Потаёжное

Не мертвы, но не живы – так было, так будет всегда, … 

      Над таёжными топями саван туманов плывёт, в потаённых пещерах разносится эхо шагов. В скитах брошенных песен тоскливых никто не поёт, а на древних могильниках – кости истлевших врагов.
      Прошмыгнёт за сосною неясная, вёрткая тень. Хрустнет ветвь, хлюпнет грязь, закричит «чок-чок-чок» козодой.
      Шерстью серо-седою, клочкастой, покрыт волчий пень, истекает, как кровью, густою духмяной смолой.
      Не сбивайся с дороги! Назад, за плечо, не смотри, где в лишайниках рвов – лишь кутыси да мшистая мгла. Если шёпот услышишь, иль оклик – скорее беги, и спаси тебя Бог! – То болотные колокола.
      Сруб рогатый уходит в трясинную топь по венцы, а за тыном берцовых костей – лишь лесная стена.
      На лиственных стволах – вековые узоры-рубцы, где творцы вырезали из древ людоеда-менква.
      Не родятся дитяти в деревнях вдоль мёртвой тропы, лишь слепая старуха кряхтит и бросает крупу с петушиными перьями в глотку сумьяха-избы, прикормивши заместо младенца лесную мшару.
      И гниют на святилищах идолы давней поры, тех времён, когда Бог был так юн и совсем не един…
      С песней нудной, звенящей тоскою лесной мошкары за урочищем тени гигантов встают из глубин.

… боги малые помнят, покуда их помнит тайга.