Кошкин Дом или плохая колыбельная

Тили-тили, тили-бом, слушай колыбельную.
Ночью вспыхнул Кошкин Дом, через тьму недельную.
Может, уголь на ковёр отлетел частичками,
Или в дом пробрался вор, и играл со спичками.

Или кто-то срезал слой, с верою на лучшее,
И теперь святой золой, очищал заблудшее.
Неизвестно никому, что случилось в спаленке,
Но огонь рассеет тьму. Засыпай, мой маленький.

Где мечты и эмпирей, хлороформ и тряпочки,
Отблеск красных фонарей и ночные бабочки,
В полумраке, над прудом, свет не гаснет сутками:
Это тлеет Кошкин Дом, вместе с проститутками.

Протянулся, через муть, мрак с клыками волчьими
Здесь уже не продохнуть - мир сгорает клочьями
И Верона и Монжар пламенем затронуты
И накатывает жар, и пылают комнаты.

Дым свивается в кольцо тенью чернохвостою,
Кожа, волосы, лицо запеклись коростою,
Вуалетки, органза от Баку до Раеца.
Пламя выело глаза. Пламя разгорается.

Джаз срывается на хот, крик совы-предвестницы,
Завалило черный ход, перекрыло лестницы.
Неизбежным чередом все вокруг обуглится
Там сгорает Кошкин Дом, а за ним, и улица.

С воем, сгорбилась земля, почернело дерево,
Всем сгорающим - угля, только зверю - зверево.
Осыпается труха над прилавком с шэнами,
Пламя лижет потроха грешников с блаженными.

Черным выжжена стезя, черной стала рощица
Победить огонь нельзя, можно только корчиться.
От Берлина до Бланжи рай и мир обещаны
В храме плачут витражи, разбежались трещины.

Заалело, расцвело, вычурно и дёшево.
Звонко брызнуло стекло, превращаясь в крошево.
Как Гоморра и Содом, где-то за подмостками,
Пламя съело Кошкин Дом, вместе с перекрёстками.
 
Вечный холод золотя, падает Ниобия
Мать в золу кладет дитя, под гранит надгробия.
Над безглазым и худым, по углу отвесному
Маслянистый черный дым тянется к небесному.

Захлебнулись зеркала, от огня эолова,
Где-то бьют колокола из свинца и олова.
Заблестел стеклянный сад пламенем циркония
Рухнул розовый фасад. Расцвела агония,

И луна роняет свет на холмы и кряжево
Школы, парки, лазарет - всё сгорает заживо.
Кровью, ужасом, стыдом, патокой и солодом
Полыхает Кошкин Дом, вместе с целым городом.

...Нет ни мёртвых, ни живых, ни костей, ни озера
Переправило кривых траками бульдозера,
Где огонь, во всей красе, выжигает капище.
В городке сгорели все. Лишь осталось кладбище.

Из могил  растёт трава. А у старой дельницы,
Время крутит жернова, полумёртвой мельницы.
Понемногу, по куску, над сгоревшей вежаю,
Растирает, как муку, мёртвое и свежее.

Что-то бьётся во плоти, расплескалась лужица.
В город больше нет пути, только пепел кружится,
Там теперь повсюду тишь, что зимы морознее...
Сказка кончилась, малыш. Да и время позднее.

Всё дороги до одной затопила Ория,
Спи спокойно, мой родной, в стенах крематория.
Тили-тили, тили-бом, замело проталинки.
Догорает Кошкин Дом.
Как и ты, мой маленький.