Прелести брака

— Ты когда-нибудь женишься?

Кто только не задавал Ивану этот вопрос! Друзья, знакомые и даже мама.

— А зачем? — вполне искренне не понимал Иван.

— Ну как... Близкий человек рядом появится. К тому же женщина. А у женщин масса достоинств. И не только те, о которых ты сейчас подумал! Некоторые, например, прекрасные хозяйки. Белье погладят, еду приготовят, уют создадут. А если повезет и женишься по любви, так вообще будет не жизнь, а сказка. Общие интересы, разговоры задушевные, поддержка в трудную минуту, — приблизительно такие аргументы приводили Ивану друзья.

— Хозяйство я и сам прекрасно вести умею. Близкий человек рядом тоже имеется — мама. А если вы гимнастику в спальне имеете в виду, так для этого и вовсе штамп в паспорте не нужен. Да и серьезные отношения тоже.

В конце концов от Ивана отстали.

***

И он жил себе припеваючи. Годы шли, многие друзья обзавелись семьями. Иван остался бобылем. В жене потребность не появилась. У него и так было все, что нужно. Любимая работа, которая приносила деньги. Может, и не слишком много, но им с мамой хватало: Иван работал удаленно системным администратором.

Удаленка позволяла уделять время и многим другим полезным вещам. Например, домашнему хозяйству. Иван с детства привык помогать маме, Ольге Петровне. Мама была дамой хрупкой, болезненной, поэтому Иван ее берег. К тому же Ольга Петровна стала лучшим другом для сына. Иван ценил ее ум и деликатность, тактичность и начитанность, чувство юмора и легкость.

— Эх, Ваня, я, конечно, рада, что ты меня назначил главной женщиной в своей жизни, но что будет, когда меня не станет? — иногда спрашивала Ольга Петровна.

— Во-первых, это будет очень нескоро, — уверенно отвечал Иван. — А во-вторых, я не пропаду.

— Да ведь не в этом дело, пропадешь или нет. А в том, что один останешься. Человек — создание социальное, одному ему тяжко, — вздыхала Ольга Петровна. — Может, стоит тебе все-таки жениться?

Иван отмахивался, а Ольга Петровна строила планы. Несколько раз даже приглашала на разные праздники свою старинную приятельницу Веру Марковну с дочкой Танечкой, ровесницей Ивана.

Иван не протестовал, хоть и понимал, что к чему. Не умела его мама сводничать виртуозно. Впрочем, Таня не вызывала у него неприязни. Вполне симпатичная девушка, интеллигентная и в общении интересная. Но не настолько, чтобы Иван на ней женился.

— Ваня, ну может ты дашь Танюше шанс? — периодически спрашивала Ольга Петровна.

— Шанс на что?

— Ты понимаешь, о чем я. Ты ей нравишься, она тебе вроде тоже не противна. Сходите куда-нибудь вместе. Пообщайтесь с глазу на глаз. А вдруг что получится.

— Мама, ну вот что тебе-то не живется спокойно? Я понимаю мои друзья-приятели. Переженились все, и им моя вольная жизнь как кость поперек горла. Но тебе-то зачем нужно, чтобы я женился?

— О будущем думаю.

— Давай о нем подумаем, когда оно наступит. Лет через десять.

— Да тебе уже тридцать три. А мне почти в два раза больше. Боюсь, нет у меня десяти лет, — вздыхала Ольга Петровна.

— У тебя еще лет сто впереди! — улыбался Иван.

Но он ошибся...

***

Ольга Петровна умерла, когда Ивану стукнуло тридцать пять. Поздно диагностированный рак поставил нежданную точку в жизни матери.

Иван остался один. Такая родная и знакомая квартира вдруг стала чужой. Пустая комната матери рождала тоскливые мысли. Ивану не работалось, пропал аппетит, навалилась апатия.

«Да что же это такое! — ругал он себя. — Нельзя так раскисать. Мама бы меня за такое поведение точно не похвалила». Но все было бесполезно. Иван хандрил, а у дверей уже топталась черная депрессия.

Он старался чаще выходить из осиротевшего дома. Гулял, навещал друзей. Не помогало. У друзей были жены, дети, разные хлопоты. От круговерти чужих семей становилось только хуже. Иван еще сильнее чувствовал свое одиночество.

И тут на помощь пришла Танечка. Она, как и Иван, была до сих пор одинока. Но не по собственному желанию. Таня с удовольствием вышла бы замуж, если бы не мама.

Вера Марковна, хоть и дружила с Ольгой Петровной, была ее полной противоположностью. Жесткая, авторитарная, строгая. Она держала Таню в ежовых рукавицах с самого детства. Да так крепко, что та вздохнуть не могла.

В свои тридцать пять Таня почти не пользовалась косметикой, одевалась исключительно в строгие костюмы. Так хотела мама. Татьяна давным-давно позабыла о нормальных свиданиях. Какой смысл заводить роман, если мама все равно рано или поздно в пух и прах раскритикует любого кавалера. И легко убедит Таню в том, что очередной воздыхатель ей совсем не пара.

Единственный, кому Вера Марковна «дала зеленый свет», был Иван.

— Татьяна, тебе стоит приглядеться к сыну Ольги Петровны. Исключительно положительный экземпляр. Да и мать у него достойнейшая женщина! — частенько говорила она дочери.

— Да я уже, мама, пригляделась. А вот он почему-то не желает ко мне приглядываться, — отвечала Таня.

— Значит, не сумела заинтересовать!

— Да как же я могу его заинтересовать, если ты настаиваешь, чтобы я к ним в гости ходила в монашеских нарядах? — несмело возмущалась Таня.

— Умом, милочка! Умом, а вовсе не голыми ногами и прочими частями тела!

Таня понимала, что спорить с мамой бесполезно. Мама всегда настоит на своем. Поэтому Таня соглашалась. Тихо ненавидела мать и мечтала вырваться наконец из дома. Можно и к Ивану. А что? Зарабатывает он неплохо, не то что она в своем архиве. Да и внешне вроде ничего. Хотя это почти неважно. Главное, сбежать.

***

Поэтому, когда у Ивана умерла мама, Таня спустя пару месяцев набралась смелости и однажды позвонила в его дверь.

— Я тут подумала, тебе, может, поговорить нужно с кем-то? — сказала она, пока храбрость не испарилась. — Я умею молчать и слушать.

— Проходи...

Выглядел Иван неважно: темные круги под глазами, какой-то потухший взгляд... Правда, одет аккуратно и дома чистенько. Значит, вовремя Таня его навестила.

— Тошно мне, Татьяна. Не готов я оказался к маминой смерти. Словно часть сердца ампутировали. Пусто, одиноко. И жизнь какая-то... Бессмысленная, что ли. Раньше никогда об этом не задумывался. А теперь вот считаю, может, и правда стоило мне жениться.

Татьяна кивала, сочувствовала, а про себя ликовала: «Нет, ну как же я вовремя! Просто повезло. Глядишь, и создадим с Ваней счастливую ячейку общества. Вырвусь я из-под мамулиного гнета наконец».

В первый же вечер она, конечно, не стала форсировать события. Нужно было действовать осторожно. Чтобы не спугнуть. Поэтому Таня еще несколько раз навестила страдающего Ваню. А когда заметила, что он немного расслабился, отошел, начал улыбаться, предложила сходить куда-нибудь.

Иван согласился. Они в тот раз долго гуляли, разговаривали. О, в этом Таня была профи. Столько книг прочитала, благодаря маме, столько познавательных передач с ней посмотрела. Теперь могла поддержать почти любую беседу. Хоть здесь мамина дрессура принесла пользу. «Мозг нужно тренировать! — любила повторять Вера Марковна, - пригодится». И правда, пригодилось.

Потом было второе свидание, и третье, и еще несколько. В конце концов, Татьяна рискнула:

— Ваня, я понимаю, что ты ко мне привык. Я для тебя дочка маминой подруги... Так себе статус, если честно. Но нам вдвоем вроде неплохо. Может, попробуем жить вместе?

Иван надолго задумался. И когда Таня решила, что он так ничего и не ответит, наконец сказал:

— Знаешь, мама всегда хотела, чтобы я женился. Она с этой целью нас с тобой и познакомила. Значит, нравилась ты ей. И мне нравишься. Не вижу причин, чтобы нам с тобой не пожениться.

Не о таком предложении мечтала Таня, ну да за неимением других и это сойдет.

И через месяц они сыграли свадьбу. Вера Марковна решение дочки одобрила:

— Ну, наконец-то, Татьяна, тебе удалось очаровать приличного человека!

После свадьбы молодые поселились в квартире Ивана. И началась семейная жизнь.

***

Совсем недавно пустой и тихий дом Ивана ожил. Правда, совсем не так, как он мечтал. Таня, освободившись наконец от маминого контроля, отрывалась по полной:

— Ваня, я тут нашла такое платье! Моя мама умерла бы от разрыва сердца. Оно такое красивое, стильное, открытое. И на мне сидит, словно вторая кожа. Куплю?

Иван соглашался и переводил на Танину карту деньги. Хотелось сделать приятное жене.

— А у меня маникюр новый. Нравится? — Таня крутила перед носом Ивана рукой с хищными, узорчатыми ноготками. — Никакой бытовухи теперь.

Иван отрывался от работы и рассеянно кивал. А сам думал, что Таня и так почти не занимается хозяйством. Благо, он и без нее справляется.

— Ванечка, я тут шубку присмотрела. Тебе когда заплатят?

Иван не оспаривал приобретение шубки и называл дату получения гонорара.

Так продолжалось около полугода. Иван честно ждал, пока его супруга насытится. «У нее просто раньше не было такой свободы. Вера Марковна ее совсем затюкала. Вот наиграется Танюшка и заживем нормальной семейной жизнью».

Но время шло, а аппетиты Тани только росли.

И если поначалу они хотя бы вечера проводили вместе: смотрели фильмы, разговаривали, строили планы, то вскоре и этот островок уюта утонул в разбушевавшемся море Таниных желаний.

И однажды в воскресенье Иван, занимаясь уборкой, подумал: «Ну и зачем я женился? Чтобы стирать, убирать и готовить в два раза больше. Да еще и деньги утекают быстрее, чем я их зарабатываю!» Он решил поговорить с женой.

— Таня, когда мы поженились, я мечтал немножко о другом.

Татьяна, оторвалась от разглядывания очередных сапог в интернет-магазине и посмотрела на мужа:

— О каком другом? По-моему, у нас вполне разумный симбиоз. Я прогнала твое одиночество, ты избавил меня от деспотичной мамочки. Все довольны.

— Нет, не все. Я недоволен. Я даже готов смириться с тем, что любви у нас так и не получилось. Но о разумном симбиозе тоже речи нет. Ты взвалила на меня всю бытовуху, тратишь деньги без счета на всякую дребедень. Раньше мы хоть разговаривали. Теперь же ты и это упразднила. Ну и зачем мне такой брак?

— Слушай, ну я просто хотела быть красивой для тебя...

— Нет, Таня, ты хотела быть красивой для себя. Вырваться от мамы и получить все плюшки, которыми тебя не докормили. А я лишь средство. Если бы ты хоть капельку думала обо мне, то старалась бы быть интересной, заботливой, понимающей. В общем так, я осознал одно: поженились мы зря. Но это можно исправить.

— Развод? — слезы стремительно собирались в уголках Таниных глаз.

— Он самый.

— Может, дашь вторую попытку? — первая слезинка сползла по Таниной щеке.

— Нет, Таня. Не нужно это. Ни тебе, ни мне. Ведь тебя же не устроит роль обычной жены. Ты хочешь быть женщиной-праздником. Я тебя не виню. Если бы на меня так давили, кто его знает, что бы я творил, вырвавшись на свободу. Тебе нужно просто найти подходящего мужчину. И не дать маме опять себя задавить. А мне... Наверное, мне и одному хорошо. Я привык.

***

И они развелись.

Танина мама ругалась так, как никогда в своей жизни.

— Я-то думала, что воспитала умную дочь! Но нет! Ты очень хорошо скрывала собственную глупость! Я представить не могла, что тебя так рано попросят на выход!

Раньше бы Таня молчала и слушала, но в этот раз она впервые дала маме отпор:

— Да из-за тебя же все! Если бы ты мне жить давала, и не критиковала каждый мой шаг, то я бы и замуж по любви вышла, и жила бы счастливо! Ты же как Цербер! Но теперь все, хватит. Пусть живем мы в одной квартире, но каждая сама по себе!

Конечно, Вера Марковна так просто не смирилась с утратой контроля над дочкой. Но вернуть его обратно пока не получается. Таня, хлебнувшая свободы, держит глухую оборону.

***

А Иван снова остался один. Жениться он больше не хочет. Он все умеет сам, все так же неплохо зарабатывает. Ему одному вполне хватает. А чтобы одиночество не вернулось вновь и не притащило с собой депрессию, он завел собаку. Теперь ему есть с кем разговаривать и гулять. К тому же собаки отлично залечивают душевные раны.

Алёна. С.