80 лет Великой Победы. Как быть могло?

Он не хотел, чтобы я о том писала,

Но если честно, зря того боялась,

Что будет впереди,сама доподлинно

                не знаю
 
И сочинительством тогда

                не занималась.

Но вот в моей родимой стороне

По темечку ударили набатом -

И я винюсь, и мне теперь вдвойне

Охота быть не просто экскурсантом.

Был светлый день, 9-й мая день.

Я помню это. Помню не отчасти:

Шли с прадедом и бабушкой, где тень,

Беседуя о счастье и несчастье.

Молодкой была я, торжественные дни

Ещё сулили все земные дали.

Грустила, искушённая отрочица

При блеске орденов, под перезвон   
               
                медалей,

И ветеранам отдохнуть от дел пора,

А нам, как медным котелком отсель

                доселе,

И почему-то не было с утра

Обычного, по случаю, веселья.

-Дедушка, расскажи, что было там,

Под Прохоровкой, памятью болезной?

-Да что сказать? Шли в лоб.

Гонялись друг за другом по пятам.

Земля горела, люди и железо.

В огне трава, дороги и кусты,

Мне тяжело припоминать об этом.

Скажи, а от чего страдаешь ты?

- Я вырасту и напишу статью в газету.

- В газету, говоришь? Не будет   
               
                лишним труд?

Какая будет польза от доклада?

Напишешь, а в газете переврут,

Исправят так, как тем, кто сверху,
               
                будет надо.

Поэтому,слышь,лучше не пиши.

И сама не ври.

Всю правду не опишешь.

Ты лучше вот чего скажи,

Что, если хорошо меня услышишь,

Как быть могло, что ранее
             
                не знаемый кретин

Власть ухватил и в буйном перегаре

С таким, как и сам он, сдал Берлин,

Который те, кто пред тобою, брали?

Как мог такой случиться поворот,

Кто мог увлечь их по пути такому:

Кто был в Варшавском договоре, тот

Уж сдал свои позиции другому?

А ведь мы их спасали от чумы,

Коричневой чумы фашизма,

И влипли как теперь, что мы

Под колпаком того же истеризма.

Одни мы. Больше нет у нас друзей

И нет у нас союзников надёжных.

И ложь на сердце давит всё сильней,

И видится исход мне безнадёжный.

Союза нет. Не горек разве час

Для тех, кто отстоял его под нашим
          
                красным стягом?

И есть клеймо проклятия на нас

Переметнувшихся, нарушивших 
               
                присягу...

И он умолк. Средь наступавшей
               
                тишины

И мы угрюмо обговаривали рану.

С приходом новой солнечной весны

Опять их стало меньше, ветеранов.

Они уже предполагают наперёд.

Прошедшие из края в край полсвета,

О том, что за последним, кто умрёт,

Из памяти уйдёт Страна Советов.

Россия новая.Таёжный фронт.

И новый у неё обычай светский:

Ведь из того, что победил в войне 
               
                народ,

Уколотый,как лезвием, иголкой,

Боль за страну мы удержать не смели.

Задебилились. Запились.

Или, пьяные, не успели?

И зачем на свет родились?

Нет. Не все. Есть средь нас другие,

Взгляд не этот у нас, другой.

Люди трезвые. Молодые.

Жаль - нас мало в стране больной.

Пусть нас мало, но будет больше,

Будет жизнь наши ряды смыкать.

А кому, как не нам, хорошим,

Всё заново начинать?

Не простая у нас дорога,

Кто умом оказался чист.

Против думские носороги

Провоцируют экстремизм!

Носороги его родили,

Экстремизм сродни всегда.

И законов нагородили,

Ни туда шагнуть, ни сюда.

А всего-то и надо только

Задачу решить одну -

Не колола чтобы иголкой

Боль за раненую страну.