Человек на ветру - часть вторая

ЧЕЛОВЕК НА ВЕТРУ (часть вторая)


                II


Я помню Танкеса серьёзным
В несильном свете костров,
И взглядом в темь устремлённым
За дальние дали веков;

Классический греческий профиль,
Сократовской выпуклый лоб:
«Может быть он Мефистофель, –
Подумывал я, – или Бог?»

В хмелю чего не приходит,
По трезвому будет верней:
Он был не лучше всех скроен,
Но был он хороших кровей.

А утром, когда спозаранку
Хлебали уху с котелка,
Он вспомнил, как зайца подранка
Печеньем кормил у костра.

Мол, прихромал Хромоножка
И так посмотрел ему в глаз…
Конечно, он врал немножко,
Да только не в этот раз:

Тот, кто не верит в такое,
Живёт где-то там… на Луне,
Отбросивший всё наносное,
Землянин поверит вполне.

Ведь нет на Луне ни голода,
Ни птиц, ни зверей, ни людей,
Как нет во всём Мире ворога,
Чтоб голода был страшней.

Имел Танк и свой недостаток.
Он был узелком петли,
К которой всей жизни остаток
Судьба продолжала плести.

Трезвонит мене спозаранку
– Меня он и в «три» будил –
Весь вывернется наизнанку,
Но всучит, что ночью добыл.

Понятно, – богатство пиратов
Минуло его стороной;
Не видел он даже агата,
Не то, что камень другой:

Там было богатство подвалов,
Сараев, сквозных чердаков,
Люстр, канделябров навалом
Со штампом от всех голубков,

Картина в причудливой раме,
С кукушкой и гирькой часы,
В безрукой гипсовой даме
Витающий дух чистоты:

«Зачем тебе дама с руками? –
Танкес начинал наступать, –
Даму с такими ногами
За ноги одни надо брать!»

Поспорил, тут было, немножко,
Потом как-то сразу стих –
Эх, всем бы такие ножки!
Да что там – одну на двоих…

Но руки-то всё-таки ловко
Володя не ставит в расчёт.
С такою торговой сноровкой
И так прямодушно живёт.