Ода о свидании

Как старый тролль,
Вросший в вечные скалы,
Я долго спал,
Но вот, проснулся.

В полной темноте,
В лотоса позе, чистый,
без коррозии и иллюзий,
Без налёта безумия прошлых лет

Столько вопросов в голове:
Кто я, где я, во что я одет?

Голос отвечает:

“Ты молод, но ты дед,
Ты голый, но одет”

Реально не пойму,
Кто я, я сидя или лёжа?

Ты Серёжа, ты и сидя,
И лёжа, и поперёк —
Всё тот же голос изрёк.

160 часов с закрытыми глазами,
Блуждающий между прошлым,
Будущим, фантазиями и снами.
Точно, где же я ещё — на випассане.

В крутом пассаже, размотанный
По влажным деревьям
Горного Цейлона.
Да, точно, это мне всё знакомо.

Я вспоминаю...
Мари, лучи любви,
Какие-то единорожие,
Радужные всплески.
Да, это очень интересно.

Мария, я вспоминаю, что за
За 10 дней молчания,
Ты необычайно часто приходила
В мой мир закрытых глаз,
В моё Зазрачкалье.

Ты представала в разных образах:
Ты танцевала, была без обуви,
Ты блестела от кокосового масла,
ты была без ума от волн.

Ты попирала закон природы,
Напевая что-то по-французски.
А я подпевал в такт,
Несмотря на то что русский.

Как-то раз, день на 5-й,
Ты была так похотлива, так горяча,
Не буду подбирать слов
И отдамся учащённой пульсации вен.

У меня так встал член
Настоящей дубиной.
А далее так мило он вывалился
Из-под тканей,
Что мой пах прикрывали.

Старый буддист,
Что вёл меня по пути,
Увидел это и так закашлял,
Что стены задрожали.

Но мне не жаль ничуть,
Мой член стоит вечно,
Когда я вспоминаю
Твои обнажённые плечи

Мария, ты глубоко в
моём сердечке.
ко мне, в темноту
Не приходил каждый встречный.

Даже друзья или сотни знакомых,
Только ты взрывом сверхновой
Прошла волной вибраций
Через всё моё тело.

Признайся, ты же этого
Тоже хотела?

Мои плечи, ключицы,
Всё это загорелое тело,
Кусать, как волчица,
Под полной, тропической луной.

Да, это было со мной,
Тем тропическим утром.

Ты — идеальная опера,
Ты — королевский балет моего сердца,
Совмещаешь в себе сладкое,
Кислое, солёное и остроту перца.

Ты — умами, японская мудрость,
Новый вкус, нечто пятое,
Что мне совсем не понятное.

Это пятое и есть
Моя ахиллесовая пята,
Оно и манит, туманит,
Заволакивает всё розовым
Цветом во время медитаций.

Да, именно это.

Ты, как будто вышла
Из-под пера поэта,
Нежный образ, сошедший
С гравюр Серебряного века.

Ты сочетаешь всё,
Что я люблю.
Все три слова:
Думаю, стремлюсь, творю.

Твой ум, твоя грация, твоя красота
Они меня нежно убивают.
Никогда не думал,
Что такое на самом деле бывает.

Дурак молится богу,
Когда молния сверкает,
Так вот я дурак,
Я падаю на колени
И молю тебя о прощении.

Мой старый фрегат
Разбился о скалы,
Где жили твои сирены.
Я выбрался из-под обломков,
Появился из океанской пены.

Я — моряк, падший, бледный,
Измученный и умирающий от жажды жить.
Да однажды я как старый морж,
Запутался в сетях отношений,
И груз решений, мною взятых,
Тянул меня назад, на дно.

Я помню лишь одно,
Я погружался глубоко в себя,
Как Кусто в Марианскую впадину,
Быть найденным без шансов.

Я был слеп тогда,
Но неожиданно увидел свет,
Который оставил глубокий слепок
На душе моих глаз.

Ты была ослепляюще прекрасна,
И я решил хоть раз
Выглянуть из своей норы,
И неважно, что лишь для того,
Чтобы снова ослепнуть.
Свет был такой яркий
И не собирается меркнуть.

А я — просто глупый крот,
Который водит носом
И усами по влажной земле.

Но теперь и свет во мне
И тьма, и вся палитра цвета
Струится к твоим ногам.

Спасибо богам, всему пантеону,
Что дали пройти этому новому чувству,
Через двери моей души.

Голос мастера издалека:
“Серёжа, дыши, дыши…”
“Дышу”,
“Дыши, дыши…”

Знаю, ты не веришь,
Но судить не спеши,
С момента нашей встречи
Только твоя ДНК была
На моих чреслах и усах.

Я их не брею,
Потому что верю,
Что хозяйка придёт
И возьмёт своё.

Возьмёт через поцелуи,
Впитает через прикосновения
Влажных тел.

Честно, это всё, что я хотел,
Хочу и буду хотеть впредь,
Облизывать тебя
Или просто на тебя смотреть.

Мари, ты меня разбудила,
Окунула в росу ярких чувств,
Когда сосуд был уж пуст
И даже более, был покрыт трещинами.

Во все времена
За такими женщинами,
Не то что бегают,
За такими летают,
Несутся галопом
И нарушают все клятвы, данные впредь.

Высшее блаженство —
Просто умереть
С твоими именем на устах.

А я, простак, гордо кричал,
Что никогда не бегал за женщинами.
Был порой нелеп, высокомерен,
Но в любовь всегда я верил.

Вот и пришёл мой час
Наступить своему эго на горло,
Которое, как труп коровы, раздулось,
Плывущей через устье Ганга.
Я испытал что-то новое,
Пора уже побыть в соискателя ранге.

Я — папуас, я — охотник,
Днями и ночами,
Я иду по твоему следу
С широко открытыми ноздрями.

И, где бы я ни был,
Я чувствую твой запах.

Твой запах на мягких лапах,
Через мою память бежит.
Смотри же, охотник как дичь,
Уже у твоих ног лежит.

Охотник догонял,
С одышкой, в горячке,
Но лань была холодна,
Как будто спящая.

Я догонял опять,
Ведь охотник должен быть сыт.
На твоём лице лишь холод,
А в моём теле всё так же голод.

Я прошу лишь об одном свидании,
Длинном и большом,
Я в душе мечту лелею,
Что это будет минимум неделя.

Я отдам тебе всю любовь,
Что имею, и неважно где,
В мягкой постели, в центре Стамбула
Или под палящим балийским солнцем.

Я буду настоящим,
А не жалкой тенью тени,
Что ты увидела в те дни,
Когда твой свет достиг моей норы.

Уже всё равно,
Все нормы и догмы разрушены,
К чёрту катится этот проклятый мир,
Люди и эта планета.

Не это ли отличный повод
Вместе встретить конец света
Где-то подальше,
Как будто ничего другого нет.

Без фальши, две пары глаз,
Два любовника, два липких тела,
Два человека и в небе,
Любви комета, что летит к земле

Такой конец по мне, а как тебе?

Мария, просто скажи “да”,
Скажи, куда, скажи, когда.
И я там буду.

А пока, под монотонное
Пение буддийских монахов,
Я камнем прикинусь
В ожидании знака.

Мария, взгляни в небо,
Какая же красивая комета.

With metta, Roy

P.S.:

Пока писал эти стихи,
Пролетели часы, дни,
Ночи, года, столетия
И это уже не я пишу эти строки,
А из будущего Мессия.
Он тебе шепчет:
"Просто скажи "да", Мария"