В Гефсиманском саду

Где пределла  западного склона, саду стареющих олив,
Светло - желтого с зеленым, блещет плод не прихотлив
Ропот  листьев  заунывный, с ним же исчезающую тень,
Созерцает город Старый, в хладный сон подводит день.

Между тем, с мерцаньем звезд, и живым очарованием
Трое приближались  за другим, с тяжким придыханием,
Думой мрачной опечалив, с важностью больного древа,
Первый  молвил,  осторожно,  тихим голосом без  гнева:

Душа моя скорбит смертельно,  вы будьте здесь!, И пал,
Немного отойдя, на землю, моление о чаше восклицал:
«Да минует меня чаша мимо…», впрочем,  воля не моя, 
Узри  мое  томление  духа,  Создатель, воля  будь  твоя!

И пот его как капли крови, иным,  присест  наводит сон,
То, было от  печали,  то  неизбежность  у  ручья  Кедрон.
То  суета  сует,  как  южные   ветра  кружа,  несут утрату,
Как  море,  насыщая  океан, бушует  и зовет к  возврату!

Как  дело   всякое  под  небом, свое  имеет  время быть:
Так, время врачевать, рождаться время, время говорить,
Есть время  камни  собирать,  есть  время миру и войне,
Настанет  время  быть  распятым, и  время  быть  в огне!

Ужель смиренному настало время? Вот скопище мечей,
Толпа, в одежде обветшалой, влечет с собою жар огней
Со стражей той и придающий, ему приковано вниманье
Что поцелуй несет притворный, презренное посланье?!

О том было вещание! Искариот* оставил мертвый след
То суета..! Что за арестом станет, уйдет в круженье лет!
...