой их чуток, сны предрешены,
И лишь падут оковы тишины,
Сорвётся с мест, расправит крылья свора.

...А вслед ей из-под старого моста
Бродяга-ветер станет хохотать
Беспечным, обманувшим вечность вором.


Николай КОЛОВЕРНИКОВ 

Побеленные стены старых школ,
книг полуобгорелые страницы,
в сухой траве засохший богомол
не прекращает на фонарь молиться.
Приют в ветвях тернового куста
находит ветер и пугает птицу,
которой снилась на земле пшеница
рассыпанная кем-то неспроста.
Ещё трамваи ходят
в Старый город.
Обсыпан содой
старых тряпок ворох
И хочется очнуться от всего
прошедшего, которому не внемлю;
Поверить, в зиму распахнув окно, –
Не снег, а облака легли на землю.


Надежда САЯПИНА 

Классический напев реки суров,
Волна в привычной спешке, жизнь в разбеге.
В рассветный час иль днём, в вечерней неге
Мелодии про кущи берегов.
В оковах мистики уж сотни лет
Гряда таинственных холмов-курганов.
Под летней ризой утренних туманов
Камыш в дремоте, ивы, бересклет.
Малиновка-диджей –
Посланник Феба.
Купание лучей:
В воде синь неба.
В зеркальном отраженье двойники –
Природа, облака и эти строки.
Давно вдали мятежные потоки,
Кусты, зарянки флейта, родники.


Татьяна КАНТИНА

и знаешь только ты, о чём молчу.
ты видел, как вода приходит в город.
он ржой осенней съеден, дрёмой скован,
но здесь закрай туманов и причуд.
не верь глазам, бесплотности теней,
придонным листьям с вялыми телами,
огням темноэтажных кораблей:
шум древних волн таится за шагами.
был солон вкус дождей,
проникший в сон,
ждал жатв морей
приснившийся Дагон.
но нет иных путей до приграничья
где мы остались сотни лет назад.
согреть дыханьем ночь в твоих глазах
смогу ли здесь... пуста дорога птичья.


Марина МУСИЕНКО 

Восходит солнце и внутри меня
Плеск рыбок золотых всё золотистей.
Осенний день побудь хоть час лучистым.
Своим скупым теплом согрей меня.
Омой
порезы сердца влагой чистой,
Сокрой
от страхов облаком душистым,
Не осуждай, не предавай меня.

В ловушку тени собственной попалась.
Не то чтоб испугалась – растерялась.
Попробуй не презреть – понять меня.

Ведь ты сегодня – парк Левобережный,
Свои сменивший летние одежды
И с золотыми рыбками надежды
В синь неба, отпускающий меня.


Леонид ФОКИН 

Пространство ноябрей не виновато в болезни глаз.
Письма не написать на тусклых бликах
и душистой мяты не бросить в кипяток.
Не распознать желания души.
Тоска и скука с ней говорить о древних городах и птицах,
отнимая друг у друга смешное право
жить в семи шагах от солнечных затмений
камнелунных пустых имений,
их литых чугунных оград, процеживающих не свет – ночную жижу,
выбирая звёзды, вдохнувшие в себя осенний воздух уныния
гася их тусклый след









.