Юлия Белохвостова

ЮЛИЯ БЕЛОХВОСТОВА
(род. в 1968 г.)

Болеть нельзя. И умирать нельзя,
пока звонят по праздникам друзья
и есть, кого позвать на день рожденья.
Пока не все закончены дела,
в саду ни разу слива не цвела,
не варено сливовое варенье.

У мамы отопленья дома нет.
А мама есть, ей восемьдесят лет,
она не хочет выходить из дома.
Есть яблоки, не пропадать же им?
В кастрюле тесто кажется живым,
такая в нем растущая истома.

А ты томишься, сочиняя стих,
момент для засыпанья пропустив,
полночи провозившись с пирогами.
Раскладываешь по пакетам снедь
и думаешь, что –  нет, нельзя болеть,
когда наутро надо ехать к маме.

ЛЕВ ТОЛСТОЙ

 
В полудрёме утренней, в тумане,
принакрывшем беспокойство вод,
«Лев Толстой» идёт к своей поляне,
человек, писатель, теплоход.

Перегружен судьбами людскими,
суммой незначительных забот.
Что их на плаву удержит? Имя,
зацепившись буквами за борт.

Что им в этом имени сегодня?
Миром ли закончилась война?
Хорошо, что Волга полноводна –
не достать до илистого дна.

Только тем до сей поры и живы,
вопреки теченью и судьбе,
что старик трёхпалубный двужильный
наши души тянет на себе.

Тянет эту ношу человечью,
словно записавшись в бурлаки,
и «Антону Чехову» навстречу
подает гудок взамен руки.

* * *

Ходит по комнате взад и вперёд,
меряет вечер шагами,
знака, намёка приметного ждёт,
мучается мелочами:

стул не на месте, стакан не помыт,
лампочка перегорела…
Как по-хозяйски вторгается быт
в действия бренного тела.

Вдруг покачнется, как будто упасть
может в любую минуту,
выдохнет: Господи, что за напасть? –
и по тому же маршруту

взад и вперёд, за собой по пятам
ходит по тёмной столовой,
под ноги смотрит, как будто и там
ищет забытое слово.

Будто важнее и нет мастерства,
что за досада такая? –
только записывать в столбик слова,
тщательно их подбирая.