Счёт

Когда живёшь в стране не своей национальности, у тебя есть два варианта: либо ты ходишь как представитель Британской империи в Индии, тусуешься только со своими, на карри смотришь через пенсне и не дай бог тебе пропустить файф оклок ти.

Либо ты становишься мимикрирующим хамелеоном. В самом положительном смысле. Ты видишь разницу в стиле жизни, традициях, манере общения. Твой фонетический аппарат становится вдвойне чувствительным, различая новые звуки и акценты. Ты постоянно незаметно, с годами вливаешься с новую стаю, меняя свой оттенок, манеры, угол зрения, добавляя себе аспектов. И в результате в разы расширяя свою изначальную панораму мировосприятия.

Это как в семьях билингвов, когда дитё вынуждено с папой на бенгальском, с мамой на эстонском, а дедушка вообще уже в маразме и там просто язык жестов и куча терпения.
Тренирует не приведи господь как.
Короче, мимикрировать приходится не покладая рук.

Поэтому когда я возвращаюсь из тура по Германии, я зацепляю оттуда пунктуальность, собранность, соблюдение личной дистанции в 2 км, паранойю с раздельным мусором и гендерное, прости господи, равенство.

Когда я утром после самолета ищу дома на кухне мешок для бумажного мусора, домашние странно смотрят и просят прекратить эти европейские штучки и сыпать обрезки морковки, старые тетради и пластмассовые бутылки в одну мусорную корзину и не выпендриваться. Не доросли мы еще д;о; ;т;а;к;о;г;о; ;к;о;ш;м;а;р;а; до цивилизации.

Первую неделю я встаю в 8 утра, чищу зубы, одеваюсь и, готовая к труду и обороне, сажусь на диван. Были даже попытки будить детей с возгласами подъем, солнце в зените, срочно пылесосим и учим венгерский.
Посидев минут 40 и поняв, что все по-грузински спят и оборона начнется не раньше чем с полудня, я бурчу что-то типа вот поэтому здесь всё так, ем что-то вредное, раздеваюсь и ложусь спать. За неделю все проходит и домочадцы выдыхают.

Пунктуальность сохраняется чуть дольше, недели две. Опоздай я хоть на один из 9 моих поездов там, я бы снесла всю пошагово просчитанную организатором логистику, и меня бы потом задушили грузинским лавашом. По другому там не выжить.
Жить по минутному расписанию в Тбилиси сложнее, но немецкая школа на редкость сильна.
Мои радуются как дети, клиенты вообще не верят, туристы в шоке.
Но недолго. Я очень быстро возвращаюсь обратно к местному 40 минут не опоздание. Тем более, что ты все равно придёшь на встречу первым.

А вот про гендерное равенство у меня есть что рассказать.

Была это в прошлую среду.
Ресторан мы с Гио даже не стали выбирать - он у нас сто лет один и тот же. Старый, проверенный, народно-грузинский, без канделябров и официантов с часами Rolex.

Встретиться старым друзьям надо было обязательно. Столько всего накопилось рассказать, аж язык чесался.

А встречаться после сорока вы сами знаете как это - то дети заболели, то ураган, то канадский доллар рухнул, всё никак.
А тут как-то и время нашлось и метеорит мимо прошел - срочно поехали пить.

Наобнимались, уселись. Закурили, благо терраса и можно.

Гио, как 100%-й грузин не стал себя ронять изучением меню и заказал всё.

Официант Зура, наш постоянный любимый работник, улыбался. В глазах читалось: вот это я понимаю старая школа, мужской заказ.
А не два грустных латте и зубочистка.

На кухне радостно заохали поварихи, наконец кто-то нормально ужинал. Ещё и женщина. Ночью. Хачапури. Счастье какое.

Поросенка несли вшестером.
Я тихо ржала, зная, что сопротивляться бесполезно.
Шашлык свиной, телячий и куриный. Долма на всё блюдо с чесночным мацони. Овощи гриль только-только снятые с мангала, бессовестно дымились на весь зал.
Хинкали? Конечно надо, несите, штук 30, думаю, хватит.
Подносы выплывали один за другим.

Нам предложили добавить 8-10 приборов на стол для ожидаемых гостей. Мы сообщили, что все ожидаемые уже на месте в числе двух человек. На нас посмотрели очень уважительно - ну вот же, ну есть ещё люди. А вы говорили.

У меня всегда было ощущение, что у грузин святая вера в то, что тепло проведенный вечер прямо пропорционален количеству заказанных горячих блюд. Плюс ящик киндзмараули.

На ящик мы, правда, замахиваться не стали, помня как в молодости я ему поправляла капельницу, а он держал мне волосы пока я пыталась пережить 8-й коктейль за вечеринку.

2 бутылки Киндзмараули были вполне себе достаточно.

Стол ломился, вино - рекой из 2 бутылок. Обсудили всех знакомых, политику, семьи, детей. Вспомнили все смешные случаи из прошлого, все анекдоты. Позвонили паре друзей, пригрозили физической расправой если не соберёмся в следующем месяце.

Две поварихи с улыбками выглядывали из кухни посмотреть как людям вкусно, дай им бог счастья, такой аппетит хороший, смотреть душа радуется.

Позвали Зуру поднять с нами тост. Выпили втроем. Посадили Зуру помочь с поросенком. Зура спасал плохо, позвали ещё двоих официантов присоединиться. Гио был в своём амплуа - накормить всё окружающее.

Тосты пошли долгие, проникновенные. Налили тётям в кухне, выпили за золотые руки таких волшебных поваров.

Управляющий вышел, посмотрел на всё это массовое веселье, ухмыльнулся и ушёл.

Нам погромче включили Тбилисо. Потом выключили и мы его спели всем рабочим составом.
Была уже глубокая ночь, пора было расходиться, а мы никак не могли уняться.

А потом черт меня дернул и я сглупила.
Я спросила могу ли я разделить оплату счета..

Рука Гио, держащая стакан, застыла в воздухе. Он уставился на меня взглядом, полным непонимания и экзистенциального одиночества.
Сглотнул. Посмотрел на Зуру.

Зура оцепенел.
Казалось, он перестал понимать грузинский. Он не хотел это понимать.
Где-то в глубине ресторана смолкла музыка.

Я увидела себя в варваских доспехах, с мечом, накидывающей на гордость грузинских мужчин ржавые вериги равноправия.

На моих глазах рушились вековые устои и попирались древние традиции.
Шли прахом войны чести и битвы достоинства.

Наконец к Зуре вернулось сознание.
- Раздельный счёт? - голос бывалого распорядителя звучал глухо и сдавленно.
Он сейчас упадет в обморок или уйдёт в монастырь, подумала я.

На кухне что-то с грохотом уронили и наступила тишина. Там прислушивались.
Зура медленно выпрямился и пошёл смотреть что случилось.
Дверь закрылась и три голоса энергично зашептались. Кто-то вскрикнул.

Валентина, - медленно начал мой ретроградный друг, - ты в своих этих Европах совсем сума сошла? Как ты, всей душой кавказская женщина, такое предлагаешь.
Во-первых, ты мой друг. Не с каждым мужиком я столько прошёл, сколько с тобой.
Во-вторых, ты женщина.
В-третьих, я мужчина.
Ты что мне сейчас сказала? Ты хочешь мой инфаркт? - Гио закурил и одной затяжкой втянул пол сигареты.

Нет, грузин всех поголовно надо снимать в кино и без проб. Такие эмоции, такую экспрессию не даст ни один профессиональный мировой актер, причём искреннюю.

Вышел Зура с блокнотом в руках.
- Как вы хотели бы оплатить картой или наличными? - он неуверенно протянул моему другу чек. В мою сторону он старался вежливо не смотреть, но губы его чуть заметно сжались куриной гузкой.

Я ещё не видела грузина, на лице которого не проступали бы все эмоции.)

- Не переживай, дорогой, - Гио многозначительно посмотрел на меня и решительно приложил карту к терминалу, - мы столько сотен лет стойко держались, прошли столько бед и невзгод. Нам и теперь будет нелегко, но мы будем терпеливы. Мы будем открывать двери, подавать пальто, дарить цветы, платить по счетам и забирать у них всё самое сложное до тех пор, пока наши женщины не поймут, что быть такой же сильной как мужчина - это катастрофа.
А сейчас мы поднимаем тост за них, за сильных, умных, свободных, но таких хрупких, и прекрасных женщин.
Ради вас хочется жить.
Гагимарджот!

На кухне кто-то всхлипнул.
Зура прижимал к груди терминал и улыбался во весь рот.
Я сидела, куталась в шарф и чувствовала, как внутри, возле солнечного сплетения разливается тепло.


автор VALENTINA SEMILET