Иллюзии мы всё пишем

Иллюзии мы всё пишем,
Иллюзиями питается и жив народ,
И чем иллюзорнее поэт напишет,
Тем больше у людей ему почёт.

Стихотворные потребны погремушки,
Потребительское время, не до глубин
Дерзаний философских конструктивных,
И не до настоящих поэтических вершин.

Никого здесь мы не осуждаем,
Мир, что дан нам - лучший из миров,
На волю божью не посягаем,
Но и не хотелось бы бесов,

Что сплошь и рядом заливают
В души слабые накал страстей,
И несовершенный разум отключают,
Выбивая почву из-под ног людей.

Предвижу уйму возражений, даже злобных,
Ведь нет недовольных собой, своим умом,
А зло и негативы, что ему подобны -
И есть бесовский, испытанный приём.

Нам если б в школе не сказали,
Что в мировых классиках - Лев Толстой,
Сами это мы вряд ли бы познали,
Ибо он для нас - непостижимой величиной.

Опять же, мы - не Боги,
У нас и права нет судить,
Оставим враз пустые разговоры,
Ответим лучше: чем Толстой велик?

Встретимся, присядем рядом,
Закажем тортик, пирожок ли, кофейку,
«Анну Каренину» - книгу - окинем взглядом,
Когда её листали на своём веку?

Читали мы что-то более грандиозное,
Более полное, глубинное про былую Русь?
И теплая российская семья, и одиозная…
Лишь «мозгового штурма» слышен будет хруст…

Мало, кто ответит, чем Пушкин и Есенин других круче,
Хотя читали и учили их стихи…
Такие не объяснят и про погремушки
Из-за духовных мелкоты своих стихий.

Мило дело - рифмованные строчки про цветочек,
Про небеса и в память канувший экстрим,
Про край любимый и далёкий,
Про «не быть нам больше молодым» 

Как-то нарасхват такие строчки, как хлеб насущный,
Да и мозга своего осталось на гроши,
Потому Бетховены, Толстые своей глобальной сущностью
Уже не лезут в щель меркантильную и узкую души.

Вот рифмованные строчки про цветочек,
И песни юности своей далёкой -
Нашего содержания - духовной оболочкой,
Которая когда-то, может, и была широкой…

Старость всех немножечко сравняет,
Как бы ни был прежде ты ретив,
Слова любимых песен позабываем,
Хорошо, что помниться мотив.

Старость всех немножечко сравняет,
В голове оставит ералаш,
Чей живописец Мёнстед? А кто его уже знает,
Хорошо, что помним: Шишкин - наш…

… Я и сам… Стал головою более, чем скромный,
К холодильнику подошёл, - а зачем? - забыв,
Яркого ловеласа из «Карениной» не сразу вспомнил,
Что звали его на манер французский: Стив.

Может показаться непостижимым,
Как же я пишу стихи, хотя и реже?
А потому что я - поэт в любом режиме:
И в действиях, и внешностью, и «в разрезе» …

… Иллюзии мы всё пишем,
Иллюзиями питается и жив народ,
И чем иллюзорнее поэт напишет,
Тем больше у людей ему почёт.
2024.11.05.