Бензопила

Из дерева словесности мне любо
милейшего стиха наладить сруб,
чтоб рифмою сверкая белозубо,
он был бы и хорош, и миру люб.

Зову свою покладистую фею –
а ну вложи ка в руку мне топор!
А сам от предвкушения лелею
в уме наш предстоящий разговор.

Но та то не торопится – вальяжно,
меня, слегка похлопав по плечу,
жеманничает: «Это всё не важно,
лилейного я больше не хочу!»

От сказанного зябко и тревожно,
и как-то неуютно на душе,
с топориком играясь осторожно,
мусолю я избитое клише.

Но фея ни в какую: всё напрасно,
застыла в абсолютной немоте,
топорик же терзает слово красно –
выходят щепки-буковки не те!

А если ж я завзятый параноик?
Сосед с утра завел тяжёлый рок,
и льётся «Paranoid» – лих и боек...
Вдруг феи глас вонзается в висок!

А взор её становится разящим,
глаза же наполняются огнём,
я чувствую себя уже пропащим,
разбившемся о скалы кораблём.

От облака ж повеяло свободой
(оно укоренилось в небесах),
высокой и пронзительною одой,
топор же уменьшался на глазах!

Неведомо, на радость, на беду ли
распался он, но дело то стоит!
К ходулям слов приделаешь ходули?
Чем будешь ты орудовать, пиит..?

Тут фея, помрачневшая, как туча,
с презрением к древесному стволу,
неистова, раскатисто-певуча,
даёт мне в руки, что? Бензопилу!

И я с печалью неба однороден,
под светопреставление и рёв
выпиливаю фразу «Я свободен!»
(от сруба белозубо-милых слов!)