Быстрая
Говорила тоже быстро. Только в состоянии покоя не отличалась от окружающих: если сидела с телефоном или спала. И соображала быстро, мысли летели на скорости, не останавливаясь. Поэтому, когда один врач, к которому водила мама, научил обрывать этот поток внутренней торопливой речи, он тем самым дал ключ к передышкам. Тогда в голове наступала блаженная тишина. Ещё хорошо отдыхалось, когда перед мысленным взглядом возникали лепестки розового лотоса. Цветок лежал на водном шёлке, и в голове было прозрачно и светло.
Как ни странно, к ней прибился парень – такой же программист, учащийся колледжа. Его темп был, как у всех, но его не раздражало и не напрягало мелькание её пальцев, ладоней, летучая смена выражений лица, быстрая тихая речь. «Как бег горной реки,» - думал он. На таких реках никогда не был, но представлял их именно так. Иногда он подключался к потоку её мыслей – никогда не знал заранее, когда это случится. Первый раз в коридоре перед занятиями увидел как бы внутри её головы розовый лотос. Он не понял, что это - она стояла у окна. «Что ты делаешь?» - спросил.
- Ничего, - быстро ответила она. – Просто смотрю.
- На лотос? –он не успел понять, как выскочил этот вопрос.
Она повернулась и открыв рот, замерла.
- Да, а откуда ты знаешь?
- Сам не пойму, - растерялся он. – Просто увидел цветок…
Его потом много раз спрашивали, как он с ней общается, как выносит эту беличью суету. Не знал, что отвечать. «Это моя белка». Моя.
Что тут понятного для вопрошающих…
В транспорте на них всегда глазели. Он высокий, с гармоничными чертами лица – а рядом чудаковатая малышка. Казалось, это старший брат везёт убогую сестрёнку, контролирует, оберегает. А как программист она была круче, чем он. Но на ней это не написано.
После сорока семи он стал бояться, что её сердце износится быстрее, устав толкать кровь в ускоренном режиме. 120 ударов в минуту – всегда. А старились параллельно, будто в резонансе: в одно время седина в волосах замелькала, кожа лиц утратила ровность, дала тонкие складки, как даёт под каблуком трещины замёрзшая лужа. Но умерла она всё-таки раньше и быстро, как всё, что она делала. И совсем не сердце было тому виной, а тромб – маленький сгусток-путешественник, словно оловянный солдатик на бумажном кораблике, отправился по быстрому ручью и не вписался в лёгочную артерию – так вечно какой-то грузовик застрянет в «мосте глупости» на Софийской улице.
Свидетельство о публикации №124111302627