Русь

Деревеньки, где избы бревенчатые,
Что как в руцах окрестных лесов,
Где берёзки с платьями подвенечными
В крапинках чёрных надели на стан поясок.


Частоколы и тыны, околицы.
Очи-окна в наличниках, ставни век отворив,
Созерцают дворы с курами и колодцами,
И гармони здесь льётся напевный мотив.


У реки с пацанвою купаются кони,
Девушки с коромыслами в вёдрах воду несут,
Все в косынках, старинные что сменили кокошники,
В сарафанах идут длинноподольных, мужики мешки прут.


В огородах уже уродилась смородина,
С самоваров чай разливают по кружкам, караваи пекут.
Я люблю тебя, моя милая, кроткая Родина,
Русь моя, где народ - балагур, ну а царь - баламут.


И зимою крестьянин, тулуп нацепив, сядет на дровни,
"Эй, залётные!"- стеганув он коней, умчится в снежную даль.
Как французов громили, хазар мы и орду монгольскую, вспомнив,
Осушат мужики чарочки с водочкой, заглушив свою хмарь.


И пурга, словно стая волков, за окном вдруг завоет,
И метель заметёт все дороги и кровли домов,
И по свежему снегу, пролагая лыжню осторожно,
Егеря на охоту отправятся с ружьями вновь.


Урожаи богатые летом, чернозём плодородный,
Рожь, златая пшеница, власти в скотницу дань,
А зимой православные в Крещенские наши морозы,
Трижды перекрестившись, в ледяную нырнут иордань.


Монастыри, церквушки с колокольнями,
Где благовест с денницей раннею звучит,
Что с куполами, что с крестами, сияющими золотом,
Селян, селянок, принимают, чтобы помолиться, а над ними в вышине грачи.


Казаков я потомок донских, у меня кровь казачья,
Бесшабашная удаль во мне, ничего не боюсь!
Я поем щей, хлебну медовухи, видно нам предназначен
Сверху мученический удел, Златоглавая ты моя Русь!