Пепел от снеговика

А в памяти, как в Припяти условной:
Всё что угодно, только не скрижали.
Кто не совсем уж лоботряс и лодырь,
Давным-давно помёрли и сбежали.
Здесь разбираться не в чем, видит чёрт,
Где дым стоит столбом, кирпич течёт
По кладке вверх, как дикий хмель, плетями,
И надо реку прибивать гвоздями
К откосам, чтобы вся не утекла.
Ну, счастье: ледостав! Кончай дела.
Вон, сталкер перевёл через колючку
За потную под рукавичкой ручку
Кого-то озирающегося.
«Да, прошлое. Да, родина. Да, вся».
Отсюда даль подробнейше ясна
Для тех, кто видит в расщеплённом свете,
А близь накрыла словно пелена,
Фонарь бессилен, бесполезен ветер.
Стареют дети, начиная с глаз,
И так же молодеют старики.
Заметно это, правда, не от нас,
А с берега, куда глядят зрачки.
Не стоит факты древности лохматой
Бить, рассекая штыковой лопатой
Между добром и злом. Наверняка
Ведь части дождевого червяка,
Две-обе дорастут до прокурора,
Но будут лишены по приговору
Свободы с конфискацией суда.
И дальше что? И бечь теперь куда?
Чу, хохотом заходится кукушка,
Чеша о саркофаг свои рога.
Не хочет обнадёжить дурака.
У мухоморов пятки на макушке.
Они порой выходят на опушку
И смотрят в бесконечные луга.
Совсем, как я…
Кадык в колене ноет,
На гололёде вывихнутый внутрь,
Что время закопаться и уснуть,
А ты всё колобродишь…