Давид

Усталой арфы
            горькая струна
Тоскливо повествует
                о печали
И песня так пронзительна с начала
До самого конца.
              Стоит луна
Над тихими холмами Вифлеема,
Горит костер,
            лежит лепешка хлеба
И мех с водой из ближнего ручья.
Печаль души с луной обручена,
Она поет о тайне
              и разлуке,
О жажде
      видеть светлый Божий Лик.
Перепелов ночных плачевный клик,
Цимбалы обезумевших цикад
Взахлеб,
       пристрастно,
                звучно и не в лад
Поют хвалу душистой вешней ночи,
Устало слушающей вздохи овчих стад.
И арфа,
       в лунный свет вплетая звуки,
Вновь начинает с самого начала
Святую песнь
           о правде и печали,
Которую струят душа и руки,
О вечной и неисцелимой муке,
О страсти
        лицезреть Священный Лик
И о завесе,
          что скрывая славу,
Увидеть Дух Творца не позволяет,
Поскольку Бог
             убийственно велик.
Но юноши безумного мечта
Так далека от глупости амбиций,
Она скорей тоска,
                желанье слиться
С улыбкой светлой Вещего Лица,
Мечта уйти как в путь
                в пустыню света,
И созерцать без хлеба и питья,
Уста,
     родившие глубины бытия,
Глаза,
     лучащие закаты и рассветы.
Об этом плачет арфа до зари.
Остыл костер,
            и хлеб лежит не тронут,               
И лунный лик, бледнея,
                не горит,
И струны сердца, надрываясь,
                стонут:
Царь Вечности,
             что длится без конца,
Яви,
   яви нам чистый свет Лица,
Мглу  разорвав
            как ветхую завесу,
Явись, о Яхве,
            тем, кто сердцем чист...
Терзает арфу
            юноша-арфист,
Звучит его страданьем
                тишина,
И, опустившись с неба,
                Шехина,
Неосязаемо,
          прозрачно и светло
Целует отрока
             в горячее чело.


(Из сборника "Песочные часы", - Нижний Новгород, ТРК Три ангела, 2002. Цикл - Библейские портреты)