Эдвард Томас Цыган

Эдвард Томас  Цыган

Фургоны плотно забивали все полянки.
На ярмарку стеклись цыгане и цыганки.
Одна сказала мне: "Вы счастливы на вид !"
Мелькнула мысль - ей тоже счастье не претит,
Нища, прелестна и нагла ! - "Мне б пенни, Сэр ?!" -
Таких монет - увы !- не клал я в нессесер.
"Вот если ты найдёшь мне сдачу с соверена ?" ... -
"Тогда хоть табачку насыпьте мне в замену !"
Пустяк ! Насыпал - и услышал бодрый смех.
Ушла. Цыганку окрылил её успех.
Несла дитя и пук искусственных цветов.
Стыжусь, что больше дать был не готов.
Она заслуживала большей платы !
К тому ж не наградил её красавца-брата.
Он барабанил в тамбурин настолько пылко,
что на устах у всех - кругом - цвела ухмылка.
И вакханалией с его губной гармошки
звучала песня: "За холмы ведут дорожки..."
Он просто всполошил весь ярмарочный сброд:
явившийся на торг бесчисленный народ.
Шумели птицы: их свезли на Рождество.
Стреноженный бычок - не веря в волшебство -
уже предчувствовал: зарежут и его.
Певец в ту ночь мне всё вокруг преобразил.
Чернели небеса, и мир мне стал немил.
Во тьме он мне являлся некой тенью,
как в страшном пекле, в глубине, среди искренья.
Цыганский парень, черноглазый, как хмельной,
пел: "За холмы ведут дорожки..." - под Луной.

Edward Thomas   The Gypsy

A fortnight before Christmas Gypsies were everywhere:
Vans were drawn up on wastes, women trailed to the fair.
'My gentleman,' said one, 'you've got a lucky face.'
'And you've a luckier,' I thought, 'if such grace
And impudence in rags are lucky.' 'Give a penny
For the poor baby's sake.' 'Indeed I have not any
Unless you can give change for a sovereign, my dear.'
'Then just half a pipeful of tobacco can you spare?'
I gave it. With that much victory she laughed content.
I should have given more, but off and away she went
With her baby and her pink sham flowers to rejoin
The rest before I could translate to its proper coin
Gratitude for her grace. And I paid nothing then,
As I pay nothing now with the dipping of my pen
For her brother's music when he drummed the tambourine
And stamped his feet, which made the workmen passing grin,
While his mouth-organ changed to a rascally Bacchanal dance
'Over the hills and far away.' This and his glance
Outlasted all the fair, farmer, and auctioneer,
Cheap-jack, balloon-man, drover with crooked stick, and steer,
Pig, turkey, goose, and duck, Christmas corpses to be.
Not even the kneeling ox had eyes like the Romany.
That night he peopled for me the hollow wooded land,
More dark and wild than the stormiest heavens, that I searched and scanned
Like a ghost new-arrived. The gradations of the dark
Were like an underworld of death, but for the spark
In the Gypsy boy's black eyes as he played and stamped his tune,
'Over the hills and far away,' and a crescent moon.

Примечание.
Эдвард Томас (1878-1917) - британский прозаик, критик, поэт. Родился в Лондоне,
погиб во Франции, через три месяца, как прибыл на войну в битве за Аррас - от взрыва артиллерийского снаряда. Ему в память посвящено большое знаменитое стихотворение Уолтера де ла Мара "Sotto Voce". Эдвард Томас дружил с американским поэтом Робертом Фростом. Среди статей Эдварда Томаса есть посвящённые Метерлинку, Суинберну, Китсу. Стихи начал писать лишь в 1913 году. Успел увидеть в печати и под своим именем при жизни лишь шесть стихотворений. Остальное было опубликовано в 1918 году, имело большой успех и повлияло на творчество других поэтов. Многие его стихи  переведены на русский язык.