И нет иной тоски

Когда бы не душа
зачем бы я бросал
свой дом, как стертый камень,
в котором искры храм
был из песка изваян,
не выдержавший тяжести
ночей…

Зачем бы я
искал свой хлеб
в тени
победных арок,
стирал с надгробий
трескавшихся мозга мох
и жизнь вдыхал
в забытые жилища
дышал ею
в преемственных домах,
давился сном
в молниеносном небе,
немел в печаль
упругой лаской губ
твоей груди.

Когда бы не душа,
не думавшая прежде а покое,
зачем мне нужно
было бы копить
все образцы парод
сладко звучащих,
все хрупкие конструкции мечты
и вопрошенья хрупкие надежды,
все праздности и лени,
всякий груз
единой бесконечности работы

Но нет иной тоски!..
Я знаю смысл дорог,
не ведомость, потерянность
и страхи.
Я знаю столько страхов,
что не счесть
их голых черепов
неповторимых!

Их голосов,
напильникавых слов,
ломаемых рук криков
тараканьих,
их призрачных мячей,
висящих что не миг
над головою
тоски иной…

О, если б не душа!
Когда б я знал,
что больше нет обмана.
Я видел души
женщин и мужчин
и подлецов и шлюх
я видел души,
всех райских скопищ,
адских кустарей,
но не было души моей
начала.
Мне стоило
лишь раз ее назвать –
она водой
из глаз моих сочилась
и пропадала
в пыли всех дорог,
цветами распускаясь
и костями,
белея травами высокими
  висков.

Ни птица
и не зверь не донесли
её мне
не неопознанных останков.

Я все ветра изведал
и в лесах
любое дерево –
мой пристальный попутчик,
поводки всех
блуждающих огней
я изучил
и каждый шорох моря
неповторимым мне
не может быть.

Я знаю кровь
и чистоту огня,
все вкусы пепла
спектра сочетанья,
все дымы,
но не было и нет
иное печали.

Теперь мне стоит
слово лишь сказать,
почувствовать щемящую
бездонность
чтобы уместить всё то,
чего желал,
что видел,
что познал
и что осталось
плодом неискушённым.
Но тоска –
она за мной тянулась,
как резина
одним соединенная концом
с гнездовьем ласточки
мне памятной под стрехой
родного дома,
а другим ко мне
к бессонной нити нерва
прикрепленной.

Покоя нет!
Когда бы не душа
я бы не бросил
даже триллионной
последней части кремня.

Там я сам.
Там облик мой,
рожденный до рождения,
там самый первый
воспоминанья сон,
там клекот
просыпающейся птицы,
там скорлупа
и сгорбленная мать,
ослепшая моей
из под ладони
навек невозвратимою спиной.

О, как я поздно понял
привкус соли
и всё ж какая
между мной и ней
пустыня пустоты приотворилась…

***  ***