Характерно недиссимилятивное аканье...

Московское наречие не токмо для важности столичного города, но и для своей отменной красоты прочим справедливо предпочитается, а особливо выговор буквы о без ударения, как а, много приятнее…

***
Город сказочный, город древний,
Где приходов царковных не счесть,
Называли порою деревней,
В этом правда сырмяжная есть.

В нем под Пасху теснились базары,
Где торговля всем сущим была,
Зазывали в трактир самовары,
Где купцы обсуждали дела.

Чаепитие в Замаскворечьи,
Каронации в славном Кремле,
И МАСКОВСКИЕ длинные речи
И обилье еды на столе.

От Филипповских БУЛОШНЫХ радость
Калачами кормила народ,
На Тверской Елисеева сладость
Ублажала и чрево, и рот.

И Смирновское славное зелье
Не давало грустить ямщикам,
Не гнушались дворяне пахмелья
Честь масковским отдав кабакам.

Но в пасты затихала гулянье,
Стол скоромный уже не смущал,
И простые плоды покаянья,
Всякий только в малитве искал.

Лишь псалмы да всенощное бденье,
По приходам с утра до темна,
Ждали люди Христа Васкресенья
И жила в них надежда одна.


Вот и праздник, Масква пробудилась,
Куличей разноцветных не счесть,
И природа с зимою простилась,
Бог из мертвых надумал воскресть.

Купола золотые сияют,
Звон малиновый в небе плывет,
Масквичи Рождество отмечают,
Православный гуляет народ…
***

Для московского произношения характерно недиссимилятивное аканье — реализация фонемы /а/ в первом предударном слоге в звуке среднего ряда /;/: М[;]ско;вское пр[ъ]изн[;]ше;ние х[ъ]р[;]шо; для М[;]сквы;. Аканье отражено, в частности, в известной дразнилке «С Масквы, с пасада, с ава;шнова ряда», включённой В. И. Далем в «Толковый словарь живого великорусского языка». Особенности московского произношения даже изменили написание слов — слова «расти», «растение», «возраст» стали писаться через «а», когда центр русской языковой культуры оказался в Москве, московское «акающее» произношение стало общепринятым.
И все слова, произведённые от «рост», в которых ударение падало не на слог «ро», стали произноситься, а потом и писаться «на московский манер».

ПРОСВЕТИСЬ...
***
Для старомосковского произношения начала XX века была характерна так называемая ассимилятивная или позиционная мягкость согласных.

Можно выделить наиболее яркие черты старомосковской речи:

широко распространено ассимилятивное смягчение согласных: мягкое произношение первого согласного C; перед вторым мягким C;; (в сочетаниях согласных звуков C;C;;) имеет место не только, если оба звука переднеязычные (например, [с’т’]епь, [з’д’]есь, и[з’н’]еможение, пе[н’с’]ия, о зо[н’т’]е), но и в остальных случаях: [д’в’]ерь, е[с’л’]и, [з’]верь, ко[р’]ни, [с’]вет, [с’]мирный и т. п. В настоящее время мягким произносят первый согласный: в сочетаниях двух переднеязычных в 87 % случаев, в сочетаниях других согласных — лишь в 4,5 %[9]. Однако старомосковская «мягкая» норма по-прежнему остаётся допустимой и сохраняется в театральной речи и в речи старшего поколения[10]. Например, в поездах Московского метрополитена нередко можно услышать: Осторожно, [д’]вери закрываются, [с’]ледующая станция — «Планерная». Подобное относится и к звуку [р]: он произносится мягко в таких случаях, как Пе[р’м’], ве[р’ф’], ве[р’с’]ия, се[р’д’]ится.
согласно старой норме сочетания -чн-, -чт- часто (но далеко не во всех случаях) произносились как звуки /;n/ (/шн/) и /;t/ (/шт/): було[шн]ая, моло[шн]ый, сливо[шн]ый, огуре[шн]ый, ябло[шн]ый, таба[шн]ый, солне[шн]ый и т. п. В тех же случаях, когда сохранение /ч/ в сочетании -чн- поддерживается родственными образованиями со звуком [ч], написанию -чн- и по старым московским нормам соответствовало в произношении [ч’н]: да[ч’н]ый при дача, све[ч’н]ой при свеча, ре[ч’н]ой при речка и т. д. Также, как [ч’н] сочетание -чн- всегда произносилось в словах книжного происхождения: беспе[ч’н]ый, поро[ч’н]ый, ал[ч’н]ый, цини[ч’н]ый, мра[ч’н]ый, ве[ч’н]ый и т. д. Также, [шн] на месте -чн- не произносится в словах, которые в предыдущем слоге имеют согласный [ш]: пуше[ч’н]ый, игруше[ч’н]ый, кроше[ч’н]ый, подмыше[ч’н]ый; в прошлом же произношение [шн] в этих и подобных словах было возможно. В современной московской речи такое произношение сохранилось в определённом круге слов: [шт]о (что), [шт]обы (чтобы), коне[шн]о, яи[шн]ица, наро[шн]о, ску[шн]о, пустя[шн]ый, скворе[шн]ик, деви[шн]ик и так далее, а также в женских отчествах на -чна: Савви[шн]а, Ильини[шн]а и других. Хотя в произношении орфографического -чн- в современном русском языке существуют значительные колебания, доминирующим становится вариант с [чн]. Подобное произношение некоторых слов для части русскоязычного населения может обладать просторечной окраской.
буквосочетания «зж», «жд», «жж» по старой московской норме произносились с долгим мягким звуком /;:/ (/ж;’/): до[ж;’]и «дожди», дро[ж;’]и «дрожжи», по[ж;’]е «позже», е[ж;’]у «езжу», ви[ж;’]ять «визжать», дребе[ж;’]ять «дребезжать», бре[ж;’]ить «брезжить» и т. д. (полный список слов) Это правило не относится к сочетаниям на стыке морфем («изжить», «сжечь» и т. д.). Также обязателен и глухой вариант подобного явления: звонкие согласные на конце оглушаются — «дождь» звучит как до[ш;’].
вместо буквы а в первом предударном слоге после твёрдых фрикативных /ш/, /ж/[11] и аффрикаты /ц/ [источник не указан 4130 дней] по старым московским нормам произносился звук /;/, то есть говорили: [Шы]ляпин «Шаляпин», [шы]мпанское «шампанское», [шы]ги «шаги», [жы]ра «жара», [жы]ндарм «жандарм», [цы]ризм «царизм». Следы этого сохранились в современном произношении, например, в некоторых формах числительных: двад[цы]ти;, в слове [жыс]ми;н, р[жы]но;й, в производных словах от глагола «жалеть» и производных от него: ж[ы]ле;ть, к сож[ы]ле;нию, пож[ы]ле;й, а также в формах слова «лошадь»: лош[ы]де;й, лош[ы]дя;м, на лош[ы]дя;х.
в некоторых словах после ударного [э] и перед губными и заднеязычными согласными звуками произносился мягкий /r;/ (/р’/): пе[р’]вый, се[р’]п, сте[р’]ва; ве[р’]х, четве[р’]г, це[р’]ковь. Эта особенность до сих пор встречается в речи старшего поколения, особенно часто — в форме це[р’]ковь.
Дмитрий Ушаков писал, что окончание прилагательных -гий, -кий, -хий, например, «долгий, широкий, тихий», по-старомосковски произносятся так, как если бы было написано -гой, -кой, -хой, то есть как /-;j/. То же самое относится к глаголам, оканчивающимся на -кивать, -гивать, -хивать (выта;с[къвъ]ть, распа;[хъвъ]ть, натя;[гъвъ]ть). Свидетельства подобного произношения есть не только в научных трудах и многих стихотворных текстах, в частности, у Александра Пушкина: «Князь тихо на череп коня наступил // И молвил: Спи, друг одинокий! // Твой старый хозяин тебя пережил // На тризне, уже недалекой…», но и даже в старых советских фильмах[12].
возвратный постфикс -сь, -ся согласно нормам старомосковского говора, произносился вопреки орфографии твёрдо (это и позволило, например, Марине Цветаевой рифмовать слова «вкус» и «боюсь»: «Смывает лучшие румяна // Любовь. Попробуйте на вкус, // Как слезы солоны. Боюсь, // Я завтра утром — мертвой встану…»). В советских фильмах также есть примеры применения. Так, в фильме «Бриллиантовая рука» главный герой говорит: «Я не трус, но я боюсь». В наши дни эта черта редко, но встречается в речи старшего поколения.
старомосковская орфоэпическая норма предполагала, что безударные окончания глаголов -ат и -ят должны вместо /-;t/ произноситься как /-;t/, например, формы глаголов «дышат», «душат», «гонят», «любят», «пилят» звучат как дыш[ут], душ[ут], гон[ют], люб[ют], пил[ют] и т. д. Такие окончания глаголов 2-го спряжения в 3-м лице множественного числа, спрягающиеся по типу 1-го спряжения, во многом сохранились и сегодня, в том числе и в речи молодого поколения современных москвичей.
вместо фонемы /г/ в словах религиозного содержания считалось единственно правильным произношение фрикативного звука /;/: ['bo;;] «Бога», Бо[;]у «Богу», о Бо[;]е «о Боге», [;;'spot;] «Господь», [;]осподи «Господи», бла[;]о «благо», бла[;]одать «благодать».
было характерно еканье — произношение /;/, /e/ в предударном слоге на месте е и я, а после ч и щ — на месте а: [в’иэ]сна;, [р’иэ]ка;, [пр’иэ]ду; «пряду», [ч’иэ]сы «часы»
произношение (в ряде случаев) сочетания це (в современной орфографии; ранее цо, ц;) в первом предударном слоге как ц[;]: «танцевать» как танц[;]вать, «поцелуй» как поц[;]луй.
Рефлексы старшей нормы в московской речи

Надпись «по-московски» «Булошная» на торговой точке в Екатеринбурге, 2020 год

Этот раздел не завершён.
Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
произношение безударных флексий глаголов II спряжения в 3-м лице множественного числа как -ут и -ют.
последовательное произнесение [чн] как [шн] в некоторых словах: подсве[шн]ик.
в некоторых случаях старомосковский вариант консервируется в составе фразеологических оборотов: ...друг серде[шн]ый, со свиным рылом в кала[шн]ый ряд,
шапо[шн]ое знакомство.