Молитва перед боем!

Молитва перед боем!

Без боя барабанов и зарницы
В густом тумане и ночной росе
Промыв из фляги липкие ресницы
Поднялись в строй без мыслей о еде.

И брат у брата осмотрел снарягу,
Подпрыгнув пару раз наверняка.
Аккумуляторов проверили зарядку.
Бой не из лёгких, взяли два БК.

Слышна команда: «Становись повзводно».
Встали в затылок ровно в три ряда.
Тянет живот, всё сердцу неугодно.
Хоть не впервой, но страшно, как всегда.

Отец-комбат напутствует спокойно,
Чуть нервно шутит, слышен тихий мат.
Приказ — всем жить!
Рука непроизвольно
вжимает пальцы в клёпанный приклад.

Роятся мысли, ходят каруселью:
жена и дети, мама, детский сад.
Рыбалку вспомнил, как тогда под елью
курил я с дедом горький самосад.

Туман как молоко скрывает лица.
Время застыло, хочется бежать.
Чуть ткнул соседа, чтобы расхрабриться.
Проснись, боец, там дома будешь спать.

Вдруг запах я уловил знакомый.
Не может быть, откуда здесь в лесу?
А голос, как родной, такой спокойный,
призвал молиться Господу-отцу.

Достойно войско встало на колено,
В шлемах закованные опустив главы.
Отстала боль, в душе вдруг потеплело.
Поёт священник Божии псалмы.

Сам без оружия, лишь в руках кадило.
Закрыл спаситель кованую грудь.
А сердце воина епитрахиль покрыла.
Крестя, благословляет в ратный путь.

Вдруг стало тихо, воины застыли.
Звучит в тумане: «Отче, направи».
Былинные героев рядом тени плыли.
Друзья в оружии, мы братья по крови.

И стало стыдно за минуты страха.
Кто, кроме нас, не бабам же идти?
И бати белая исподняя рубаха
Горит огнём на сыновей груди.

Окончился молебен, все поднялись.
И слёзы на щеках — святой воды.
Деды и прадеды фашиста не боялись.
Смелее, други, с светом против тьмы.