довольно жалкие мадригалы

Выйдя на веранду,
она уселась на диване
       в своем уголке под кустами

сирени.
Перед ней на столе

лежала
книжица со стихами,
        на переплете которой блистало

имя её подруги.
Взяв книгу в руки,
          
рассеянно, почти равнодушно,
             она стала думать

не столько о поэзии,
     сколько об авторе - поэтессе:
                при каждой их встрече,
               

назвав её «darling»,
           та быстро клевала
                ее в щеку и начинала

щебетать. Некрасивая, но обворожительная,
                она вела жизнь

эстета-поэта-любовницы,
             соединяя любовные  грезы
                со своей неуемной
                мистической жаждой плоти.


*

В порывистом движении
            она опускалась в кресло
                и голосом резким,

хотя и ласкающим,
         гармонично в себе сочетавшим

нечто мужское и нечто птичье,
                почти выкрикивала:

"...  darling!
           Я просто изнемогаю...", -
                и приходилось выслушивала её мадригалы,
                довольно жалкие,

но с подчеркнутой долей величия
                Иеремии и Иезекииля .