Из цикла Звезда Магдалины

 
                I
В час,
        когда нахлебавшись
                вина и утех
Разбредаются гости
                под шутки и смех,
Под зевки
         и икоту отрыжкой хмельной,
Семиглавый дракон
                остается со мной.
Он ревнив и могуч,
                изощрен и жесток,
Мой владыка незримый,
                мой невидимый бог,
Мне и страшно и сладко
                слабой пленницей быть,
Полумертвую душу
               с ним как тело делить.

                II

От вина и страсти
                кругом голова,
Прилипают к памяти
                скверные слова,
Но порой безжалостной
                пыткою огня
Имя Всемогущего
              мучает меня.

                III

Друг мой, сотник, в новых медных латах
С длинным  шрамом на крутом плече.
Он, наверное, неплохо мне заплатит
За хороший ужин и ночлег.
Ты меня не помнишь, видно, малый,
Ну чего так смотришь на меня?
Видишь, женщина идет без покрывала,
Поворачивай за ней коня!
Понял... Отвечает долгим взглядом,
Я поправлю на плече кувшин,
Легкою походкой мимо сада,
Мимо серебрящихся маслин,
Улицей вдоль глиняных заборов, -
Возле них друзья мои сидят, -
Я иду, потупив долу взоры,
Оборачиваясь изредка назад.
               

            *
Бедра
     обвяжу персидской шалью,
Занавешу локонами
                спину,
Как приятно
          после всякой швали
Встретить
       настоящего мужчину!
Ароматно стынет щедрый ужин,
Он не ест,
         он ждет меня к столу,
В полумраке сумеречных кружев
На красиво застланном полу.
Я сплела ему
           венок из лилий,
Налила в светильники елей,
Как он ест не жадно
                и красиво,
Вздрагивая крыльями бровей.

              *
Бывают дни прозренья
                и удушья,
Когда в порывах боли
                и тоски
Отчаяния смерч
             во мне растущий
Разламывает сердце
                на куски.
Бессонные глаза рукой прикрою, -
Устала от гнетущей пустоты...
Как перед смертью:
                хочется покоя,
Покоя
    и душевной чистоты.

                *
Плыл туман за Иорданом. Утро тлело
Небо звездное поблекло, опустело.
Как изодранный хитон на смуглом теле
Стыл туман над Иорданом клочьями.
Стены города холодные и прочные
Окольцовывали сердце каменно:
Шла она к Вифании неприкаянно.

Шелестели сизые в росе оливы.
Шла она из города торопливо,
В покрывало куталась пугливо.
Под ресницами густыми как от стужи
Прятала от всех нагую душу.
Шла, страшась на белый храм обернуться.
Ей бы до свету домой вернуться.

За холмом настиг беглянку рев шофара 
Как пророчество о страшной Божьей каре,
Плечи дрогнули и съежились бессильно.
Жертва утренняя к небу возносилась.
И застыла плоть ее униженно
Соляным столпом на склоне выжженном.

Впереди вставало солнце пламенно
Правдой неисполненной на скрижалях каменных.
И она не знала, что воочию
Этим днем в земной пыли на площади
Будет сердцу эта правда явлена,
И пронзит ей душу синеоко
Взглядом Галилейского пророка.

              IV

Качнулись навстречу полосы
Наезженной колеи...
Прочь руки, не рвите волосы,
Куда меня повели?
Меняются в пляске зверской
Земля и небес глуби,
Чей это знакомый перстень
Впечатался в мои губы?
Ослепла, почти оглохла,
Иду в лапы смерти,
Чтоб руки у вас отсохли,
Вы сами не лучше, черти!..

                *
Храм
    безучастно высится вдали
С калеками
         и нищими при входе,
Пылает зной...
          Она лежит в пыли
И медленно
         с трудом в себя приходит.
По площади, что стала вдруг
                пуста,
Дымится в пыль растоптанная глина,
И тихий голос мудрого Христа
Звучит как песня
               в сердце Магдалины.
Иссяк толпы людской поток,
Не споря и не возражая.
 - Никто не осудил?
 - Никто.
- И я тебя не осуждаю.

                IV

В том доме приземистом дверь – на восток,
Он крайний по склону в Вифании,
У входа из дикого камня порог,
Как в храме на месте заклания.
В том доме как в храме гостит тишина,
И Лазарь, что юный священник,
Уверен: покоится здесь Шехина*
В периметре глиняных стенок.
Пусть Лазарь не носит Урим и Туммим** –
Камней в золотистой оправе,
Но в доме-святилище есть херувим
По имени Марфа, он справа
Стоял бы на крышке кивота Творца,
Лучась позолотой воскрылий,
А слева стоял бы тот ангел Лица,***
Который зовется Марией.
Тот ангел, что справа, всегда деловит,
И щедр, словно Дерево Жизни,
Он трудится денно и ночью не спит,
Заботясь о дальних и ближних.
Но ангел, что слева, он часто поет,
Мечтает и любит молчание.
Он манит, влечет, словно зреющий плод
Запретного Древа Познания.
Тот ангел, что справа, он – светел как день,
Ясны его речи и очи;
На лике второго – смущения тень,
Во взгляде - загадочность ночи.
Усталые сумерки никнут к земле,
Дворовый очаг, догорая,
Дымится, и нежно в горячей золе
Последние искры мерцают.
Прохладой вечернею полнится дол,
Но комната светом согрета,
Друг Лазаря к ужину нынче пришел,
Сын плотника из Назарета.
На низенький грубо сколоченный стол
Опресноки выставит Марфа,
Постелет циновки на глиняный пол,
Мария на старенькой арфе
Легко наиграет известный мотив
«Шалом хавэрим»,**** и все вместе,
Усталые веки блаженно прикрыв,
Споют эту древнюю песню.
Все запахи ночи звучат за окном,
И плачут ночные цикады,
И вторят поющим как ангелов сонм…
Колеблется пламя лампады.
А им, четверым, хорошо, как в раю,
У Лазаря в тесной лачуге,
Где вместе за ужином песни поют,
Пол ночи беседуя с Другом.
Скажите, где Место покоя Его:
Святилище, склоны Сиона?
Все думали – там, и не понял никто:
Оно - на груди Елеона.
Бледнеет луна, вся долина к утру
В тумане, как в белом хитоне.
Спит сладко, как некогда в яслях в хлеву,
Мессия у Лазаря в доме.
_____
* Шехина - сияние славы Божьего Присутствия, в скинии и в храме Соломона оно покоилось на крышке ковчега откровения, она называлась "престолом благодати".
** Урим и Тумам - драгоценные камни на нагруднике первосвященника в иудейском святилище, через которые Бог отвечал на вопросы.
***Выражение, которым обозначали ангелов, находящихся в непосредственном присутствии Яхве перед Его троном.
****"Мир вам, друзья!"
 
                V

Я знаю, завтра, чуть забрезжит свет,
Врачуя язвы, исцеляя раны,
Вычерпывая горечь наших  бед,
Ты станешь проповедовать у храма.
И в час полуденный, когда народ пойдет
Под сенью крыш возлечь и пообедать,
Когда тебя никто не позовет
С ним трапезы изысканной отведать,
Для нищих разостлав кусок рядна
С нехитро приготовленной едою,
Я протяну тебе кувшин вина
И хлеб с любовью испеченный мною.

                *
Ты говори,
        я помолчу
На берегу ручья
              живого,
На берегу 
         Твоей души.
В молчанье,
         как  в лесной глуши,
Трепещут крылья
              птицы-слова,
Улыбке - светлому лучу
Доступны пряди струй
                прозрачных,
От сердца
        ничего не спрячешь, -
Ты говори,
          я помолчу.

            *
Не пойду во искушенье,
Не пойду,
От опасных тропок
Сердце уведу.
Буду мудрой,
Буду честной и простой,
Облеку слова и мысли
Чистотой.
Я боюсь случайно
Или сгоряча
Это счастье хрупкое
Топором сплеча,
Имя твое честное
Грязью замарать,
Дьяволу и людям
Для потех
Предать.

              VI

Бог во плоти, Бог-Дух во прахе,
В последний день свой на земле
Зачем Ты шел в пустыню страха,
Чтобы морщины на челе
Усталость вывела резцом,
Чтобы толпа "распни" кричала,
Чтоб львица скорби растерзала
Родное матери лицо?

Зачем Ты пил часы агоний,
Из чаши гнева, чаши мук,
И окровавленных ладоней
Не отнял из солдатских рук?
Хитоном тьмы окутав крест,
Твое нагое тело  скрывшей,
От смерти, сердце сокрушившей,
Зачем не спас Тебя Отец?

Ты звал Его, а Он - оставил...
Чего тебе Он не простил
И вместо царства вечной славы
Венцом позора осенил?
Награда за твои утраты -
Венец кровавый - царский знак;
В гиене огненной заката
Чертог царя - могильный мрак.

                VII
В рассветной полутьме гробница
зияет, что раскрытый зев,
она пуста… Ужели снится
Мне все? Как тягостный припев
боль зазвучала с новой силой
В душе измученной; испуг,
догадка: кто-то из могилы
Тебя похитил, милый друг.
Кому мог помешать покойник? -
Звучал во мне немой вопрос.
Шаги… Наверное, садовник,
быть может, он Тебя унес.
Вдруг этот некто молвил тихо:
- Что плачешь, жено? Погляди!
Взглянув, я не сдержала крика:
- Ты жив! Ты с нами, раввуни!
Как празднично рассвета блики
раззолотили небеса!
Как, травы жемчугом осыпав,
Сияет спелая роса!
Как плавится во взгляде нежность,
И сердце рвется из груди!
Звезда моей любви безбрежной,
Ты жив, ты с нами, раввуни!


              VIII


А  за Вифанией вечерняя звезда
В извилины тернового куста
Вплела бесшумно хрупкие лучи,
И свет ее как музыка звучит.

Пусть город, за день выбившись из сил,
Ворота на засовы затворил
И в каменных объятьях древних стен
Благословляет летней ночи плен.

Дорога за Вифанией пуста,
Я слышу трепет каждого листа...
А город, погруженный в чуткий сон,
Ревниво заслоняет Элеон.

Дорога за Вифанией… По ней
Идешь как прежде, навестив друзей,
Я с нежностью гляжу Тебе вослед,
Тьма поглощает зыбкий силуэт,
Но в шелковой пыли Твой каждый след,
Хранит тепло и излучает свет.