Хмельное лето. Глава 5

Глава 5.
– Тальмира, а ты не пояснишь, что сказал мой крестник об упразднении возраста?
– Он твой крестник?  С удивлением спросила Тальмира.
– Да, мой и моего брата Дмитрия.
– Но я не вижу над ним христианского эгрегора, вы какой веры? Хотя не вижу вообще над ним эгрегора ни какой религии. Они чистый. Он как появился здесь, я ещё удивилась его свечению и вдруг он тебя называет крёстной.

– А мы и не крестили его, Надя не хотела, да и бабушка её была против. По-моему и Надя не крещёная. Так ведь Марин?
– Не вдавалась в такие подробности. Я сама не знаю, крещёная ли я.
– Это мы с Димой захотели стать крёстными. И так настаивали, что Надя согласилась, но Надя сказала, крестить не будем. Вот вырастит Мишенька, станет взрослым, сам себе выберет религию, а я не буду его закабалять. И ещё примерно так она сказала. Он же маленький, разговаривать ещё не умеет и не может нам и тому, что мы хотим сделать с ним, противостоять. Не сможет противостоять и с тем куда мы его окунём так, что вырастет и сам решит. А мы и так все с богом. И что-то о душе говорила. А нет, о душе говорила её бабушка, и ещё она говорила, что бог един для всех и для верующих в религиях, и без религий, и не для не верующих.

– Да, Лид, точно. Бабушка Нади примерно так и говорила. Она вообще много интересного нам рассказывала. Произнесла Марина.
– Всё верно, ведь исток, бог един для всех. Един для любого человека. Ему все равны, и по религиям и веры, нас не различает Исток. Это уже ниже разделили. Это только религии враждуют между собой.

– Нас религии не интересуют. А я назвалась ему крёстной. Мне так хотелось. Я крёстная мама, а Дима, брат мой, крёстный папа. Он тоже пожелал, но там по другим причинам. Хоть так у нас есть ребёнок. Один на троих. Да ещё потом Мариночкины дети, нам тоже в радость. Ну, так, что? Объяснишь?

– Тебе же он сказал, объяснит позже. А я одно могу сказать. Много программ в людях. Которые им поставили, которые они сами себе поставили. Поверили сказанному неверному слову и вот итог.
– Да, мне говорили, венец безбрачия на мне висит, а, как снять, никто не знает. К кому только не обращалась.
– Лид, я о таком впервые слышу от тебя. Правда? Спросила Марина.

– Нет на тебе никакого венца. А вот обида есть и до сих пор стоит в тебе. Тот, кого ты любила, отверг тебя. Но он даже не отверг, он просто не любил. Он в то время любил только свою семью, а остальных просто, как народ, любил другой любовью. В то время он о любви к девушке не задумывался. Учёба, а потом работа захватила его всего. Скорее всего, такая любовь его ещё не посетила. Имя назвать?

– Ой, нет, не надо. Поспешно произнесла Лида.
– А что так? Спросила Марина. Мне, например, интересно в кого ты была влюблена? И до сих пор? Лид?
– Да, вот ещё. Ничего я не скажу.
– Это почему? Вроде у нас не было секретов друг от друга, а тут выясняется, что есть.

В это время подошла к столу Надя и она слышала их разговор, поставив поднос на стол, расставляла тарелки с угощением и чайник. Разливая чай, она улыбнулась и произнесла.

– Что рассказывать? Это все знали, Всё село, только ты, Марин, не знала. Тебя в то время не было с нами. А потом мы на этом внимание не заостряли.
– Да? И в кого? Мне вот, очень интересно. Все знали, а я нет. Так в кого?
– В брата моего. В Гришу. Но уже, сколько лет прошло, наверное, потухло всё. Лид, как?
– Не знаю, не могу ответить на ваш вопрос.
Ответив, Лида покраснела, взяла чашку со свежим чаем и отвернулась.

– Лид, прости меня. Получилось некорректно. Ты не хотела всё ворошить? Спросила Надя.
– Не в этом дело, Надь. Я сама не могу себя понять.
– Так вам сказать имя суженого Лидии?
– Нет, нет, нет. Хором в три голоса ответили все трое, Лида, Марина и Надя.
– А что так? Тени прошлого прошли, почти растаяли. Лидия за столько лет своей жизни так и не встретила ещё никого, кто бы всколыхнул её чувства.

– Я не хочу пока знать имя. А просто узнать выйду ли я замуж. И всё.
– Так твой крестник сказал тебе, и карта открылась. Осталось имя назвать.
– Я боюсь. Не надо имя называть.
– Трусишка Лидка. Рассмеялась Марина.
– А давайте сделаем так. Я сейчас принесу конверт и лист бумаги. Вы напишите имя и заклеите конверт, отдадите Лидочке. А когда она осмелится, то и посмотрит.
Предложила Надя. А может, время приблизиться так быстро, что отпадёт чтение.
– А это будет верное решение. Хорошо, несите конверт. Ответила Тальмира.

Надя быстро сбегала в дом и принесла конверт, бумагу и ручку. Отдав всё это Тальмире, села за стол и произнесла.

– Лидусь, интересно узнать, что за имя прячет сейчас в конверт Тальмира.
– А ты не хочешь узнать о своём суженом? Нам тоже интересно. Вопросом на вопрос ответила Лида.
– Ладно, не станем друг друга шпынять, не будем узнавать. Договорились?
– Договорились.
Женщины рассмеялись.
– А что ещё нам скажешь, Тальмир? Спросила Марина.
– У тебя всё хорошо стало. Карма обид и прочего снялась. И снялась со всего рода. Мы с тобой провели хорошую работу.
– Какую, когда? Спросила Надя.
– А это мы провели сразу, не откладывая, как мы приехали к ней в гости. Теперь над всем нашим родом, над всеми семьями это растворилось.

– У меня день рождение, вы не забыли? Тальмира тебя тоже приглашаю. В субботу. Произнесла Лидия
– Помним, помним. Ответили Надя с Мариной.
– Извини, Лидия, но мы в субботу уезжаем. Ответила Тальмира.
– Тогда сделаем праздник в пятницу. Так подойдёт? Надь, ты сможешь в пятницу?
– Конечно, смогу, ты же не с утра начнёшь свой праздник. а на работе у меня в пятницу короткий день. Если конечно ничего не случится.

– Тьфу, тьфу, тьфу.  Пусть все будут живы и здоровы.
Одновременно произнесли Лида и Марина, а Лида добавила.
– Нет, конечно, к вечеру.
– В пятницу? Переспросила Тальмира. В пятницу сможем. Побудем у вас на празднике. Муж у меня спиртное не употребляет, так, что в субботу спокойно поедем.
– Вот и прекрасно. Мишенька! Произнесла Лида, увидев, как Миша вышел из дома. Праздник переносим на вечер пятницы, не забудь.

– Буду помнить, крёстная. Мама, я уехал. Всего доброго вам дорогие мои.
– А сегодня, какой у нас день? Спросила Лида.
– Среда с утра была.
– Если природа не изменила. Рассмеялись женщины.
– Тогда всё успею. Спокойно выдохнула Лида.

Женщины ещё сидели и весело разговаривали, Лида советовалась, какие приготовить на праздник блюда. Женщины предложили приготовить каждая своё и принести уже готовое. На том и решили.  Разошлись уже, когда становилось смеркаться.
                *****
И так прошли предпраздничные дни и приготовления, и наступил момент, когда надо было идти на праздник.
Надя позвонила Лиде, чтобы прислала кого-нибудь, забрать приготовленные ею блюда. А сама чуть позже придёт. Мишу она ждать не стала, знала, что он с подарками приедет, прям к именинникам.
Надя шла по улице, направлялась к Лиде. Там сегодня праздник. И она радовалась этому, но там ещё и старший брат её приехал в отпуск. Вот его Надя вроде и хотела видеть, друг детства и в то же время чувствовала, что он снова начнёт за ней ухаживать. А ей этого так не хочется. Одно дело встретиться и поговорить, как с другом, и другое дело терпеть его ухаживания. Хороший человек Дмитрий, но вот он отчего-то до сих пор не женат.

Судьба, что ли такая у них, у брата и сестры, быть одинокими?
Думала Надя, идя к ним в гости.
Лида тоже до сих пор не замужем, пора бы забыть Гришу, ведь всего лишь детская любовь. Неужели она его любит до сих пор? Повидимо так, раз не хотела, чтобы Тальмира раскрыла имя суженого. И что я в тот раз у хранителя не спросила имя его суженой. Сколько лет прошло, и Гриша не женится, и она ни кем не интересуется. Вот ведь какая судьба. Может Гриша не стал с ней ничего заводить, оттого, что очень на много старше неё? Возможно. Ведь она моя ровесница. Девятнадцать лет в молодости большая пропасть. Но вот в таком возрасте теперь уже всё равно. Гриша молод, да ещё как! Может ещё всё сложится, а может и нет.

Проходя мимо дома Геннадия, увидела его самого, и его мать. Он стоял за калиткой, а мать сидела на скамье перед оградой.
Надя поморщилась и подумала.
«Надо было проулком пройти, а не по улице.
Но подняв голову выше, не смотрела на них, прошла мимо, но Генка выскочил из калитки, кинулся к ней навстречу со словами.

– Надюшка, возьми меня с собой.
– Чёооо? Куда это с собой?
– К Димке с Лидкой.
– С какой стати? И больно ты нужен там всем? Тем более мне.
– Надь, ну пожалуйста.
– О, даже нормально моё имя произнёс. Не подлизывайся, нет. Хочешь к ним, иди сам по себе, но не со мной.

Надя ускорила шаг и вскоре дошла до дома Лидии и скрылась во дворе. А во дворе стоял большой лёгкий шатёр, где стоял стол. Развешена иллюминация, и хоть было ещё светло, вечер ещё не вступил в свою силу, только ещё наступал, но огоньки горели. И женщины сервировали стол, Дима с Сергеем ставили к нему стулья. Чуть поодаль стоял небольшой столик, на нём стоял музыкальный центр с телевизором. Играла музыка. Собирались гости, друзья и подруги, в основном семейные пары.
Уже стали рассаживаться за столом, как услышали.

– Лидка, а Надька, где?
В калитку вошла бывшая или же, не состоявшаяся Надина свекровь. Она старалась пройти к столу, но её не пустила Лида.
– И вам здравствуйте, тётя Зина. Извините, но у нас здесь праздник и без вас. Вас-то я не приглашала.
– Дался мне твой праздник, мне праздник твой не нужен, мне Надька нужна.
– Не Надька, а Надежда Михайловна. Вам понятно? Для всех она уважаемая Надежда Михайловна, надежда всех старушек на выздоровление, одна вы её называется всё Надькой. И, как вам только не стыдно.
– Хватит меня совестить, как называла, так и буду. Не заслужила она у меня такого уважения.
– Да? А как на приём приползаете, так заискиваетесь перед ней. А как же, здоровой-то хочется быть.

– Отстань от меня, Лидка.
– Всё-таки вы, тётя Зина, хамка. Была и есть. И старость вас не излечивает.
– Да пошла ты.... Надька! Где ты там? Не прячься, я же знаю, ты прошла сюда.
Надя сидела за столом рядом с Мариной и Тальмирой. Звучала музыка, и она не сразу услышала, как бывшая свекровь скандалит.

– Что вы хотели? Зинаида Петровна? Спросила Надя, но с места не встала.
– Вот она, вырядилась, сидит тут и веселиться. Развела руки в стороны, бывшая свекровь. Геночка ногу сломал, а она веселится.
– А я-то причём? Когда, интересно успел? Только, что скакал на двух ногах.
– Ты пререкаться вздумала? Иди, говорю. Нога сломана, сколько ему терпеть?
– Не я же ему сломала, так, что я не причём.
– Как это не причём? Чать ты врач. Ну-ка, быстро иди и окажи ему помощь.
– Я не хирург и тем более не травматолог, а всего лишь терапевт. Звоните в скорою или сами везите в район.

– Ты должна оказать ему помощь.
– У вас, что помочь некому? Не кому в машину его посадить?. Машина у вас имеется, так что сами, без меня справитесь.
– Эт надо же! А? И это жена называется.
– Я ему не жена и не была никогда. Вы ошиблись.
– Ах, ты паршивка такая! И добавились не цензурные слова. Я столько денег истратила на свадьбу, а она.....
Но дальше уже никто и ничего не услышали, кто-то прибавил музыку, кто-то запел песню, подпевая певцу из песни,
– Луна по комнате плыла, а ночь была короткою, она в судьбу мою вошла.....

А Сергей и брат Лиды, Дмитрий взяли под локти склочную женщину и просто вынесли со двора и закрыли калитку.

– Надь, успокойся. Произнесла Марина, увидев, как Надя взяла стакан с минеральной водой и жадно выпила.
– Марин, я спокойна. Давно уж научилась не обращать внимания на неё. Вот одного не пойму, чего им от меня надо? Почти тридцать лет прошло.....
– Здесь свободно? Можно сесть?
Услышали они, женщины повернулись и увидели незнакомого мужчину, который стоял в торце стола и держался за свободный стул.
– Не знаем. Ответила Марина. Мы сами вот сюда сели, а кто там сидит или будет сидеть, мы не знаем. Не успел ещё никто сесть, концерт нам устроили.
 
– Да вы садитесь. У нас здесь всё просто, места на всех рассчитаны. Вы друг Дмитрия? Что-то вас раньше не видели. Спросила Надя.
– Можно считать и так. Ответил мужчина и сел на стул. Я Павел.
– Очень приятно.
Ответили Марина и Тальмира, Надя промолчала, лишь ещё взглянула на него. Сердце её вздрогнуло и тревожно забилось. Тальмира смотрела на всех с интересом. У неё с языка так хотели сорваться слова, которых никто не ждал, а она, как профессионал решила молчать.
В это время подошли Сергей, Игорь – муж Тальмиры и Дмитрий. И Дмитрий спросил.
– Надюша, ты как? Прости, не успели предотвратить такое нашествие.
– Нормально, Дим, я к этому привыкла. Изучила все их выходки.

Постепенно праздник в честь для рождения всё же наступил, все расселись за столом. Здесь были только друзья и несколько родственников Лиды и Дмитрия.  Друзья, сплочённые, объединившие и сдружившие ещё с раннего детства.
Тихо играла музыка, поздравляли с днём рождения и Диму, и Лиду. Они не близнецы и разница в возрасте у них два года, Дима старше на два года, но рождены в один и тот же месяц и день. Поэтому и праздновали в один день.
За столом неспешно велась беседа, тамада раззадоривал шутками и прибаутками. Поздравления продолжались, веселье разгоралось, но Надя отчего-то почувствовала себя не уютно.
Всегда она в этой компании друзей чувствовала прекрасно и радостно. Особенно после долгой разлуки. Есть о чём поговорить и чего рассказать. И ещё волновалась, Миша задерживался, поздравить-то она поздравила и сказала, что подарки привезёт Миша так, как ей их не унести.
Сергей разговаривал о чём-то с новеньким.

– Кто он такой?
Спросила Надя себя и снова взглянула на него, и он в это время посмотрел на неё, и она  увидела в его взгляде нечто такое тёплое, нежное, что её душа или же сердце, или же вместе сплясали гопака. Сердце снова тревожно забилось, в груди стало тяжело и больно. Надя взяла стакан с соком и выпила.
Мужчина был брюнетом с седыми висками, порой его волосы, отчего менялись. Или ей казалось, она не понимала. То он становился шатеном с золотистым отливом, то снова брюнетом. На вид  ему было лет так сорок, сорок пять. Его лицо не лишено зрелой привлекательности, казалось вылеплено талантливым скульптором.
И здесь был обман иллюзией. Что здесь, Надя не поняла, действительно обман зрения или, что-то ещё. Он иногда казался  на много старше и даже лицо менялось и он казался ей другим, не таким. как представился им. Это удивило Надю.

«Словно морок навели. На меня или на всех? Подумала она. Может, спросить Тальмиру?»
Но спрашивать она не стала, а продолжала его разглядывать исподтишка. Когда он посмотрит в другую сторону или она, скосив глаза, всё же посмотрит на него. Зачем ей это, она ещё так и не поняла, но продолжала его рассматривать.

Он был загорелым и золотисто тёмный загар резко оттенял его чёткие скулы, красиво очерченный рот, прямой нос, глаза васильковой синевы.
«Как у Мишеньки, синие». Быстро пролетела у неё мысль.
Широкие плечи, мощная грудь и узкие бёдра делали человека похожим на профессионального атлета.

«Или бывший военный. Подумала Надя. С такой-то выправкой, вероятнее всего военный. Удивительно, но он кого-то мне напоминает. Только вот кого? Или же, где-то мы встречались. Вот этот его прямой взгляд, где-то я видела. Вот эти широкие брови, густые тёмные волосы. Или не тёмные? Всё так знакомо. Его небольшой правильно очерченный  рот с белыми ровными зубами создавали поистине безупречный образец мужской красоты, пусть чуть грубоватой, но оттого ещё более выразительней. Его жесты и движения напоминали в нём сдержанность и неспешность матёрого хищника».

Откуда у меня такое сравнение? Спросила она себя.
А, ладно, как пришло, так и ушло. Но лицо его всё равно мне знакомо. И дышит оно спокойствием и уверенностью. Но, почему меня тянет к нему словно магнитом?
Интересно, интересно. Это первый мужчина, встретившийся на моём пути, к которому хочется прижаться и скрыться от всех, зная, что он защитит тебя от всего.
Боже мой! Надо уходить отсюда.
И хотела уже встать, и привстала, как услышала голос, от которого она просто плюхнулась на стул.

– Надька!
Все разом замолчали и даже музыка смолкла. Отчего? Не понять. Толи песня закончилась, то ли что-то другое, но Генка в тишине затанцевал и продолжил.

– Ты любовь моя первая, ты любовь несчастливая, видно нам не по пути с тобой, но запомни ты.....
– Боже, это закончится сегодня? Произнесла Марина. Надь, ты только не волнуйся.
– Я и не волнуюсь. Дим, не стоит конфликт на пустом месте производить.
Обратилась она к Диме, увидев, как он встал со своего места. Сиди и не обращай внимание, это твой праздник, считай он пришёл повеселить нас. Лучше похлопаем ему в ладоши, вон, как скачет-то, и это со сломанной ногой. Видно мой отказ пойти оказать помощь, сразу и срастил все его кости.

Сидящие за столом рассмеялись, а Генка не обращая внимания продолжил.

– Запомни, Надька. Ты осталась моей.
– Наивный. Засмеялась Надя. И не была никогда твоей, не получилось.
Отчего такое произнесла Надя, она не осознавала, она вдруг почувствовала, что действительно никогда не была его, и никогда не принадлежала ему, хоть и была у них свадьба. А что с ней произошло ещё до свадьбы, в её мыслях замелькали мутные картинки, море, песок и кто-то её обнимает. Затем клятва верности при венчании.

«Что за чушь? Лезет мне в голову? Какое венчание? Ни с кем я не венчалась».
Подумала Надя и в это время заиграла музыка, и музыка отрезвила её разум, картинки исчезли, полилась песня мужским голосом. И Генка повторил в ней слова.

– Куда смотрела твоя мать? Генка пропел, как простонал.
Все расхохотались, настолько комично это выглядело, а Надя ответила

– Да, туда же и смотрела, только я вот дурочкой была, одурманена тобой, да сбежала от неё, но слава богам да хранителям, всё обошлось, я вернулась домой к маме.
– Надь, а нам не поздно ещё одного забабахать. Ты такая видная стала. Прям хоть куда. Я прям счас готов ещё раз жениться на тебе.

Все присутствующие за столом расхохотались.

– Надюша, вот это предложение тебе сегодня. Неслось отовсюду.

– Ага. Бабахай с какой-нибудь другой, но не со мной. Размечтался. Ха, ха, ха. Надя заразительно рассмеялась и сквозь смех добавила.
Да ты уже одуванчик и прошли твои времена и усохли твои семена, в водке утонули, проспиртовались и лишь на экспонат только и способны быть.
Под общий смех всех присутствующих закончила Надя.

– Иди уж отсюда, забабахальшик, не позорь себя и нас не смеши, а то нам уж и смеяться нет сил. Произнесла Лида.
Она встала и подошла к Генке, а Генка разозлился, так покраснел, что стал пунцовым, словно вот, вот вспыхнет огнём.

– Отстань от меня, курица, никуда я не уйду. Вон, возле Надьки, это кто сидит? Учти Надька, я тебя никому не отдам.
– Спрашивать тебя буду.
– Не спросишь? Ну и не....  надо, я.....
Произнёс Генка слабым голосом, чуть заикаясь. И что произошло дальше никто понять не смог, лишь с удивлением смотрели на него.  Он, как-то сразу сник, и даже изменился в лице и в фигуре. Стал как-то меньше ростом, лицо постарело. Он посмотрел на Надю, и как-то горестно вздохнул, произнёс.

– Пойду я. Куда мне до вас. Надь, а я ведь люблю тебя.
– Вот рассмешил. Любит, а всё делал наоборот. Произнесла Марина.
– Что ты понимаешь.
Ответил он и медленно, словно столетний старик пошёл к калитке. Ноги его подкашивались и совсем не держали, доплёлся до калитки, схватился за неё, калитка открылась и он просто вывалился из неё.

– Что это с ним?
Спросили чуть ли не хором, не понимая, что случилось, а Надя почувствовала блаженное тепло, её окутало этим теплом, ей показалось, что она в вакууме.
Чуть побыла в таком состоянии, она передёрнула плечами, как бы сбрасывая с себя это очарование, неизвестно откуда взявшееся. Дрожь прошла по её телу, и как-то и внутри её тела. Она ещё раз дернула плечами и всё спало.

«Что это со мной?»
Додумать она не успела, как с улицы раздался истошный крик бывшей свекрови.
Крик был диким и потом слова проклятия понеслись на имя Нади, и Надя почувствовала снова купол над ней и крик свекрови не долетал до неё. В куполе ей было свободно, но ни одной мысли не было в её голове. Ни её, и ни каких других. Она почувствовала лёгкость и невесомость. Словно она парила.

Нет, она оставалась на месте, так и сидела на стуле, но в голове всё поднялось в воздух, зависло и что-то стало проясняться. Она увидела вокруг себя множество разноцветных ниточек, окружающих её со всех сторон.

«Что это такое? Снова мысленно спросила она себя. Нет, надо уходить отсюда и уйти надо переулком, не улицей».

Отчего-то ей вспомнился хранитель, что приходил к ней ещё больничной палате. Он много чего ей говорил, а вот сейчас ясно проявились его слова.

«Где вязко, о том тебя предупреждаю, а остальное строите сами».

Интересно, а что могло бы случиться? Для чего он окружил меня этим?
Она вдруг поняла, что разноцветные ниточки, что тянутся к ней, это её друзья. Это их суть выражена таким образом.
Это их доброта, сочувствие, их любовь к ней. Они всегда старались её оберегать. У неё от такого видения и осознания слёзы выступили на глазах.

Но, почему Генка вдруг стал таким? Почти столетним стариком. Это его проделки так с ним сотворили? Или же, что-то другое?» Думала Надя и мысленно позвала.

«Хранитель! Ты здесь? Это ты всё устроил?»
Ответа она не получила, но пролетела теплая волна, которая снова её обняла. А Надя продолжила мысленно говорить.

«Спасибо конечно, но зачем так жестоко с ним поступать. Он же человек. Хотя, что вам человеческие судьбы. Вы играете с ними, как хотите».

– Надь, ты, что словно окаменела? Толкнув её тихонько в бок Марина и увидев, как скатилась слеза у Нади, спросила. Ты плачешь? Генку, что ли жалко стало? Или свекрухиных слов испугалась?

– Да, никого мне не жалко и её я не боюсь. У меня иммунитет на них и на их проклятия давно уже выработался. Все они вернулись к ней. От меня они отскочили, как от стенки мячик.
– Надь, мне Тальмира сейчас шепнула, знаешь что?
Шепотом на ухо шептала Марина Наде.

– Что? Так же тихим шепотом спросила Надя.
– Генка действительно тебя любит, но ему запрещают.
– Кто? Кто может запретить ему любить или, хотя бы обращаться со мной без оскорблений и по-человечески.
– Сейчас спрошу у неё.
Марина повернулась к Тальмире и через минуту повернулась и рассказала.
Говорит, что так всё сложно и запутано. Он с юности тебя не любил, просто хотел устроиться лучше, тебя он считал богачкой, но потом, когда вы разошлись, он полюбил тебя, но ему не давали.

– Ой, Марин, ну, кто может ему запретить? Что за чушь?
– Тальмира сказала, так провидение решило. Тебя от него оберегало.
– Ага, оберегало. Сколько я за все эти года услышала такого лестного о себе, что хоть сквозь землю проваливайся от стыда. Ты же знаешь.
– Тальмира сказала, так вселенная решила.

– Вселенная. Может и так, я давно всё приняла. Повидимо это такая моя доля, терпеть и сжав зубы идти дальше, вперёд. Ладно, ну его. Что-то Мишеньки нет долго. На Генку мне плевать, но, что это такое вот с ним случилось. Прям так интересно.

– Сейчас у Тальмиры спрошу, может она знает.
Марина повернулась снова к Тальмире и через минутку повернулась к Наде.
– Надь, Тальмира говорит, возмездие наступило, всё ему вернулось. Не поняла, как-то умноженное на какой-то процент. А зачем и для чего? Это не вопрос. Всегда есть причины и следствия. Просто так высшие силы не посылают возмездие.

– Ой, вот зачем так-то? Совсем, что ли эти высшие охренели? Отстал бы от меня, да и ладно.
Марина рассмеялась и продолжила шептать ей на ухо.
– Тальмира сказала, он поправится, и жизнь у него пойдёт лучше, а вот мать его, я не поняла, как, но она быстро уйдёт на тот свет.
– Боже мой, чего только в мире нет. Я не хочу им плохого. Пусть живут тихо и мирно и сколько хотят. А мы с тобой пропустили все поздравления.

– Ну и ладно мы и так поздравили, когда подарки вручали им.
– Я просто поздравила, мои подарки едут, Миша должен привезти.
– Смотри, как на тебя Дима смотрит. Прям готов съесть.
Марина рассмеялась, а с ней и Надя и ответила.
– Да вижу. И чувствую, мне надо отсюда убраться поскорее. Я сегодня чувствую себя, как будто попала в незнакомую компанию.
– Не обращай внимания, просто веселись.

– Ага, так и буду. Ты Тальмиру развлеки, а то она одна, а ты со мной возишься. Я в порядке. Что бежать впереди поезда? Не стоит, я уже свыклась. Все равно, если чему-то случиться, то оно обязательно случиться. И что мне предначертано, обязательно произойдёт. Как говориться, кому суждено утонуть, не сгорит.  Так и в жизни моей, каждая ситуация разрешается в своё время, не раньше и не позже. Я уже это познала и привыкла, и переживать о каком-либо исходе нет смысла. Ты же знаешь, я уже научилась своевременно реагировать на любые сложившиеся ситуации. Смеяться над собой и смехом и насмешкой отталкивать любой негативы. Мой рассудок холодный.

– Да уж, это точно. И как у тебя получается?
– Научилась,  можно контролировать всё, и обращать себе на пользу. Всё зависит от понимания себя, а ещё от умения использовать жизненный опыт на практике.
– Ты молодец, Надежда. Вступила в разговор Тальмира. Ты сильная личность, у тебя впереди только зелёный свет. Хоть ты не хочешь, чтобы я сказала, но я всё же скажу. Ты счастливая, ты уже счастливая. Наступает твой момент.

– Ой, Тальмира, благодарю, ты извини, с моей ситуацией ты была чуть в стороне, Марина забросила тебя.
– Ничего она не забросила, мы общались с тобой через Марину. Я посмотрела всех ваших друзей. Очень хороший у вас коллектив. Вы будите всегда дружными. И Дмитрий от тебя отстанет, и он женится на красивой женщине. Он и сам ещё не знает. Но сегодня, самое позднее завтра решится у него всё. И они будут счастливы. Он поймет, что ошибался. Но это не напрасно, он осознает свою любовь.

В это время снова зазвучала музыка, и Наде уже протягивал руку Дмитрий.

– Наденька, потанцуем? Давно не встречались мы вот такой компанией.
– Я хотела бы покинуть вас, Дима.
Произнесла Надя, но встала и протянула навстречу ему свою руку, но в это время все услышали новый голос.

– Эй, друзья! Отчего сидите, как на похоронах? И чёй-то бабка Зинка орёт благим матом?
– Смотри, Галюня пришла. Нет, Дим, я лучше посижу здесь пока.
Произнесла Надя и села на своё место. Дмитрий вздохнул, произнёс.
– Ох, уж эта Галюня. Она может устроить концерт и более обширнее твоей свекрови. Мне вот куда от неё деваться? Не подскажешь? Хоть не появляйся дома.
– Не знаю, Дима, как тебе помочь, я просто не вступаю в эту ситуацию.

Незнакомец Павел после слов Нади посмотрел в сторону, откуда раздавался голос незнакомой ему Галюни, улыбнулся и воскликнул.

– Какая красивая женщина! Очень красивая, но сломана. Как кукла. Ннндааа! И кто же её так?
Произнёс этот Павел.
Он с интересом посмотрел на Галюню. Затем встал и подошёл  к Галюне, и не говоря ни слова, положил палец на висок и чуть толкнул голову женщины, она замерла на какое-то мгновение, затем улыбнулась и стала строить глазки, и произнесла.

– Оооо! Какой здесь экземпляр. Какой альфа-самец! Оооо!
И протянула к нему свои руки и положила их ему на плечи. Все засмеялись, а Павел улыбнулся и снял её руки со своих плеч, отодвинул её чуть в сторону. Та капризно надула губы и протянула.

– Нуууу. Что этот мне не будет принадлежать? А я хочу.
– Ну, всё Галюня на тебя запала, она своей красотой всегда всех завлекает.
– Может от меня отстанет. Улыбаясь, произнёс Дмитрий.
– Дима. Ты вне конкуренции. Кричали из разных мест.
– Помнишь, как приезжие из-за неё дрались?
– А она только смеялась и от тебя не отходила, при драке о любви своей тебе говорила.
– Да, да, бывало, и дрались из-за неё.
Подтверждали вокруг мужчины, а Павел пожал плечами и продолжил.

– Всё же, какая она наивная и глупая женщина. Для чего мне нужна глупая женщина, хоть и красивая. Я никогда на красоту не поведусь. Из любой уродины сделаю красоту неописуемую, если она умная и бескорыстна.
Произнёс Павел, отвечая на смех и шутки рядом стоящих мужчин.

– Если денег много, можно и красоту создать. Хохотали мужчины.
– Красота уже создана для меня и не мной, а природой. А у этой.....
Он внимательно посмотрел на Галюню и продолжил.
Не большое психологическое отклонение было, скоро она придёт в норму и будет обычной женщиной, и возможно поумнеет.
Произнёс Павел и вернулся на место за столом и почему-то посмотрел на Надю. А она резко ощутила жажду, протянула руку, чтобы взять свой бокал, руки их соприкоснулись, между ними пробежала искра, Надя одёрнула руку, задев стакан, стакан качнулся, но он его быстро взял и поставил на место.

– Ой, извините. Я не хотела.
– Здесь так всё на  наэлектризовано.
Вместе произнесли и Надя и он, да так дружно в унисон, слог в слог, как будто тренировались. Снова заиграла музыка, гости стали танцевать, Дима снова подошёл к Наде и пригласил на танец. Надя вздохнула и пошла танцевать с Дмитрием.
Музыка была весёлой и все танцевали в кругу. Дмитрия кто-то позвал и он извинился перед Надей, пошёл на зов в конец двора к калитке. Наде стало легко, словно груз свалился с её плеч, как Дима убрал свои руки от неё. И она с удовольствием стала танцевать и напевать песню, что звучала из музыкального центра. Танцуя, она увидела своего сына и потанцевала к нему. Положив ему руки на плечи, а он прижал её к себе и радостно рассмеялся.

– Мамуленька, какая ты красивая. Подарки я вручил.
– Молодечик, сыночек, а я танцую. Миша улыбнулся и взял мать за руку, покрутил её в танце. Танцуя, Надя спросила.
– Ты останешься?
– Да, мамуль, останусь, а ты? Хочешь исчезнуть? Я верно понял? Мамуль.
– Да, Мишенька. Я почему-то сегодня чувствую здесь, как не в своей тарелке. Я пойду, а ты отвлеки всех, чтобы не поняли, что я ушла.
– Хорошо, мамуль, иди, я прикрою тебя от крёстного.

Миша обратился к Дмитрию, а Надя не слушая ничего и ни кого, плавно дотанцевала до калитки и вышла из неё. Спокойствие в ней восстановилось. На улице уже горели фонари и Надя ступила на старый тротуар уже поросшему мелкой травой муравой, но не прошла и метра, как её догнал Павел и взяв за руку, спросил.

– Вы уже уходите?
– Да, мне достаточно. Надя старалась выдернуть свою руку из его, руки, но не получалось, а он продолжил.
– У меня здесь машина, давайте я вас подвезу. И потянул её за руку к стоящим рядом машинам.
– Нет, нет. Машина мне ни к чему, я живу не далеко. И отпустите мою руку.
– Простите.
Павел отпустил руку, и Надя поспешила уйти. Он же пошёл за ней, поравнявшись с ней, спросил.
– Вы же подруга Лидии?
– Да. С детского сада, всегда очень дружили, вообще были, как сёстры. Но, что значит, были, мы и сейчас, как сестры, возможно больше, даже не могу сказать. Она мне очень помогала.

– Отчего же вы ушли? И даже не сказав ни слова.
– Так надо, она поймёт меня и не обидится.
– Вы боитесь Дмитрия?
– Диму? Удивлённо спросила Надя. Нет, что вы. С чего мне бояться его? Он мне никогда плохого не сделает.
– Он тебя любит, я заметил.
– Вот это меня и гнетёт.
– Отчего же?
– Потому, что я не могу ему ничего ни дать, ни обещать, у меня нет любви к нему, лишь обычная дружба. Он и Лида, близкие мне люди с самого детства, как стала помнить себя, родные. Понимаете? И почему я вам это объясняю? Сама не понимаю.

«Действительно, почему? Совсем незнакомый мужчина, а я, как будто бы оправдываюсь перед ним. С чего? Вот дура набитая. Что у меня вместо мозгов тормозная жидкость? И так моя жизнь проходила, словно театральное представление, где всё моё окружение, актёры и хорошо играли свои роли». Мысленно обругала себя Надя, и прибавила шаг.

– Надежда Михайловна. Отчего вы торопитесь и почему молчите?
– А о чём говорить? Я вас не знаю.
– Так давайте ещё раз познакомимся. Я называл вам своё имя. Я Павел.
Надя промолчала, а он снова спросил.
– Что же вы молчите?
– А что говорить? Имя моё вы, как оказывается, знаете. А мне спешить надо.
– Вас кто-то ждёт?
– Да. Ждёт. Дом мой ждёт меня домой.
– Но дом, ваш никуда не убежит.
– Не убежит, но я устала. У меня сегодня рабочий день был насыщенным.

Они шли уже по Надиной улице, как вдруг, неожиданно справа послышался противный с завыванием лай собаки. Это лайка, вернее помесь с какой-то не известной породы, собака жительницы живущей неподалёку от Нади. Ох и противная и злющая собачонка, гавкает на всё, что двигается. Сама маленькая с небольшого кота, а гонору!
Выскочила из-под калитки, и кинулась на идущего рядом с Надей, Павла.
Павел остановился и засмеялся.

– Ох, какой охранник. О, зверь! Настоящий бультерьер с ладошку.
Собачка зарычала, оскалив свои острые маленькие зубки.
– Найда! Произнесла Надя и чуть изобразила петуха. Кукарекууу!
Собачка заметалась, заскулила, и бросилась под ноги Павлу, спряталась между ног, головой старалась залезть под брючину джинсов.
– Что это с ней? Удивлённо спросил Павел и снова засмеялся.
– А, не обращайте внимание. Эта вредная собачонка боится петуха их соседа. Петуху не понравилось, что на него лает какая-то шавка и наказал её. Ой, что было! Всей улицей спасали её от петуха. Смеясь, рассказывала Надя.
С неделю сидела под крыльцом зализывала свои раны, потом осмелела, снова стала лаять, но из-за калитки. А сейчас вылетела за калитку, наверное, решила, что петух уже спит и ей можно развлечься.

– Найда! Послышалось со двора женский голос. Домой! Кукареку!
Собачка снова заскулила и под смех всех присутствующих, опрометью бросилась под защиту своей хозяйки. Но побежала она, как-то не обычно, как по воздуху плыла, перебирая лапками в воздухе и без умолку скуля.

– Что это с ней? Найда!
Спросила Надя, посмотрела на собачку, которая стрелой пролетела под калиткой.
– Напугалась чего-нибудь. Ответил Павел.
– Что она могла напугаться на безлюдной улице?
– Вероятно всё того же петуха. Рассмеялся Павел.
– Наверное, вспомнила, как он её клевал. Произнесла хозяйка, тоже заливаясь смехом. Ох, милушки мои, вы бы видели её всю поклёванную. А клевал-то он её как, шерсть её кругом летала. Теперь она от слова «кукареку» так летит прямо в укрытие.

Посмеявшись, Надя пошла вперёд, а Павел так от неё и не отставал и всё порывался взять Надю за руку, Но Надя убрала руки, сложив их пальцами в замок, так и держала их впереди себя. Через несколько домов, Надя повернула к своей калитке, Но Надя и глазом не успела моргнуть, как Павел оказался возле калитки перед Надей. Она отступила назад и произнесла.

– Всё, я пришла.
– Я это понял. Ответил он.
– Значит, всего доброго, и спокойной вам ночи, и дайте мне пройти.
Он ничего не ответил, но и не уходил, молча смотрел на неё. Над калиткой висел фонарь и Надя увидела в его взгляде какую-то решимость, словно огоньки горели в его глазах. Наконец он произнёс.

– Я не в силах расстаться с вами. Наденька!
– Не говорите глупостей. Дайте мне пройти. С каким-то трепетом в груди произнесла Надя. Она ощутила в себе какой-то страх, что по позвоночнику пробежал озноб. В голове зазвенело, пронеслась мысль.

«От Димы улизнула, в последнее время мне стали его ухаживания очень уж не приятны. И вот сейчас совершенно незнакомый человек стоит у меня на пути. И чего он хочет? И чего я хочу? Почему у меня смешалось желание со страхом? Такого быть не должно». А он снова заговорил.

– Мне страшно представить, что я больше не увижу вас, и не увижу этих чудесных ваших глаз.  Наденька!

Он шагнул к ней, взял её за плечи, прижал её к себе, не давая ей опомниться, поцеловал.
Это было так неожиданно, её так ошеломило, что она забыла всё на свете и что надо бы его оттолкнуть, а она не сопротивлялась.

А ей, оказывается, стало приятно. На неё нахлынуло целая гамма ощущений. Мысленно она воскликнула.
«О, господи! Как давно я не целовалась. Забыла, что это такое».

Но голос разума воспрепятствовал, он всё же достучался до её затуманенного сознания и бушующих гормонов. Она всё же оттолкнула его и вскрикнула.

– Что вы делаете. Она толкнула обеими руками Павла в грудь и тихо, как-то зловеще произнесла.  Прекратите!
Он резко отвернулся и отошёл от неё в сторону, прислонившись к калитке.
– Простите Надежда Михайловна. Я слишком много себе позволил.

Надя же стояла, дышала, успокаивалась, и тихо произнесла.

– Давайте посчитаем, что между нами ничего не было. Мы не знакомы, и вы уходите.
Ответила она, стараясь говорить спокойно, успокаивала своё дыхание, сжала кулаки, чтобы не выдать дрожание рук.
– Я не хочу так считать. Ты мне дорога. Наденька. Дорога, как никто другой, Наденька станьте моей.....
На его лице отражалось всё. Но она резко его остановила, даже не дослушав истерично закричав.

– Нет! Замолчите.
– Я всё же скажу. Станьте моей супругой. Наденька.
Надя задохнулась от такого предложения и чуть ли не закричала, но голос сам сорвался, она прошептала.
– Нет. Ненужно. Уходите. Я вас первый раз вижу.
– А я так не в первый раз вас вижу.....
– Да замолчите вы.

Прервала она его, прижимая свои руки к своей груди. Но он взял её руки своими, заключил их в свои ладони.  В глазах его светилось, что-то мягкое, вероятно то, чего ждёт каждая женщина. Но она не могла себе позволить сойти с ума и пойти замуж при взрослом сыне. Да ещё вот так с бухты барахты, впервые увидев мужчину, а он в первый же вечер делает ей предложение.

«Нет, нет. Это абсурд какой-то. Какая-то аномалия вторглась в мою жизнь. Мне с внуками уже пора возиться, а тут замуж предлагают, да ещё в первый вечер знакомства. С ума сойти!».

– Всё таки я настаиваю. Уходите. Сейчас же уходите. Иначе я не выдержу и закричу, и сбегутся соседи.
– Хорошо, Надя, я уйду. Но прошу вас, подумайте. Мы ещё встретимся.
– И думать нечего. Нет и всё.

Надя выдернула свои руки из его рук и ринулась в калитку. И лишь закрыв калитку, вздохнула свободно, забежав в дом, закрылась на все запоры. А в доме немного расслабилась, прошла на веранду, оттуда лучше всего просматривается двор, калитка почти рядом и можно услышать, если заговорит. И не включая свет, подошла к окну, и тихо его приоткрыла.
Он стоял возле калитки, положив руки на неё и смотрел во двор. Она услышала.

– Что же, пойдём другим путём.
Повернулся и пошёл в сторону дома Лиды.
– Каким ещё другим путём? Никакого другого пути нет, вообще никакого у меня с ним нет пути.
Произнесла Надя, опускаясь в кресло.
Чуть посидев, осознавая  всё, что с ней было в этот вечер и в доме Лиды и вот сейчас возле калитки, спросила себя.

– И что это было?
Боже мой! Да не надо мне ничего и никого. Жила спокойно, да так и надо продолжать. Генка теперь, по словам Тальмиры, отстанет, Дима тоже, а до незнакомца мне и дела нет, и не будет. Буду жить спокойно и ни на кого внимания обращать.

Но вспомнив его аромат и поцелуй, так мягкая истома пробежала по телу, вызывая давно забытые ощущения.

– Ой, нет, нет, прочь всё. Надо душ принять, да спать лечь. Завтра будет новый день и всё будет так, как было до сегодняшнего дня.
И Надя встала и решительно пошла в душ.
После душа, завернулась в пушистый халат, прошла на кухню.
Сон прошёл, так сварю себе кофе. Всё равно спать не хочется. Нет, лучше какао.
Решила Надя. И с чашкой какао пришла в гостиную и села на диван, включила телевизор. Выпив какао, она всё же прошла в спальню и легла спать. Сон не шёл, мысли мельтешили. Но ни на чем внимание она не заостряла, сон пришёл незаметно.

И снился ей какой-то подвал, где она была прикована цепью и не могла пошевелиться. Но не от цепи, цепи были свободные, а из-за чего-то плотного и не видимого окутавшего её, словно спеленало.
Так и не осознав, что это за подвал и почему она прикована, сменился сюжет.
Она оказалась почему-то в каком-то баре, и сидя за стойкой на высоком стуле, пила пиво.

– Брр. Не люблю пиво и никогда не была в баре. Как я оказалась здесь?
Спрашивала она себя мысленно в своём сне, и потихоньку осматривала бар.
Пиво было хоть и прохладное, но невкусное, какое-то горькое и отдавало хмелем. Хотя откуда было ей знать, как пахнет пиво, и какое оно на вкус. Она его первый раз пробовала.

– Всё-таки гадость какая. И как его пить? Спросила она.
После этих слов у неё кто-то не видимый вырвал бокал с пивом и она оказалась снова в другом месте.
Какая-то комната, ярко освещённая солнечным светом, идущим сквозь огромные от пола до потолка окна. И вдруг услышала звук. Звук, это мягко сказано. Слышался крик ярости и так громко, что заглушал всё, а ей стало страшно. Этот крик исходил из камина. Этот камин казался ей нарисованным.

– Хо! Совсем, как в сказке, в коморке папы Карло.
Она несмело подошла, осторожно дотронулась пальцем, камин оказался самым настоящим, осторожно сбоку заглянула в него. Естественно ничего не увидела, а вверх боялась посмотреть. Неизвестно, что там может быть. Пожав плечами, она произнесла.

Трубочист, что ли упал туда? А почему не пролетел и не рухнул вниз? В сказках же даже Санта Клаус пролезает сквозь дымоход. Летит и даже не пачкается. Хотя откуда мне знать, как устроены камины и что там внутри него, высоко в трубе или в дымоходе.
И для чего заморачиваться, всё равно это сон, а может, всё же сказка.
Произнесла она, и в мыслях своих услышала голос.

– Сказки тоже берутся не из головы. В каждой сказке есть доля правды или скрытая суть.
Надя ждала продолжения, и оно наступило, тот же голос произнёс, но уже в ласковых интонациях.

– Никто на земле не любит тебя так, как я, а на небесах, так как бог.
После этих слов, она снова оказалась в другом месте......

Снова она встретилась с кем-то. Во сне сон из юности. То ли это был всё тот же, что снился ей с детства и вместе с ней взрослел. И снова берег океана, белый песок, на песке одеяло и она там. Или же это совсем другой, но ласки были такими, как всегда.
По-прежнему во сне она не видела лица того, кто доводит её до такого исступления. Но это только добавляло остроты.
Она чувствовала себя бунтаркой, хозяйкой и подчинённой одновременно.

В какой-то момент сон стал так реален, что она не выдержала, внутри неё всё вспыхнуло, и она подскочила на кровати, тяжело дыша. В лунном свете она осмотрелась и осознала, что она дома, в своей кровати и одна.
Волосы стали мокрыми, сорочка прилипла к мокрому телу, грудь её ходила ходуном, что не могла отдышаться, одеяло скомкано и находилось в ногах. И даже простынь съехала, словно Надя, как ненормальная каталась по кровати.

Всё ещё чувствуя на себе ладони из сна, она судорожно вытерла краем простыни лицо и посмотрела в окно. На небе только ещё только занимался рассвет, луна уже стала блекнуть, но сером небе были видны ещё звёзды. Надя встала с постели, подошла к окну, распахнула его, в комнату ворвался свежий воздух. Надя вдохнула его, стала успокаиваться. Развратный сон отступал.

– Фуухх! Да, что ж такое-то? Для чего эти сны? Зачем?
Со слезами в голосе произнесла Надя.
Всё же я родилась не под счастливой звездой. Ну, почему в жизни не бывает справедливости? Ну, почему если ты родилась под несчастливой звездой, она всю жизнь будет слать свои посылы и мучения, и не успокоится, пока не добьет, упав мне на голову, чем-то неизвестным? Ну, неужели так трудно оставить меня в покое? Нет рядом любимого мужчины, так и не надо. А сны-то, зачем такие?

Перевернув подушку, взбивая её кулаком, она приговаривала.
Любимый мужчина. Да, где он? Да он только во сне и был. И сны мне такие ни к чему. Поспать бы без сновидений. Хоть бы выспаться. Завтра выходной, но это не значит, что я спать не хочу.
Хочу спать!
Она легла и почти сразу снова заснула. И снова сон. Снова необычный сон.
Она карабкалась на какую-то гору. Зачем? Она сама не понимала.

Не понимала, но продолжала подниматься вверх, порой чуть ли не ползком. Хватаясь за реденькую траву, за кустики, за какие-то камни, что торчали из земли.  Сердце её щемило, трепетало от того что она ползёт не зная куда. На пути возникли деревья и подул странный ветер, который не касался деревьев, но мешал ей идти.
Будто невидимое что-то толкало её назад, препятствовало дальнейшему ей продвижению. Страха в ней не было, она была уверена в себе, хотя холод обступал её. И сквозь пелену холода, она видела чей-то образ. Сердце её радостно затрепетало и она поняла. Это тот, которого она ищет и ждёт.

Она поднялась, и увидела, он стоял на вершине высокого холма, а ей, как оказалось, далеко до него. Она медленно продвигалась по склону холма, но когда забралась снова на вершину, увидела, что тот образ стоит на другом холме.
Она шагнула ещё и сорвалась, полетела вниз. Сердце её замерло.....

И на этой страшной ноте она проснулась. Тяжело дыша, она села на кровати, осмотрела себя и вокруг себя. Луна ещё светила в окно своим поблекшим светом, рассвет разгорался, и в комнате было уже светло.
Она поняла, что она дома в своей кровати, а не летит в какую-то пропасть. Снова перевернула подушку, произнося.

Переворачивай, не переворачивай подушку, а сны, как снились, так и сняться, и причём все страшные. С такими снами и до преклонных лет не доживёшь, а мне не только с внуками хочется понянчиться, но замуж выдать или женить, да правнуков дождаться.

Откинув в сторону эту подушку, она притянула другую, и снова легла, полежав немного вспоминая сон,
Странный сон. В одном сне столько снов сразу приснилось. Прошептала она. Интересно, а подвал с цепями, это, что? Может из прошлой жизни?
Да, кто ж это знает. И бар этот с пивом. К чему всё это? На улице ещё рано, рассвет только ещё разгорается, надо поспать. Думаю такое больше не присниться.

Надя лежала, но сон так больше и не пришёл, она поняла, уснуть ей больше не удастся. Посмотрела в окно, рассвет разгорался, стало совсем светло, она встала, и пока поправляла постель, убрала смятое и влажное постельное бельё, застелила свежим бельём, одевалась сама, и начался восход.

Пойду хоть в огороде руки приложу.
И вдруг она услышала тихий стон, ей показалось, что это доносилось из гостиной. Она бросилась туда, но там никого не было, она повернулась назад. Прошла к комнате сына, осторожно открыла дверь. Там было спокойно. Сын спал и во сне улыбался.

Ну, хоть у него счастливый сон.
Произнесла Надя, выходя на крыльцо, прислушалась. Ничего не услышала, она вернулась домой.

Фууух! И послышится же такое. Прямо, как у Гоголя.
Вздохнула Надя, надела тапочки, в которых она ходила по огороду.

И что это всё такое? Что мои сны означают?
И чуть не плача, побрела полоть сорняки.

Продолжение следует.....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.