Аннетте фон Дросте Хюльсгоф Мальчик на болоте

3.
  Der Knabe im Moor.

O, schaurig ist’s, ;bers Moor zu gehn,
Wenn es wimmelt vom Haiderauche,
Sich wie Phantome die D;nste drehn
Und die Ranke h;kelt am Strauche,
Unter jedem Tritte ein Quellchen springt,
Wenn aus der Spalte es zischt und singt –
O, schaurig ist’s, ;bers Moor zu gehn,
Wenn das R;hricht knistert im Hauche!

Fest h;lt die Fibel das zitternde Kind

Und rennt, als ob man es jage;
Hohl ;ber die Fl;che sauset der Wind –
Was raschelt dr;ben am Hage?
Das ist der gespenstige Gr;berknecht,
Der dem Meister die besten Torfe verzecht;

Hu, hu, es bricht wie ein irres Rind!
Hinducket das Kn;blein zage.

Vom Ufer starret Gestumpf hervor,
Unheimlich nicket die F;hre,
Der Knabe rennt, gespannt das Ohr,
Durch Riesenhalme wie Speere;
Und wie es rieselt und knittert darin!
Das ist die unselige Spinnerin,
Das ist die gebannte Spinnlenor’,
Die den Haspel dreht im Ger;hre!

Voran, voran, nur immer im Lauf,
Voran, als woll’ es ihn holen;
Vor seinem Fu;e brodelt es auf,
Es pfeift ihm unter den Sohlen
Wie eine gespenstige Melodei;

Das ist der Geigenmann ungetreu,
Das ist der diebische Fiedler Knauf,
Der den Hochzeitheller gestohlen!

Da birst das Moor, ein Seufzer geht
Hervor aus der klaffenden H;hle;

Weh, weh, da ruft die verdammte Margret:
„Ho, ho, meine arme Seele!“
Der Knabe springt wie ein wundes Reh,
W;r’ nicht Schutzengel in seiner N;h’,
Seine bleichenden Kn;chelchen f;nde sp;t
Ein Gr;ber im Moorgeschwehle.

Da m;hlich gr;ndet der Boden sich,
Und dr;ben, neben der Weide,
Die Lampe flimmert so heimathlich,
Der Knabe steht an der Scheide.

Tief athmet er auf, zum Moor zur;ck
Noch immer wirft er den scheuen Blick:
Ja, im Ger;hre war’s f;rchterlich,
O, schaurig war’s in der Haide!


О, как это страшно болотом идти:
здесь голову вереска запах дурманит,
Белесый туман, как фантом на пути,
Цепляет за ноги ползучий кустарник.
А под ногами колышется зыбь,
Кричит не по-птичьи болотная выпь…
О как же ужасно болотом идти,
Хрустят камыши, при дыхании, раня.               
Дрожащий ребенок сжимает букварь,   
Бежит, словно хочет уйти от погони,         
А ветер в низине свистит, и, как встарь,            
Шумит наверху где-то в роще и стонет.               
Помощник могильщика – призрак встает,            
Он торф для хозяина здесь стережет.
Ревет, словно зверь, и беснуется марь!               
Поджилки трясутся, вспотели ладони         

Таращится с берега пень вековой,   
Топорщатся сосны зловеще.               
Мальчонка несется, он мчится стрелой,
Сердечко от страха трепещет.
Как все под ногами журчит и шипит…
Злосчастная пряха за прялкой сидит:
Она околдована волей чужой-
В руках мотовило скрежещет.

Вперед же, беги, что есть мочи в ногах,
Вперед и вперед без оглядки!
А жижа клокочет уже в башмаках
И вязнут в болотине пятки.
То музыка ада или же плач?
Нет! Это Кнауф – нечестивый скрипач!
На свадьбе играя, презрев Божий страх,
Все деньги украл без остатка!


Болото беснуется, вздох испустив,
 В зияющих ямах трясины,
А ведьма так хочет меня извести,
Душа моя, дай же мне силы!
Мальчонка бежит как подранок - олень,
Но рядом Хранителя-Ангела тень!
И если б не он, головы б не снести,
Нашли бы лишь кости во мшине.
И вот с каждым шагом поверхность плотней,
Ракитник чернеет у дома,
От света в окошке на сердце теплей,
Здесь каждая кочка знакома.
Вздохнул облегченно, и снова назад
К болоту скользит неуверенный взгляд:
«По зыби на пустоши было страшней
  Шагать по болоту гнилому!»