Адальберт фон Шамиссо Нищий и его собака

A. фон Шамиссо
Der Bettler und sein Hund
»Drei Taler erlegen f;r meinen Hund!
So schlage das Wetter mich gleich in den Grund!
Was denken die Herrn von der Polizei?
Was soll nun wieder die Schinderei?
 
Ich bin ein alter, ein kranker Mann,
Der keinen Groschen verdienen kann;
Ich habe nicht Geld, ich habe nicht Brot,
Ich lebe ja nur von Hunger und Not.
 
Und wann ich erkrankt, und wann ich verarmt,
Wer hat sich da noch meiner erbarmt?
Wer hat, wann ich auf Gottes Welt
Allein mich fand, zu mir sich gesellt?
 
Wer hat mich geliebt, wann ich mich geh;rmt?
Wer, wann ich fror, hat mich gew;rmt?
Wer hat mit mir, wann ich hungrig gemurrt,
Getrost gehungert und nicht geknurrt?
 
Es geht zur Neige mit uns zwein;
Es mu;, mein Tier, geschieden sein!
Du bist, wie ich, nun alt und krank;
Ich soll dich ers;ufen, das ist der Dank!
 
Das ist der Dank, das ist der Lohn!
Dir geht's wie manchem Erdensohn.
Zum Teufel! ich war bei mancher Schlacht;
Den Henker hab ich noch nicht gemacht.
 
Das ist der Strick, das ist der Stein,
Das ist das Wasser, – es mu; ja sein.
Komm her, du K;ter, und sieh mich nicht an,
Noch nur ein Fu;sto;, so ist es getan!«
 
Wie er in die Schlinge den Hals ihm gesteckt,
Hat wedelnd der Hund die Hand ihm geleckt;
Da zog er die Schlinge sogleich zur;ck
Und warf sie schnell um sein eigen Genick.
 
Und tat einen Fluch, gar schauderhaft,
Und raffte zusammen die letzte Kraft
Und st;rzt' in die Flut sich, die t;nend stieg,
Im Kreise sich zog und ;ber ihm schwieg.
 
Wohl sprang der Hund zur Rettung hinzu,
Wohl heult' er die Schiffer aus ihrer Ruh,
Wohl zog er sie winselnd und zerrend her;
Wie sie ihn fanden, da war er nicht mehr.
 
Er ward verscharret in stiller Stund,
Es folgt' ihm winselnd nur der Hund;
Der hat, wo den Leib die Erde deckt,
Sich hingestreckt und ist da verreckt.
 
Нищий и его собака.
Где ж взять мне три талера штрафа за пса?!
Пусть в прах меня лучше сотрут небеса!
Взбредет же такое на ум господам?!
Я пса моего живодерам не дам.

Ни крова, ни хлеба, карман мой пустой,
Я с голодом свыкся, сроднился с нуждой.
В болезнях и горестях длится мой век,
И мне не помог ни один человек.

Когда я по свету скитался, кто был
Со мною всегда и мой жребий делил?
Кто в лютые зимы меня согревал,
Служил беззаветно и не предавал?

Когда я кручинился, долю кляня,
Лишь пес утешением был для меня.
Кто голода пытки со мной перенес
Без ропота, стойко, без воя и слез.

Жизнь кончена. Наши часы сочтены,
Мы оба с тобою больны и бедны.
Я должен тебя утопить, старина,
Вот плата за верность, за дружбу цена.

Узнай благодарность земных сыновей,
Хотя ты страдал, как любой из людей.
К чертям! Я солдат, мне и смерть нипочем,
но я никогда не бывал палачом.

Вот видишь веревка, вот камень, вода…
За что мне, о Господи, эта беда!
В глаза не смотри и ко мне подойди.
Пинок напоследок… и все позади.

Виляя хвостом, пес навстречу шагнул,
И нищему руку, ласкаясь, лизнул.
А тот у обрыва на самом краю
Вдруг петлю накинул на шею свою.

Истошный с проклятьями вырвался крик,
Тут с духом последним собрался старик,
И бросился в лоно шумящей реки,
Над ним разошлись и сомкнулись круги.

Пес прыгнул за ним, он метался и выл,
Скулил и о помощи будто просил…
Когда рыбаки его тело нашли,
Он был уже мертвым. Его не спасли.

Потом схоронили в тиши, второпях,
Лишь пес провожал утонувшего прах.
Он лег на могильный разбросанный мох,
И не шевельнулся, покуда не сдох.