Глава 3

Как патроны в пулеметной ленте мимо автора проходят временные отрезки той поры мерой давно ушедшего изменения. Жизнь даётся человеку один раз и прожить её надо «там», годы в эмиграции даются человеку не для того, чтобы просто переосмыслить прошлое и сделать из него выводы, но чтобы приучить себя к новому, новой жизни, перестроив своё поведение и свою мораль под те, с которыми человек приходит в общество в той стране, куда он уехал, в США принято говорить о «восстановлении системы ценностей». По мнению вашего покорного слуги — бредите, милейший? — это скорее сохранение их внутри себя прежде восстановленными, а теперь уже и обороняемыми от напора возможных ошибок и воздействий со стороны некоторых субъектов Российской Федерации, у которых система выстроена не в том порядке, на первое место нужно ставить права человека, они, а не религии, более значимы.

В одночасье скажу! В сущности Петя был одинокий бандитский интеллектуал с неудавшейся бандитской судьбой с ещё одной иллюзией хорошей жизни в Америке, приятной, но иллюзией. О какой сказочной жизни можно говорит в стране, где по вечерам на улицах голосами морских чудовищ из бездонных пучин часами ревут полицейские сирены? Да и самой полицией движет невидимая, но холодная и злая сила, у вас есть право хранить молчание. Навсегда, любой коп может завести подозреваемого за угол и решить его судьбу, обычно подходят двое.

Попав в центр любого большого города Америки — все они одинаковы, даже набор товаров в магазинах один и тот же! —чувствуешь, что ты попал в желудок исполинского гиганта из камня, железа и стекла, который тут же тебя поглотил и начал медленно переваривать, и откуда — уже не выйти! Ну и что, что ты бывший Вор в законе? Чёрные куски пищи деловых центров «даунтаунов» живые люди, которы давно к этому привыкли, своего в Америке нет, она внешность, взятая из старого шкафа, где жили разные персонажи, больше всех удивляют негры.

Их лица обычно покрыты толстым слоем грязи, глаза, когда-то горевшие любовью к этой стране несмотря на ку-клукс-клан, теперь уже засыпаны пылью города, слепы и
ничего не видят. Эти парии душевно давно мертвы и одиноки в сетях своих государственных многоэтажных домов, где по десять, двенадцать человек в комнате, им оставили только джаз, бокс, баскетбол и преступность, они кажутся карликами в черной тени высоких стен разных «эмпайстейтбилдингов», которые и сами заплутали в хаосе безумия вокруг, Америку рано или поздно разрушат изнутри японцы и чёрные, каждый из которых, полностью растворив свои психические процессы в псевдокультуре трансмифа «США идеал свободы», привык хвастаться в кругу друзей десятками совершенно напрасно загубленных жизней, в том числе своей собственной. Не в силах справиться с ними, антиподы белые давно остановились и, полуослепленные, с болью и грустью в сердце смотрят на жадную суету внутри своих белых кварталов «аптаунов», где год за годом проходит искусственная жизнь, дни и месяцы там сделаны из резинового жевачки старой Европы, второго самого значимого изобретения здесь после джинсов, надев из, поклоняются грязной пене, которую тянет океан с берегов Великобритании и Ирландии от Дублина и Портленда в Бостон.

Китайцы, маленькие,  желтые, суетливо бегут мимо бетонных американских монументов за своей лапшой, и никто не бросит взгляда на лицо героев из комиксов «Вселенной Марвела», которые тут вокруг на плакатах, все ими оклеено. Ихтиозавры капитализма евреи стерли из памяти христиан значение Творца и, соответственно, выбора его творений,  «все предопределено», иногда их убивают совсем не боящиеся смерти мусульмане. Латиноамериканцы, кубинцы, мексиканцы,  колумбийцы бойцы, которым ничего нельзя, не оставили кроме продажи наркотиков,  охвачены одной и той же тяжелой мыслью:

— Разве так можно? (Жить.) — Тяжело содержать себя в таких условиях в разумности!  В их собственных латинских Америках кипит, как суп на плите, лихорадочная вечная сиеста, бегут, вертятся, исчезают в этом кипении, точно крупинки в бульоне, как щепки в море, конкуренты и враги, марксистские государства и банановые республики, картели немедленно зачищают в случае чего даже семьи. Мистер героин ревет и глотает одного за другим детей южной части гигантского материка своей ненасытной пастью, постоянные революции не спасают! Одни из героев уже опустили руки, другие подняли их, протягивая над головами других людей мачете, предостерегая:

— Венесуэльцы! Никарагуанцы!! Остановитесь!!! Не эмигрируйте в США, там хаос... — И безумие, бомжи спят на хорошо подстриженных лужайках классических домов по 400 миллионов долларов. Испаноговорящие остаются, дома все они лишние в плену мистического реализма латиноамериканской уличной жизни-литературы, навсегда закрыты в тесном плену угрюмой фантазии из камня букв какого-нибудь Маркеса или Борхеса, полковникам никогда и не писали. Страшная вещь Новый свет, который отнял мир у всего мира, а потом растворил то, что от него осталось в развесистой клюкве сериалов HBO воистину, у автора сразу стал землистый цвет лица, такие же жертвы массовой пропаганды в Америке армяне, община, готовая поделиться с любым и чаем, и сахаром, США тюрьма всё-таки, враг-турок может стать таким же лишенцем, как и они, вольные рамсы их нации со всеми остальными переносятся за территорию через океан, арестантский уклад един, общая картина, в которой участвуют все жители этого материка безусловно есть преступление. Впрочем… 

Иногда то, что важно для самого обвиняемого, не так важно для следствия, это мелочи. Так в Америке жить можно, ездили же в метро в семейных трусах, и ничего! Потом, правда, все равно пришлось купить шорты.

Хотелось бы ещё значительно покрасить текст кистью эмоций, но их нет, дальше ход событий был вполне обычным, sit lorem ipsum. Бывший гангстер, а после священник несколько лет назад приезжал с делегацией в Россию, в поездке по подмосковным монастырям познакомился с ВорАми, Золотое Кольцо ему понравилось, особенно Суздаль, медовуха, кокошники, окрошка, он увидел, вокруг столицы полностью правили «понятия», настоящая движуха начиналась за сотым километром, как их  представили их ему, американцу они импонировали, часть русской культуры, богатой и древней, в его стране по ним жили и Солженицын, и русские еврейские бандиты в Брайтоне, узники ГУЛАГа. Конечно, криминальные законы русских были немного другие, чем американские, но и лагеря злее, Сэм задумался:

«Если бы американские тюрьмы были бы такие, как русские, послушали тебя и отправили на парашу, что  бы было? Прошли бы тут пересылку Аль Капоне и Лаки Лючиано?? Багси Сигел??? Вряд ли!» Внешне похожие на  старообрядцев, старые толстые свитера под горло темных цветов, руки в татуировках, плохие зубы и нестриженые ногти, внешне они казались  заморскому гостю, бывшему наемному убийце, в дальнейшем,, проанализировавшему всю свою жизнь по всем эпизодам с целью покаяния, и увидевшему свет, неприметными и неброскими, не все то золото, что блестит. Смотрите, не переборщите!

Лучи двух мощных прожекторов, которые освещали монастырский двор, вязли в тумане, выхватывая из мглы лишь небольшие островки. Воздух, наполненный мелкой водяной пылью, заполнял монашеские лёгкие, заставляя иноков харкать. Вышедшие в четыре часа на утреннюю молитву в одном из самых важных и значимых монастырей в Серпухове построились в шеренгу и разом крикнули:

— Жизнь Ворррраммм! — Сэму перевели. Гангстер с детства был растроган прямо до слёз. — Какая вера! Первые христиане!! Могут в клетку!!! С тиграми и дикими зверями… — Восток.

— Кунг фу занимаются? — спросил он, настоятелю перевели.

— Вечная жизнь Ворам, — вольно, русский аббат знаком отпустил всех по кельям, — есть такие, даже один чемпион Союза по каратэ в тяжёлом. — Тогда Сэм впервые увидел Шаббатия, сразу узнал.

— Я не гомосексуалист, — поспешил успокоить он монаха. — Мне мужской вес все равно! Мужское тело.

— И такие бывают, —  сказал старший. — Есть и бывшие сотрудники МВД и КГБ, из иностранцев вы —первый! — Поклонник чифиря, он  благодушно пригласил заокеанского коллегу на «чай без конфликта».

— Надо знать, что последствия сталинизма гораздо страшнее последствий фашизма, — хозяин монастыря многозначительно поднял вверх толстый палец над паром от кипятка. — Он все видит, Сталин.

— Сталин, — сказал Сэм, — конечно! —  Обменялись координатами, настоятель подарил ему самовар и набор матрёшек, гангстер набор «биговских» шариковых чернильных ручек, чёрных и синих, а недавно позвонил.

— Жизнь Ворам, спаси Господи, — прозвучал в трубке знакомый голос, — благословение вам от патриарха! — Собеседник сообщил ему дату, название отеля на Манхеттене номер комнаты и тип стука в дверь, как по крышке гроба, кратко сообщив суть.

— Сбежал наш один, за ним поехала зондеркоманда во главе с тем самым чемпионом, теперь он священник, по возможности просим оказать посильную помощь. Послал надёжных! Если что, пиши. — Сэм без колебаний согласился. До воскресной проповеди ещё далеко, доход их церкви не так давно превысил 120 миллионов. Почему бы не побыть добрым самаритянином? Его чувства окутало самое пасхальное настроение:

«Если кто-то выглядит обычно, обязательно ли, что он обычный человек? Вовсе нет! В логике феноменов отрицаний больше, чем феноменов утверждений, мы с вами разбили чашку, разбили ли мы ее феномен? Наверняка приехавшие из Москвы сюда за кем-то люди весьма необычные!» Странных он любил.

Вошедший был безоружен, доверяя Господу больше, чем раньше пистолету, будете молиться, и к вам придёт, у Агнца везде уши, не можешь больше читать «Евангелие», слушай! Когда все звуки вокруг прекратятся, став, чем дальше, тем более предельно чистыми, это Он. Только не алкай, не цепляйся, слушай, Бог Отец молчание, в котором однажды прозвучало Слово.

— Хауди, — сказал Сэм, внимательно глядя на русскую бригаду, нарушив почти такую же тишину, сотворив свой мир, все блатные, на лицах можно прочитать лишения свободы. По-американски то же самое, что «хеллоу», привет, Арсен понял, в дверь  вошёл Человек, которого найти не легко.

— Гамарджоба, — сказал он, — мы приехали за приветом!

— Придётся пилить в Нью-Джерси, — ответил священник, — pro bono. — Обычно, если вы хотите купить оружие в Нью-Йорке, местные законы или отношение к этому полиции не приемлемы, мягко стелят, зная это, вы спокойно переезжаете в соседний его придаток, менее воспалённый серый кардинал с серой моралью, еврейский ростовщик из кирпича и бетона, внешне бедно одетый и незаметный, не бросающийся в глаза, всем владеет. Аренда и реклама здесь в разы дешевле, копов не видно, оружейных магазинов больше, а приезжают потребители как раз из Большого города. Поздоровавшись с каждым за руку, парни вышли.

— Хочешь Петю, готовься к войне! — пошутил Армян. — Мало ли с кем успел.

— Например, с ФБР, — сказал Сэм, — или с ЦРУ.

— А есть у вас РУОП? — вдруг спросил Бача.

— Есть, — ответил священник, — «SWAT».

«Только бы не приняли, только бы не приняли, — молился про себя Армян. — Не хочу тут! В наших тюрьмах хоть родной русский! Мы с ними воевали…» — Империализм окружал его везде, по характеру он был не такой, как другие, которым было все равно, их связной казался ему настоящим шпионом, агентом «Абвера»  с духовным образованием, враг.

«Почему ему доверили? Этом уроду?? Видно, убийца, наверное, больше не было никого??? — успокаивал себя Узбек, — доедем до места назначения, а там мусора? Или хуже, западные украинцы! На куски порежут.» — Он сел на заднее сиденье прямо за водителем, мгновенно задушить, если что по знаку Шабы, который грузно водрузился рядом, облачась перед выездом на этот раз в сутану, на Сэме был католический пасторский наряд, белая стойка, чёрный воротник, крест. Все-таки в римской церкви что-то есть, чертовски красиво! Не зря великий писатель Джеймс Джойс всю жизнь ходил в костёл.

Минивен «форд» с автоматической коробкой передач плавно взял с места, незаметно влившись в поток, пацаны оценили мастерство бывшего бродяги, ловко проходившего дороги на зеленые светофоры, почти не давя на тормоза вплоть до главного «хайвей», при этом ухитряясь ещё беззвучно читать себе под нос на латыни какую-то молитву.

Вокруг мелькали машины, машины, небоскрёбы, небоскребы, пока не переехали мост, отделяющий муравейник Нью-Йорк от спокойного Нью-Джерси, неба почти не было видно, его клочок в Америке в больших мегаполисах даётся лишь в маленьких внутренних двориках, называемых «бэк ярд», и то в частных домах, а не в квартирах, на которые нужны гораздо бОльшие деньги, залатал крышу, надо начинать со ступенек, закончил с крыльцом, дранка прохудилась. Американцы живут в стеклянных подземках, называемых пентхаусами на самых высших этажах, страна архитектурного фастфуда.

«Они все сникерсы, — заключил для себя Изяслав. — Если что, Шаба маякнет, прижмурим его, удавка у Узбека всегда есть, — он хорошо знал привычки друга,,— а потом в бега! Плохо только, что через Атлантику… Нет, лучше к Пете, переправит на Кубу, там наши. — На Кубе служил адмиралом сын Аркадия Гайдара Тимур, приезжал к ним на зону с каким-то ансамблем пения, может, вспомнит и, если что, обязательно поможет!»

«Идея Дьявола должна была родиться ран;е идеи Бога, — думал отец Шаббатий, глядя на вьющуюся им навстречу серую змею асфальтового шоссе с нескончаемой
рекламой, — ибо враждебныя силы природы, конечно, должны были смутить робкій умъ челов;ка, непрерывно со дня рожденная испытывающаго на себ; ихъ удары, должно было создаться представленіе о злой вол;, стремящейся къ уничтоженію!

Может, проникнуть въ глубь в;ковъ, раскопать вс; челов;ческія могилы, просл;дить возникновеніе религіозныхъ представленій отъ начала и до конца? Какимъ образомъ чувственность, этотъ единственный и могучій факторъ творческой жизни, служащій ея источникомъ, была признана порокомъ и оказалась запрятанной въ самые сокровенные уголки, чуть ли не наравн; съ самым д;йствительно отвратительным, ментами?»

После семинарии он думал только на церковно-славянском, не сомневался,  Петр уехал потому, что был один, иначе бы достали его семью, как он бы смог ее защитить? У него не было своей бригады, была бы, все равно бы не смог. К ментам он не мог пойти, спокойно отсидеть, значит, за границу. Не бегство, а новое рождение, поняли? Шаббатий уже совершил переход от веры в очевидность, посвящённый, таким разрешено почти все. О связном своего мнения у него пока не было, составлять его о человеке можно только исходя из целого контекста, американского пастора он не знал, видел несколько лет назад у них в монастыре.

…Шаба хорошо помнил один день летом 1984-го года, когда их в качалке собрал тренер, тот самый, что послал в Москву Стению, в то время она только начала ходить в детский сад. Крепко затворив за собой почти бункерную дверь, наставник предложил всем сделать усилие в жиме лёжа, предварительно разогревшись, потом сесть на продольный шпагат, и поперечный. Тяжёлые, потёртые в тренировках блины на штанге грюкали, молодые бойцы легко выжимали по 150 кг, потом задирали на шведской стенке ноги, кто выше. Говорили, однажды в этом подвале убили одиннадцать человек борцов! Пригласили, якобы, на тренировку. Опоили квасам со снотворным, сожгли в бане. Эти бани…

— Вот так, вот так и вот так, — сенсей показывал ученикам смертельные удары из категории «атеми» в основном руками, десять. — Так переламывается седьмой позвонок, так, — ребро ладони со свистом рассекло воздух словно туша чью-то жизнь, — проламывается череп, так, — он притянул к себе голову Шабы, но остановил ладонь, не довёл, — нос вбивается в мозг! — Собравшиеся обступили тренера тесным кругом, никто был не лишним.

— Это — понятно? Запомните раз и навсегда…Хорошо, построились по кругу, побежали! Не рассказывать никому!! Остановились!!! Тысячу отжиманий, тысячу приседов, пааааехалиии… — Через час все сушили промокшие от пота кимоно, девчонки переодевались в купальники.

— Домашнее задание…

— Опять кирпичи разбивать, — вздохнул Шаба, — и так дома нет зеленки.

— Рот заткнуть, мелко плаваешь, жопу видно! — Лучший мастер каратэ-до в Серпухове, в совершенстве знавший свою школу, был строг, но справедлив, как-то пригласил в местный китайский ресторан почти сто персонажей. — Принести сюда тело, каждому по одному, в выходные проверить атеми. Сами решайте, когда, где, как, кого и куда! По одному, слышали? Не увлекайтесь! Кто не был сегодня на тренировке, не передавать. Это даётся лично вам, личный опыт, ваше откровение! Гордитесь… Убивать только что показанными ударами, а не забивать в мясо, используя обычные руки, ноги! — О предметах, конечно,  речь не шла, слово «каратэ» с японского переводится, как «пустая рука», безоружная, но чудесная. — Ямэ, занятие окончено, оставляю это на вашей совести. — Облеченные тайной клятвой будущие великие «каратэки» разошлись, кто куда, почему получили такое задание, было понятно. Приемы тайные и редкие, чёрные, вряд ли кто-то сможет их по-настоящему где-то применять, хотя… Все бывает!

Партнёр по спаррингам Шаббатия выбрал себе старушку, «удар-молот» в висок, Шаба себе бомжа, срубил локтем сверху в «родничковое место» на темени, где сходятся все внутренние каналы, кандидат в мастера спорта по баскетболу Рита в баре вбила коленом в сердце какому-то залесному карманнику рёбра, взвалив на себя, уволокла из здания, камер наблюдения тогда не было, толпа расступалась и аплодировала, этого алкоголика эта хищница дома будет трахать сверху. Не будет, синий, сиженый блатной мужик мгновенно отдал концы; в назначенный день татами были полностью загружены мешками, только из душа, тренер посчитал:

— Один… Два, три… Не помню что-то, сколько вас человек было в тот день? — Насквозь отбитый на подпольных боях на всю голову, иногда он забывал даже, где выход после тренировки.

— Пятнадцать! — помогли студенты каратэ, с этого момента по-настоящему смертельного.

— А что мешков больше? — удивился он. — Кто там намолотил?

— Виноват, увлекся, — из тени вышел большой атлет по кличке Легионер, недавно пришедший из армии, ракетные войска, крайний Север. В части все решали «понятия», вокруг одни зоны. — Хотел попробовать все! — Он виновато повесил голову. — Последние два забыл, три выполнил не чисто, пытались бежать, мать с ребёнком, догнал, свернул им шеи.

— Понятно, — сказал сенсей. Он внезапно закатил  белки, запрокинул голову назад, подпрыгнул, гортанно крикнул и исполнил какое-то «ката», замысловатую серию ударов в воздух, закончив сальто назад. — Ухххх! — Дикий гуру продолжил приземление кувырком,  медленно поднялся. — Вообще я пошутил! Не надо всегда воспринимать мои слова так серьёзно. — По залу прошёл недовольный шёпот, самурай говорит один раз, а любой тренер по натуре диктатор.

— Ещё раз пошутил, — надевая шлёпанцы, со смехом наставник поднялся в тренерскую, где долго звонил кому-то по настольному телефону, потом спустился обратно в зал.

— Сейчас приедут из кочегарки, заберут, — он попросил старшего ученика оставить на вахте ключи. — Айда к корейцам! — Приятный вечер бурно закончился в ресторане, народ объедался корейской морковкой с кунжутом, вымоченными в уксусе сырыми кальмарами, древесными грибами с васаби, дальневосточным хреном, и остро-сладкой квашеной капустой, которую называли «кимчи», гандболистка Лариса шутила, я теперь «кимчиха»! Учитель рассказывал про разницу их стиля с корейскими, в которых больше бьют пяткой, отзываясь об этой стране весьма уважительно, брали знания из Китая.

— Больше это самое, не надо, — сказал он, — не мочите! Даже драться лучше нельзя, убегите, если что, если рядом с вами никого нет, это не зазорно. В старину хулиганов из «додзё», залов боевых искусств, выгоняли! В принципе, верно, у нас кровавый спорт, а не подпольная школа киллеров! Все все сразу забыли за этим столом, ладно? — На другой день позвонил своему брату, следователю, попросил, чтобы «исчезнувших с улиц их родного города нескольких груш особо не искали», который догадался, что произошло.

— В последний раз, — отрывисто сказал он, — да. Хотите, ищите груши в Москве. — Для дилетанта, если бы он услышал, разговор был странным. Какие фрукты в какой последний раз в какой Москве? Лихие 90-е! Конечно, между собой группа потом об этом говорила, шутник наш сэнсей, никто ни разу не сказал «клоун». Страшным искусством пустой руки, которая принесла в тот день двадцать мясных плодов, шуты не занимаются, их там просто нет. У офицера КГБ может быть такой позывной, Шут вошёл в посольство.

— Мне к советнику-посланнику, — просто сказал он, — товарищу Фролову! — Его тотчас проводили.

В этот момент Петр с Мэри ехали выполнять свой первый заказ. Дело в том, что помимо  представителя мафиозной семьи Гамбино в Маями Роберто был ещё и «витнер», изготовитель вина, и очень хороший, у него был собственный эксклюзивный винный сад, бутик. Всю воду на виноградники итальянский браток, находясь в низине, забирал себе, у соседей сохла лоза, моральных обязательств перед ними и, соответственно, угрызений совести он не испытывал, если что, закопаем рядом, приходите. Все шло нормально пока в один прекрасный день, как гром с неба не появился один американский агрикультурный холдинг, который скупил всю землю выше по направлению к большому Маями и решил использовать для себя всю воду вообще, общение результатов не принесло.

— Продавайте нам свой бизнес, не медля! Кроме вас все продали… Покупаем по центу за доллар за гектар. — Не поверил! Утром пошёл, посмотрел, вся земля сухая, если так пойдёт и дальше, через неделю его прекрасные деревья, выросшие настолько, что из одной аллеи нельзя было увидеть соседнюю, только собственные плотные гроздья с тонкой кожицей, виноград раним, окажутся мертвы, допустить этого он не мог. Нет уж, синьоры, лучше ваша фирма, в мафии много знают про то, с кем выпить, а кому, если надо, выписать в гору полный стоп на жизненном пути в виде красной точки от оптического прицела. У Роберто в подвале стояли три поколения лучших сицилийских вин, прежде всего «Фраппато», моносортовая темно-красная плазма из него легкой, нежной, с ароматом засахаренной зимней вишни или фиалки. Хотя среди красных сортов острова крайностей, на склонах Этны виноград убирают иногда до середины ноября, это вам не жалкая жаркая и ветреная Сиракуза, безраздельно господствует «Неро д’Авола», пряный и фруктовый, визитная карточка Сицилии, сицилийское «Каберне», доны всегда предпочитали «Фрапу», другие, тем более, белые сорта их не волновали, более сухой и спелый автохтон без всяких купажей с другими сортами, зрелость насыщенного глубокого цвета с большим потенциалом, вот что больше всего всегда ценилось на Сицилии. Месть блюдо, которое подают холодным, как закуска к вину из баклажанов, иного судью взрывали в собственной машине через 22 года, главное достоинство настоящих «людей чести» выдержка и терпение, если бы не Дуче, страной правили, недавние исследования ДНК показали связь «Фраппато» с  кланом Дженовезе.

На этом  богоизбранном остове с маленькими, но удаленькими вулканическими виноградниками, повлиявшим через мафию на развитие истории во всем мире,  иные понятия о возрасте, они тут совсем другие. Дети растут здесь быстрее, к двадцати годам это уже взрослые люди, полностью сознающие свою ответственность, в 15 девочек дефлорируют, они становятся женщинами, ещё год, и они живут со своими бойфрендами, как женатые взрослые женщины и мужчины, остальная Италия, особенно Милан, ее север для них так и остается на всю жизнь дурманящим зазеркальем. Неаполитанцы им не ровня, Сардиния туда, сюда, калабрийцев презирали, разве  римляне, все равно, анабасис у сицилийцев всегда был свой, если надо, — вернутся!

Внезапно то, что он так берёг, бутилированные вина, должно было неминуемо исчезнуть, проявило свою силу непостоянство, часики затикали, бежать некуда, архигеобходимо найти  способ продолжать правильно орошать своё наследие, Роберто ринулся в Нью-Йорк на могилу своих родителей, бросился на колени на потрескавшуюся от времени мраморную плиту, начал взывать к духам предков, больше ему обратиться было не к кому:

— Клянусь, беру Господа в свидетели, я не дам умереть нашему винограднику! — Бог есть… Бум, через день наткнулся на объявление «Открыта контора киллеров», через два подписал контракт, вернувшись обратно на собственном двухмоторнике, в аэропорту его  ждал боксёр, как всегда, Козаностра против правительства, шофёр его поддержал, лучше пусть валят не свои, легко заподозрят, любой прокурор на суде в первом слушании кричит:

— Кому??? Выгодно!!! — Логика нужна не для того, чтобы спорить, а чтобы убивать, в древней Греции проигравший в логическом дебате должен был покончить с собой,
спрыгнуть со  скалы или навеки стать рабом победившего его философа, когда Сократ единственный раз на старости лет в этом проиграл, память стала подводить, возраст, мозги не такие, где-то перепутал, ему ласково предложили выпить яду, аффтор, убейся об стену в крутой Элладе было реальным. Пожалели, сбрасывать на глазах у огорченного населения пожилого человека со скалы и правда некрасиво, испил до дна.

Древние греки, как часто, были правы, если мужчина, женщина, Бог  с ней, не может отличить, что в познании достоверно, а что нет, жить ему лучше не следует, дураков и так по горло. Недостоверное познание происходит от того,  что мы верим тому, каким образом нам видятся феномены, не исследуя это и не анализируя. Каким образом отличить достоверное познание от недостоверного, нужна мудрость, обладая ей, человек сам понимает, в каком направлении  ему двигаться, благодаря ей, он может оценить, что из того, что он узнал или узнает достоверно, а что нет, осуществлять он это должен с помощью логики, наука, имеющая свои корни в Древней Греции.

Правила просты, А есть Б потому, что C, при этом должны соблюдаться три условия, А должно быть присуще B, B — С, и «если не С, то не В», например, утверждение «я — человек, потому что умею говорить и понимать». Первое  соблюдено, в какой-то мере автор это умеет, второе, если кто-то  умеет говорить и понимать, то он человек! Бог умеет ещё как и Дьявол, и все прочие, третье, если кто-то не умеет говорить и понимать, то он не человек, на ваше усмотрение, смотря что говорить, автор Человек, а с ментами говорить так и не научился или понимать, как можно убивать детей, так что этот силлогизм не правильный. А вот другой верен, жить надо по понятиям, потому что это правильно. Жить надо правильно, верно? Мы правильные парни. По понятиям жить правильно, объяснять не надо, если не по ним, то не верно, конечно! Жизнь не по понятиям знаете куда может привести? К чеченцам:

— Какой-такой Вор, должен быть Аллах! — Кому должен? Вам и то не всем у себя.

Под спудом своих проблем кроме Арсена в машине никто не знал секрет, который увёз с собой Петр в Америку, он был практикующий колдун с полной реализацией чёрной магии в тринадцатом поколении, его наговорами и молитвами в России ещё оставался на плаву криминальный мир, уйдёт в мир иной, исчезнет навсегда и преступность, бывший Вор, если бы захотел, заклинаниями в один миг мог поменять Северный полюс с Южным! Секрет это передавался всего семье от отца к сыну, если в новолуние или полнолуние подкрасться к Петру, обнять его и прыгнуть с ним в реку, в море, в океан, в ручей, в любую воду, можно им овладеть, секретом, а не Петей. Грузин понял, что хотел его визави… Обратить в русскую колдовскую веру сначала население Майями, для чего банально нужны средства со всеми встречаться, везде ездить. Например, создать какую-нибудь большую корпорацию или фирму, желательно криминальную, и разбогатеть, тем самым привлекая к себе внимание местных. Или стать боссом мафии.

Конец третьей главы