Не впопыхах - поэма 129-134

129.
Я ничего не понял в этом,
и в том не понимаю я.
Да, если не был бы Поэтом,
я стал б актёром втихаря.
И выходил б на сцену ночью,
но не понятно, почему,
и возникал бы, между прочим,
ногой вступая не во тьму,
а в свет естественной тревоги
в тени советского плетня,
чтоб ждать безнравственно подмоги
с восходом странного бы дня.
От безвременности суровой,
на бестолковом рубеже
по беспросветности не новой
без отраженья в витраже.
130.
Безвозвратные потери
не волнуют в ночь меня.
Но не надо, друг, истерик,
безответного огня.

Будь спокоен, мой товарищ,
беспокойный карандаш,
не рисуй в альбом пожарищ,
одиночество моё уважь.

Успокоится пространство
и развеется печаль,
израсходуется хамство,
то, чего и мне не жаль.

Устаканятся азарты,
выйдя в поле новизны,
вскроются подпольны карты
не завзятой старины.

Под напором обстоятельств,
состоятельности слов
без высочеств и сиятельств,
в обиходе дня стихов.

Без грехов и исступлений
на овражной глубине
за стеною умилений
с провиденьем на волне

осенённости кромешной,
где-то в поле торжества
операции успешной
под набором естества

и влиятельности прежней
с перехлёстами тревог.
Всё, что выглядит прилежней,
да пребудет в песнях Бог!
131.
Я иду по бездорожью
в осень тёплых холодов.
И ступаю осторожно
на тропу своих стихов.

Вероятное священно
в освещенье фонарей,
ординарное смещенье
световых из бездн лучей.

В памяти лишь остаётся
звёзд, угасших в небесах,
свет от них всё льются, льётся,
вызывая в людях страх.

Я по бездорожью прямо
продвигаюсь по меже
и иду туда упрямо,
безусловно в неглиже.
132.
Я себя не понимаю.
С юности хочу понять.
И тетрадь годов листаю,
в ней стараюсь записать
все изгибы, повороты,
передряги безнадёг.
Довожу я до икоты,
в перипетиях продрог.
Мне хотелось бы согреться
у костра моих тревог
и на что-то опереться,
чтобы в рассужденья мог,
обороты не сбавляя,
мне пройти по полосе.
На себя опять пеняя,
след впечатать на росе.
133.
Притаившееся поле,
затаившийся овин,
где туман летит по воле,
омывает грусть осин
и берёз по груди морок.
Стадо весело мычит.
И травы я слышу шорох,
как по ней ручей журчит.
Серебрится в небе россыпь
звёзд осеннего пути,
словно кто-то слова просит,
чтобы колорит найти
в опечаленном просторе,
на горе ли, под горой,
где хвостом свисают зори.
За туманно-пепельной порой
видится очарованье
на повороте в мираже –
с летом буйным расставанье
вновь с зарубкой на Душе.
134.
Тропинкою лесной прошёлся.
Осеней грустью подышал
и встретился с восходом солнца,
восход его был сочно-ал.

Листва деревьев багровела,
шуршала как на крыше жесть.
Туманная полоска млела,
осеннюю услышав весть.

Заря как речка разливалась
и краской обливала лист,
а осень словно бы металась.
И ветер перешёл на свист.

И заметались ветки в грусти –
они прощались с тишиной,
а та катилась как со спуска
неоднозначною тоской.