Вот такие страсти

Александр Бирштейн
Мадам Берсон увидела глобус.
Нет, не подумайте чего, ей кто-то говорил, что земля круглая…
А тут идет пионер Додик и мяч несет. Ну-у, вроде, мяч. Мадам, естественно, рот открыла и насчет выбитых окон разоряется. Хотя, ей-то чего разоряться, если до нее на третий этаж только муныки из рогатки и долетают?
А ей почти русским языком объяснили, что это глобус, учебное пособие. Африку, Азию и даже Америку, вернее, обе Америки приблизительно показали.
Две Америки! Будто советскому человеку и одной мало, чтоб ее холера за живот хапнула!
Стоит мадам, рот открыла, но беззвучно, о географии думает.
А тут Межбижер.
– Разрешите полюбопысать! Разрешите полюбопысать…
Комар-писун на ее голову!
Но мадам, в науку поглощенная, ему вежливо ответила:
– Что надо, пигмей?
Но Межбижер – вот невежа! – не знал, что пигмеи – это племя такой, из Африки, поэтому решил, что мадам его беспочвенно обижает.
– А вы, – отвечает, – слониха!
А мадам – само спокойствие:
– Ну, и какая слониха?
– Как? – зачастил Межбижер, – Обнакновенная! Толстая, с хоботом и ногами-тумбами…
А мадам на почве гуманитарного образования стала само спокойствие. И объяснила, что слоны водятся в Африке и в Индии. И опять пытает Межбижера насчет того, откуда она.
Где, так сказать, родина?
Межбижеру тут срочно поплохело.
В Африке Мобуту и Чомбе Патриса Лумумбу, вроде, скушали.
А в Индии, хоть и Неру самый главный, но с говядиной, говорят, перебои…
– Я про слониху фигурально выразился… – блеет.
Тут и мадам в амбицию:
– Чем это моя фигура не угодила?
– Угодила! – взвыл Межбижер, – Полностью угодила!
А тут мимо тетя Аня, а парусность ушей ее притормозила.
– Роза, – говорит, – а я и не знала, что своей фигурой Межбижеру угождаешь! В твои-то годы…
– Ты на себя, швабра, посмотри! – охотно вступила в обмен мнениями мадам Берсон.
Но тетя Аня задерживаться не стала. У нее еще пол двора неоповещенным осталось.
Тетя Сима, как все узнала, сразу догадалась:
– То-то я смотрю, как Роза все толстеет и толстеет… Она беременная! Вот!
– От Межбижера? – усомнилась тетя Аня.
– А от кого же? Старички – они еще ого-го! Зазеваешься и-ии… – размечталась тетя Сима.
А мадам Берсон, не ведая, что она уже беременная, пошла за молоком. Ну, до молочной секунд пятнадцать, ну, обратно столько же… Ну, поговорить с продавщицей Леной минут десять… Можно, конечно, и больше, но очередь почему-то против.
В общем, пока мадам молоко брала, весь двор о ее беременности узнал.
Ну-у, кто как реагирует. Одни мадам Берсон жалеют, другие, наоборот, Межбижера…
– Засудит его алиментами мадам…
– Он, как порядочный человек…
– Это, где ж вы порядочного Межбижера видели?
А мадам идет, бутылка с молоком в руке.
– Это ребенку? – тетя Бетя подмигивает. – У вас разве самой молока нет?
Тут мадам Берсон не вынесла:
– Один шлимазл слонихой обзывает, другая яхна коровой… – завопила она. – И никто человекой не назовет!
– Не огорчайся, Роза, – кинулась успокаивать тетя Маруся, – тебе вредно! Конечно ты человек! Вернее, теперь два человека!
– Это потому, что я толстая? – застеснялась мадам Берсон.
– Нет, потому, что ты такая беременная! – вправила ей мозги тетя Рива.
Узнав о себе такую потрясающую новость, мадам, сперва огорчилась. А потом любопытство взяло вверх:
– А от кого?
– От Межбижера! – хором сообщили соседи.
– Может, лучше от Гениталенко? – понадеялась мадам.
– Я те дам семьи разбивать! – ринулась в бой жена Гениталенко Дуся.
В общем, получился у них красивый, надежный, полнозвучный скандал. Часа на четыре.
А потом все выяснилось. Ну, что глобус виноват. А еще круглый… Наверное, мячом притворяется.