Выйти наспех в тираж неторопливого фиолета

я  вижу  город  в  воде,
теченье  пьёт  воду,
много  воды,
и  терпеливые  камни  эту  особенность  повторяют  снова,
снова  оставаясь  злым 
лёд  распаковывает  объятий  слякоть,
тело  перечит  небу,
рябь  гладит  плавник  сухой  отмели,
а  вчерашний  день  в  настоящем  пробует
не  выживать  под  откос,
не  спорить  до  посинения  разговора,
так  бы  сидел,  всю  ночь  Луну  карауля,
отвыкая  мыть  грязную  сушу…

в  цивилизации  много  неясного,
фиолет  вынут  расстоянием  в  толщину  надрывного  крика,
застывший  нарыв  чешуек  с  риском  манёвра
предисловием  загнан,  но  инородным  не  кажется  рыбам,
им  хочется  скалить  клыки  Луне,
иметь  когти  и  ноты,
плавать,  не  касаясь  поверхности  западни,
трогать  гримасой  прогноз  подводных  пророков,
иметь  имя.
отчество,
фамилию,
слетать  к  чёрной  дыре  космической  пылью…

так  устроен  мир  в  желваках,
аккуратно  вплывёт  за  кадр  чёрная  женщина,
узкоплечий  контроль  глаз
конвульсивным  рывком
сотворит  приговор  на  языке  молоточка,
в  её  сновидениях  метр  под  охраной,
два – под  логикой  яви,
расчёт  с  частотой  холодной  болезни
заасфальтирует  будни  в  глубоководные  метафоры,
и  какая-то  степень
в  какой-то  степени 
сойдёт  с  места  лавой,
очистит  чёрную  женщину  до  организма
от  бессмысленности  законов  стаи…

хлипко,
как  на  дыбе  во  время  спарринга
последние  частички  хромого  сознания
светом  из  глаз  ссыплются  в  горловину  остекленения,
грустные  проводы 
сведут 
высокую  точность  наследника  дикорастущей  пены  до  понимания,
при  голубом  цвете  зрачка
не  носить  розовые  очки,
иначе  весь  водный  мир
в  фиолет  превратится.