Джойс. Улисс. 14 глава. Быки Гелиоса

10.11.2024.
Джемс Джойс «Улисс»
14 глава. Быки Гелиоса.

Эпиграф

У Гелиоса, он же титан солнца, было 7 стад волов и семь стад овец, которых в «Одиссее» Гомер описывает как бессмертных быков. Тиресий и Цирцея предупреждают Одиссея о том, что нужно избегать острова Гелиоса. Однако команда, причалив к острову, не подчинившись запрету Одиссея не трогать стадо крупного рогатого скота и не убивать стадо овец, соглашаясь на уговоры Еврилоха, отгоняет лучших из скота Гелиоса и приносит их в жертву богам, что означает: мясо на огне, дым от которого возносится вверх, принимаемый богами, становясь жаренным берется в пишу.
Узнав о святотатстве, Гелиос приказывает богам отомстить людям Одиссея, угрожая, что если они не заплатят ему полное искупление за скот, то диск солнца будет перенесено в царство Аида. Зевс обещает Гелиосу поразить корабль молнией и разрубить его на куски посреди океана, и держит свое слово: во время шторма корабль и все, люди погибли кроме Одиссея, не вкусившего мяса быков.

Википедия

На Полдень к Холлсу Грядем.
На Полдень к Холлсу Грядем.
На Полдень к Холлсу Грядем.
Ниспошли нам, о лучезарный ясноликий Хорхорн,
разрешение от бремени и приплод.
Ниспошли нам, о лучезарный ясноликий Хорхорн,
разрешение от бремени и приплод.
Ниспошли нам, о лучезарный ясноликий Хорхорн,
разрешение от бремени и приплод.
Гоп-ля мужичок гоп-ля!
Гоп-ля мужичок гоп-ля!
Гоп-ля мужичок гоп-ля.
Д.Д.

Чем дальше в текст с подтекстом
Повествования Дж.Джойса,
Тем бурь явленье выше, грести
Труднее. Разбирая солнца
Литературных изысканий
От сотворения словесных
Форм, архи-сложных изваяний
Культуры языков. Из чресел
Выходит новая телесность,
Как изо рта звук-смысл, и слово-
В последе младенец,
Рождается, основ основа.
И  от зачатья – крик оргазма,
До крика первого из baby,
Что рвется вон, явленье фразы
Существования человека.
И было Слово Бог, у Бога
Оно же было, им творимо,
Чтоб опосля ушло в подполье
Нагих, негибких и гонимых,
Униженных и оскорбленных,
Скабрезных пьяниц и буянов,
Похабников и осквернённых
Стыдом и блудом, тихих, рьяных,
Святых и грешных, всех по паре,
Оставленных на тверди бренной,
Содом с Гоморрой постоянен,
Как на венце Ииуса терны…

Что ж, осилила главу в два дня, и то благодаря пояснению Армена Захаряна, его помощи в восприятии перевода. Впрочем, со своей стороны могу сказать, что будучи человеком с высшим музыкальным и книгочеем со стажем, читать этот текст нужно исключительно как музыкальное произведение. И ни в коем случае никуда не поспешая. Безусловно, проследить и вкусить в полной мере изыски старо-романского, ново-ирландского и многих других стилей, которыми Джойс играет в повествовании, невозможно через перевод. Впрочем, переводчики (начало текста) постарались передать стилистику английского легенд 12 века стилем Нестора Летописца и «Повести временных лет». Что, конечно, затрудняло восприятие необычно.

И все же, продравшись сквозь:
« Отроча еще не раждено рачителей рвение разожже. Еще в лоне лежаи любовию людскою лелеемо…

Муж некый странен прииде и ста у двери дома сего при настании нощи…

Во время оно с нею во суседстве витааху с возлюбленною женою и с любезною дщерию обаче оттоле девять уже лет яко странствова по разным морем и землям. В некый день повстреча ю во пристанищи града онаго и поклонение ея не отдасть. И се моляше ю еже его простити и добру указа вину юже си прият яко точию мельком лице ея увиде и не позна мняй яко младо зело. »
читатель выходит на более менее понятные круги джеймсова адо-чистилище-рае-текста, чтобы в стилистике поздних писателей (опять же только литературоведы могут вычислить – кого пародировал Д.Д) излагать сюжет. Который, впрочем, непритязателен: Одиссей-Блум приходит под вечер в приёмный покой больницы Хорна, где третий день не может разрешиться бременем некая миссис Пьюрфой, о которой в 4 главе ему рассказала встреченная им миссис Брин. Как ни странно, почему-то там собралась компашка выпивох и разгуляев, среди которых Телемак-Стивен Дедал. И начинается переливание из пустого в порожнее, как у всяких добропорядочных разгильдяев, подвизающихся на поприще интеллигентного статуса, а тема: роды, деторождение, болезни женских органов и прочая, прочая, о чем посудачить обожают те, кому в этом воплощении рожать не придётся.

В эти скабрезно-похабные рассуждения врывается лучший представитель по части нести чушь и ораторствовать на тему бреда – Бык Малахайя Маллиган со своим дружком – студентом, только что прибывшим из города, где в данный момент пребывает дочь Блума. И дальше выясняется, что студентик, которым она увлечена и о котором она писала папе, и есть этот прибывший.

А он о ней вот что:

« Отчаянная девчоночка из Моллингара. Шепни ей нащет нее интиресуюца. Сэру нежно обнял он. На дороге в Малахайд. Я? Пускай от нее что пленила меня осталось лишь имя одно. А ты хрена ли ждал за девять пенсов? Мачри макрускин. Плясики на матрасике с охочей Молль. Гребля всем хором. Класс!». То есть, он – такой же пошляк, не прочь поприжать кобылку в ночь, а потом со всех ног прочь, ибо обрюхатив дочь, тянуть лямку – это таким не в мочь, как говорится, ничем не готов помочь.

Под конец главы Д.Д. разгулялся до ирландского сленга, который гнусен и грузен, и передать который переводчики пытаются подобным образом:
«Знамо дело. Он у свому садику храпака ан тут ево шмелина и тяпни. Фатера возле Скорбящей. Охомутаный. А фрау видал его? Всеконешно видал. В дверь с трудом. Глянуть бы на нее в безбелье. Товар люкс. Хороша миляга здорова как фляга. Это вот да, не вашей тощей породы.

Гли не слиняй шустрить поднатыкался у лягушатников. Мы тут сам сусам. Наса мальсика заглустила. Зырю под нас ушлая чернота подваливает. А ты жох парняга. И вот мы под хмельком. Так славно под хмельком. Орезервуар, мусью. Балшой писиба.
Пра- слово. Слышь чо талдычу? В пивнуху-потаюху. Там залейся. Ушвоил, шудырь. Бэнтам, два дня без капли. Он клялся пить одно бордо. Хряй к ляду!»

Ну, и под финал, снова здорово-нездорово Д.Д. ввернул о Боге, от имени Сына Его, но так, что мало не покажется никому, кто смеяться умеет со слезами на глазах и бельмом в душе.

«Омытый в Крови Агнца. Приидите все твари винососущие, пивоналитые, джиножаждущие! Приидите псиноухающие, быковыйные, жуколобые, мухомозглые, свинорылые, лисьеглазые, шулера, балаболки и людской сор! Приидите, подлецы отборные из отборных! Это я, Александр Дж.Христос Дауи, что приволок ко спасению колоссальную часть нашей планеты от Сан-Франциско до Владивостока. Бог это вам не балаган, где насулят с три короба и покажут шиш. Я вам заявляю, что Бог это самый потрясающий бизнес и все по-честному. Он есть самая сверхвеличайшая хреновина, вбейте это себе покрепче. И как один прокричим: спасение во Царе Исусе. Рано тебе надо подняться, грешник, ох как рано, если думаешь обмишулить Всемогущего.
Баам! Да уж куда там. Для тебя, дружище, припасена у него в заднем кармане штанов такая микстурка от кашля, которая живо подействует. Бери скорей да попробуй.»

Так причем тут быки Гелиоса, подумаете вы? И будете правы. Дел в том, что лейтмотивом через всю главу тянется ниточка про ящур у крупного рогатого скота и борьбу с ним, изложенное в письме, которое написал Нестор-директор школы, где преподает Стивен Дедал, и стадо, которое встречает Одиссей-Блум во время поездки на кладбище, и много еще где – в разных ипостасях и изречениях – в 14 главе, как блики солнца, являются эти создания. И их препарируют, приносят в жертву, съедают на завтрак, обед и ужин, остряки между перебранкой и выпивкой. И принесённые в жертву, животные восстанут из мёртвых и рога их проткнут нечестивцев своими огненными протуберанцами, и погребут под развалинами смыслов слов и сути фраз, и останутся от них междометия и между-слэнговая материщина…