В начале было слово. К столетию матери

17 ноября моей матушке исполнилось 100 лет. Полвека из них она была школьным библиотекарем. И этим многое сказано, в том числе и обо мне. Мама деятельно участвовала в моём образовании в школе и позже училась со мной в МГУ на Журфаке, доставая мне необходимую литературу по всем курсам, чтобы я не торчал в читалках, а в домашнем уюте впитывал в себя нетленное, и сотрапезничала со мной на пиру познания. Мой красный диплом – это и её заслуга. Матушка говаривала, что тоже закончила факультет Журналистики МГУ. К сожалению, она не получила высшего образования. Война... Хотела стать строителем, а стала женой офицера и построила прекрасную семью.
Родилась Нина Фёдоровна Куликова в селе Рогаткино Саратовской губернии в большой купеческой фамилии Похлебаевых-Овчинниковых, а выросла в Москве, куда переселилась с матерью Пелагеей Ивановной, после того как почти все их родные были репрессированы и выселены кто на север в Соль Вычегодскую, кто в Казахстан, а кто и отправился в места не столь отдалённые… Отец её, мой дед, Фёдор Иванович Куликов угодил в один из исправительных лагерей Архангельской области, откуда впоследствии ушёл добровольцем на фронт, был рядовым стрелкового полка, погиб под Ленинградом  в июне 1944 года близ деревни Пельгора, там же и покоится в братской могиле.
В Москве Нина Куликова проживала на Огородном проезде в бараках коммунального быта, училась в Останкинской средней школе недалеко от парка Останкино и Останкинского пруда, ходила в школу через Дубки, где сейчас телебашня, или через Кашёнкин луг, ныне одноимённая улица, училась на отлично, неизменно была лучшей в классе. Закончила школу в 1941 году… А завтра была война.
Моя мама родилась в 1924 году. Этот год получил трагическую известность как погибший... Огромное число наших советских парней, появившихся на свет в 24-м, пали на фронтах в 42-43-м годах. На их головы и плечи свалился и лёг переломный период в борьбе с врагом. Впопыхах обученные, не слишком хорошо вооруженные и обмундированные, они проявили чудеса стойкости и героизма под Сталинградом, в других сражениях, предшествовавших битве на Волге, на Мамаевом кургане, в самом Сталинграде и отдали свои жизни ради победы, которую отпраздновали немногие среди них… Все мальчики одноклассники моей матери погибли, за исключением одного. Насколько я помню со слов мамы, его звали Паша, и, что знаменательно, с ним она встретилась в июле-августе 1942 года в Сталинграде, где волею судьбы оказалась в самый разгар битвы, уехав туда вместе со своей матерью и малолетним братом Юрием из Москвы в октябре 1941 года к родственникам в эвакуацию как в глубокий тыл (никто и подумать тогда не мог, что через полгода там развернётся жесточайшее сражение). А за несколько дней до отъезда в «тыл» вчерашняя школьница рыла окопы на Ленинградке, чуть ли не на передовой под Химками, получила ранение в плечо осколком.  Каково! Вот такая была война… В Сталинграде матушка устроилась на работу на тракторный завод, куда в связи с продвижением немцев было направлено подразделение её одноклассника Павла для защиты предприятия. Там они случайно свиделись и пообщались накоротке. Маме запомнился рассказ школьного товарища о том, как перед началом сражения командующий фронтом маршал Тимошенко обратился к построению нескольких подразделений, состоявших в основном из новобранцев, со словами: «Рыцари Земли Русской, вам выпало встретить врага грудью и сокрушить его!» А рыцари-то эти, признавался Павел, утирали сопли и в холодном поту зябли от страха… Правда, с началом боевых действий страх ушёл на второй план и началось что-то сродни тяжёлой опасной гибельной работе, которую сопровождало геройское юношеское соревнование в отваге и доблести… Мальчишки…! Мальчишками они и остались, преждевременно поседев и став всё-таки рыцарями Земли Русской… Вечная слава! Вечная память! До свидания, Мальчики!
В сталинградском сражении участвовал и мой будущий отец. Незадолго до войны он, молодой пилот, выпускник Мелитопольского лётного училища бывал в Останкинской барачной коммуне на Огородном проезде в гостях у своей сестры Елизаветы и ещё тогда заприметил симпатичную светленькую девушку Нину, которую ему рекомендовала его сестра с наилучшей стороны как возможную партию. Но развитию романа помешала всё та же война. Из краткого отпуска отец был отозван в свою часть в Одесском военном округе, где и встретил 22 июня 1941 года. «Как же они нам надавали тогда, уму непостижимо!.. – с горечью вспоминал отец впоследствии о тех первых трагических днях войны. – Все самолёты подчистую были уничтожена на земле. Мы ничем не могли помочь фронту… В результате, полк, не приняв никакого участия в боях, сразу же был направлен на переформирование под Сталинград… И к весне-лету 1942 года был готов к боевым действиям»… Переосмысливая по случаю значение Сталинграда, я вдруг подумал о том, что такие события в истории при всём трагизме обстоятельств, их сопровождающих, имеют и светлую сторону: очень часто они связывают людей узами настоящей крепкой дружбы, большой любви или становятся предзнаменованиями будущих встреч и союзов. Так случилось и с моими родителями. Мой отец Иван Кривошеев участвовал в Сталинградской битве в составе 183-го истребительного полка, входившего в 269-ю авиадивизию 8-й воздушной армии, приписанной к Сталинградскому фронту летом 1942 года. А в это же время, пока отец сражался воздухе, моя семнадцатилетняя матушка Нина трудилась на тракторном заводе в самом Сталинграде. Мама рассказывала, что работала она в бригаде, которая снаряжала патронами ленты для танковых пулемётов. Трудились круглосуточно. Домой не уходили. Спали понемногу на рабочем месте. Кормёжка была скудная. Постоянно хотелось есть и спать. По воспоминаниям матушки, как-то она задремала за работой и ей пригрезилось, что она ест виноград, поглощая небывало крупные сочные ягоды прямо с огромной грозди… К действительности её вернул лязг металла о зубы и соответствующий привкус во рту. Как вы, вероятно, догадались, виноградинами наяву оказались крупнокалиберные патроны. Вот так!.. Работа шла, по сути, на линии огня, под бомбёжку и разрывы снарядов. Танки уходили в бой сразу же из сборочных и ремонтных цехов. Рабочих мест никто не покидал вплоть до приказа об эвакуации в августе 1942 года. Оставляли завод в сумерках под аккомпанемент автоматных и пулемётных очередей в сопровождении посвиста трассирующих пуль. А потом была переправа через горящую и штормящую от разрывов бомб и снарядов Волгу вместе с матерью и малолетним братом на баркасе… Выжили.
В те кромешные батальные дни очной встречи у отца и матери, кончено, не случилось. Он в воздухе, она на земле. Но оба впоследствии и в шутку и всерьёз говорили, что сначала их объединило боевое сталинградское братство, которое по воле свыше было скреплено позже супружескими узами. Поженились мои родители после Победы 4 октября 1945 года в Москве.
Тут же после свадьбы началась кочевая и гарнизонная жизнь. Медовый месяц на советских авиабазах в послевоенной Болгарии, где отец закончил войну. Пловдив, Стара Загора. Потом возвращение в Москву. Здесь мама произвела на свет мою сестру Наташу. А вскоре снова в путь – в Среднюю Азию, куда перевели воздушную армию моего отца. Андижан, Чирчик, Ташкент. В Андижане меня и угораздило родиться. Матушка побоялась ехать на роды в Москву. Тогда поезда шли по 5-6 и более суток, без удобств и кондиционеров. Так что увидел свет я в андижанском роддоме на улице Пушкина. Нормально получилось. С той поры одно из моих прозваний - узбек. Отец с раннего утра до позднего вечера служил, а мать тянула на себе лямку домашнего быта и ухода за детьми. Колола дрова, и не просто дрова, но железный саксаул, топила печь, стирала, готовила пищу, пестовала нас с сестрой и обихаживала мужа. В 1953 году семья переехала в Ташкент. Мы поселились во вновь построенном шикарном доме с парадными подъездами и арками в стиле сталинского ампира. Здесь прошло моё детство, прозвенели и прошелестели школьные годы. Когда мы подросли мама твёрдо решила получить профессию, которая бы позволяла быть поближе к детям с пользой для их образования. Её подруги, как и многие другие офицерские жёны, пошли на курсы кройки и шитья, а матушка – на библиотечные курсы. Закончила их с отличием и устроилась в библиотеку средней школы, где учились мы с сестрой. Умно! Но, самое главное, её выбор оказался её призванием. Работала она самозабвенно, творчески и привила любовь к книге и к книжной литературе, к родной речи не одному поколению учеников, в том числе и мне. На всю жизнь запомнилась сцена из детства: гостиная в нашей ташкентской квартире, лучи и блики закатного солнца на стене, я с матушкой на диване, в её руках учебник «Родная речь», на обложке репродукция левитановской «Золотой осени», а за окном среднеазиатская осень с желтеющими пирамидальными тополями и сладкими дымами костров из листьев (так образно переплелись для меня навсегда две мои родины в одну - советскую). Мама открывает книгу, и мы отправляемся в прекрасный мир отечественной словесности.  Став постарше, я продолжил это путешествие более самостоятельно, но под опекой библиотекаря в лице матери. Мои послеурочные факультативы, разумеется, проходили в вверенной ей библиотеке между стеллажами на стремянке в окружении книг. В ожидании окончания библиотечного рабочего дня я проглатывал одно за другим произведения Дюма, Куприна, Бальзака, Мопассана, Золя, Флобера, Моэма, Лондона, Каверина, Аксёнова. Параллельно, будучи прилежным учеником, я с не меньшим азартом читал авторов из школьной программы.
Тем временем матушка согбенно трудилась за своим столом: скрипела пером - заполняла формуляры, вкладыши в формуляры, каталожные карточки, читательские карточки, наклеивала кармашки на новые экземпляры, проштамповывала их… Выдавала и принимала книги, рекомендовала подборки для чтения, распекала неаккуратных читателей. А я, скрытый стеллажами от рутины, путешествовал по странам и эпохам, участвовал в интригах, любовных похождениях и исторических событиях. Но, главное, насыщался красивым умным словом, впитывая его глазами со страниц под таинственный шелест и шуршание по буковкам, которые складывались в слова, предложения, главы, романы… - и оживали в образах героев и героинь, дворцов и хижин, лесов и морей, рек и гор, кораблей и летательных аппаратов, далёких стран и иных миров  и прочее, прочее, прочее… Куда только не уносило и не возносило меня воображение, пробуждённое книжным словом в школьной библиотеке. И, знаете ли, многое из моих фантазий, разбуженных книжной литературой, сбылось. А прочитал я почти всю библиотеку…
Любовь к художественному слову вылилась у меня в первые стихи и в увлечение журналистикой - я стал юнкором главной молодежной газеты Узбекской ССР – «Комсомолец Узбекистана». Писал о школьной жизни, зарабатывал на сигареты и подарки маме, сестре, девочкам…
По окончании школы, которое совпало с уходом в отставку отца, мы вернулись в Россию, в Москву. Мама без промедления нашла себе работу по специальности в библиотеке ближайшей к нашему новому дому школы. Здесь она проработала более 30 лет. Помимо библиотечных дел вела литературные факультативы, курировала группу продлённого дня. Званий не удостоилась, но снискала любовь и уважение коллег-педагогов, учеников и их родителей, которые обращались к ней за советом и помощью и всегда получали действенный отклик.  Мама стала легендой всей округи. Меня до сих пор поражает (разумеется, приятно), что её помнят и любят все учащиеся всех выпусков, в просвещении которых она участвовала. А их было несколько десятков! Причину этого я вижу не только в ней самой, но и в магии и очаровании торжественно-мудрой красноречивой тишины Библиотеки, которой она посвятила всю свою жизнь, оставаясь образцовой хранительницей домашнего очага, заботливой женой и матерью.
В начале было слово. И слово вечно с нами.
Спасибо тебе, Мама, за доброе слово! С Днём рождения!

На фото моя матушка школьный библиотекарь в лучшую пору своей жизни.