Не впопыхах - поэма 113-117

113.
Звезда Полярная светила,
указывала путь она.
Пурга с метелями кутила,
резвилась ранняя весна.
И начиналась льда подвижка,
на Полюсе тревожно нам,
но выдавалось вдруг затишье
и синь плыла по небесам.

Летели с Диксона на север,
французский трактор мы везли.
Всегда в успех я лётный верил
и говорил: “Меня не зли!”
В тумане сонное пространство,
а под крылами океан,
под слоем льда смотрелся странно
без волн торосный великан.
114.
Блажен кто оказался в центре
внимания осенним днём.
Поэту на слово поверьте,
не оставляя на потом
своё столь искреннее слово,
пока Поэт здесь, на Земле.
Стихийность в сути не полова,
но производная в зерне
и в индивидуальном строе,
и в состоянии Души.
Ну, что сказать могу о Трое?
Да ничего в моей глуши
спокойно всё и непрактично.
Смеются ели надо мной
без злости, но демократично
обуреваемые. Стой,
подумай прежде одичанья,
не спотыкаясь о глагол,
прислушайся к его звучанью,
что оглашает томный дол.
115.
Наш Барнаульский бор, что лентой
аж протянулся в Казахстан,
да чистый он сосново-светлый,
шумит как будто океан.

Повдоль струится Барнаулка,
впадает речка бурно в Обь.
В бору запомнилась прогулка
со сбором боровых грибов.

Растут где белые не густо,
встречаются они порой
и возникает с ходу чувство,
что ты, грибник, удач герой.

Тебе завидуют семьёю,
что несказанно повезло,
мы вместе входим в бор с зарёю,
когда по-летнему светло.

И каждого своей тропинкой
ведёт знакомый лесовик
через кусты и паутинки…
…вдруг подосиновик возник.

Не меньшая удача эта,
чем белый в варке боровик
коричневого в шляпе цвета,
что неожиданно возник.

Нас лесовик ведёт к поляне,
по ней маслят семья бежит
блестяще-маслянистых. В плане,
а лесовик всё в глубь спешит,

рассыпаны где сыроежки,
а между рыжики цветут,
их собираем мы без спешки,
краснявки и синявки ждут,

когда мы выловим, в ведёрко
их аккуратно покладём.
Охота тихая лишь в вёдро…
…с уловом мы домой идём.
116.
Всех рассуждений многослойность,
в миру альтернативы нет.
Их упорядоченность, стройность –
свободные всё мысли лет,
прожитых в поиске ответов,
поставленных с далёких пор
в стихах заносчивых Поэтов.
Душевный с ними разговор
веду я с детства из деревни,
на берегу обском она
с времён стояла мирно древних.
Подтачивала Обь, волна.
И смыла. Жители без скарба
переселились к озерцам.
Ежели высказаться кратко,
там всё пришлось им по сердцам.
Отстроились они по новой
и скарбом тож обзавелись.
Дома все крытые соломой,
в них закипела снова жизнь,
пока не грянули разборки
с советской властью по стране,
и покатились, словно с горки,
а на войне ж как на войне.
Верх одержали голодранцы
и лодыри – пьянчужки все.
Запели, исполняя танцы,
как правило навеселе.
117.
В апрельском синем небосводе
летели стаей облака
и ощущалась в них свобода,
и отступала в нас тоска.
Мы шли с тобой тропинкой в гору
весёлые, как ветер вихревой.
И всё на Свете было впору
той синеглазою весной.

И ты светилась словно роза,
был без лукавства нежный взор.
Поэзией вдруг стала проза,
наш состоялся разговор.
Решили мы с тобой встречаться,
уроки жизни познавать.
Легко нам стало так мечтаться,
ты перестала горевать.