Женский характер

 

Из записей Марка Неснова)

Советская власть хоть и не очень баловала своих граждан заботами, одно обязательство она исполняла регулярно.
10 и 25 числа каждого месяца любое предприятие было обязано выплатить своим работникам заработную плату, которая в народе именовалась как аванс и получка.

И хотя, в целом, зарплаты были в стране небольшие, некоторые категории работников получали очень даже неплохие деньги.

К такой категории относились и мои соседи из 20-й квартиры в нашем одноэтажном общежитейском корпусе семья Крашинских.
Отец их  погиб на фронте, а  мать пятидесятилетняя Тина Крашинская и две дочери Лидка и Валька работали маляршами на судостроительном заводе.
Они красили корпуса кораблей и подводных лодок и получали ежемесячно по три тысячи рублей, когда  обычный слесарь получал 800 теми деньгами.

Однако денег в их семье не было никогда.

После каждого получения денег, они раздавали долги и устраивали застолье, которое продолжалось не менее трёх дней.

Кроме младшего десятилетнего брата Васьки, который слонялся по двору, пока его родные были на работе, в их комнате всегда жил очередной Лидкин любовник-матросик.
Поэтому на застолье всегда присутствовали сослуживцы очередного морячка.

После трёх–четырёх дней, когда все соседские дети уже объелись конфетами  «Мишка на севере», а взрослые пьяницы упились до смерти,
женщины уходили на работу и трудились в поте лица до очередной получки.

Дома оставался только вечно голодный Васька, ещё недавно выковыривавший на крылечке сало из копчёной колбасы, и очередной матросик,  которого 25-летняя Лидка называла не иначе, как  «мой Юра» (мой Петя, мой Коля, мой Гриша и т.д.).

Сколько было таких матросиков никто и не помнил, но поскольку ничего плохого от их семьи и от матросиков никто не видел, то все делали вид, что их это не касается, тем более, что с «черноротыми» Крашинскими связываться никто не хотел.
Матросик, прожив после дембеля месяц-другой, уезжал домой одетый и при деньгах, а его место занимал другой не менее родной, чем предыдущий.

Ваську кормили соседи. А женщины питались хлебом с молоком, которое получали на заводе за вредность.
Матросику же всегда выдавались деньги, которые он, не особо считая, тратил.

Но однажды произошло невероятное.
Лидка влюбилась.

Парня звали Равиль и был он из солнечной Абхазии.
Это никому из окружающих ничего не говорило, и Равиля все называли грузином.

Он задержался после армии надолго и, похоже, уезжать не собирался.
На красавицу Лидку он смотрел, как на богиню, а она на него смотрела, как на любимую игрушку.
Оба были счастливы, а весь двор за них был рад.
Застолья и безумные траты денег прекратились, и семья Крашинских превратилась в обычную добропорядочную семью конца пятидесятых.

Равиль работал шофёром, что нас, мальчишек особенно радовало, потому что мы, наконец-то, вдоволь накатались на машине.

Однажды за Равилем приехали старшие братья, но без Лидки ехать домой он отказывался, тем более, что она ждала ребёнка.

Забрали и Лидку.

В богатом доме семьи Равиля Лидку встретили настороженно и неприветливо.
Семья Арланба гордилась своим княжеским происхождением и родство с непонятной русской, с ещё более непонятным прошлым, никого не устраивало.
Княжеские семьи заключали браки строго между собой, что давало возможность не только сохранять родовые связи и авторитет, но и продвигать детей по службе в партийные и хозяйственные структуры.
Такой нелепый и позорный брак мог разрушить веками строившееся здание родового величия и благополучия.

Однако младший сын Равиль заявил, что жить он без Лидки не может и поедет за ней на край света. Или застрелится.

И тогда один из родственников предложил хитроумный план.
Поскольку было очевидно, что Лидка-женщина вполне доступная, родственник предложил её подпоить и соблазнить. Тогда Равиль вынужден будет отступиться.

Когда все разошлись по комнатам, один из старших братьев решил подъехать к подвыпившей Лидке, но она сломала ему нос и поставила огромный синяк.
Равилю она ничего не сказала, потому что спали они в разных комнатах.

Чтобы загладить возможный скандал, отец, посоветовавшись со старейшинами, принял решение Равилю уступить, тем более, что невеста оказалась женщиной достойной.

Утром за большим столом расположились все самые уважаемые люди аула и
 старшие родственники.

Отец торжественно объявил, что невеста выдержала проверку и семья согласна на её вхождение в дом.

Лидка, полагая, что приставали к ней спьяну, очень удивилась такому повороту дела:
-Так значит вы меня так подло проверяли? И после этого вы ещё мечтаете, чтобы я с вами, подлецами, жила под одной крышей и была у вас тут служанкой, а мой сын воспитывался в вашем подлом семействе.
Да кто вы такие? Меня никто и никогда так не оскорблял.
Плевала я на весь ваш поганый род.
И она смачно плюнула на стол.

Лидка направилась к выходу, и когда Равиль попытался её остановить, влепила ему увесистую пощёчину.
-Пошёл вон. Такой же.

Лидка без вещей вернулась домой, повязала голову чёрной косынкой и никогда её больше не снимала.

А в Абхазии разрастался скандал. Пошли слухи, что в семействе Арланба хотели изнасиловать порядочную женщину, но она дала отпор, а потом оскорбила весь род и плюнула за это старшему рода в лицо.
Понемногу новость из Абхазии перекочевала в Адыгею, Карачаево –Черкессию, Кабарду и всюду где жили родственные абхазам народы.

Последствия не замедлили сказаться.
Среднего брата с должности заместителя заведующего промышленным отделом ЦК перевели в заместители председателя исполкома.
Почти уже решённая свадьба дочери сама собой расстроилась.
Дом перестали посещать уважаемые гости.
И даже однажды отца забыли пригласить на собрание, где решался вопрос общественных пастбищ.
Ко всем этим несчастья Равиль запил и никто с ним ничего поделать не мог.

Род терял свой авторитет и силу.
Обеспокоенный отец обратился к старейшинам из княжеских родов, чтобы они подсказали выход.

И старики посоветовали: женщину взять в семью, тогда весь конфликт приобрётёт внутрисемейный характер, что в корне изменит дело. Мало ли что бывает внутри семьи.

На том и порешили.

Человек десять самых уважаемых людей из рода Арланба поехали в Николаев, чтобы извиниться перед Лидкой и её семьёй и уговорить её выйти замуж за Равиля, который не верил в хороший исход  дела, потому что Лидка не ответила ему ни на одно его письмо.

Родственники расположились на лавочке возле Лидкиного окна и стали ждать, когда та придёт с работы.

Беременная Лидка появилась в чёрной траурной косынке, не ответила на вежливые и громкие приветствия, и молча прошла  в дом.
Затем она вышла с полным ведром воды и окатила ей ничего не подозревавших гостей.
И так же молча ушла в дом.

Наутро все увидели на лавочке спящего Равиля, но Лидка сделала вид, что она его не заметила.
Прожил он на лавочке несколько дней, пока сердобольная баба Груня не пустила его жить к себе на топчан.
Он устроился на работу в соседний гараж и стал жителем нашего двора.
Относились к нему все хорошо.
И даже Лидкина мать и сестра общались с ним.
А Васька так просто не вылезал из его машины.
Но для Лидки Равиль не существовал.

А потом она родила мальчика и назвала его Равиль.
В честь умершего отца.
Так она всем говорила.

Так вот мы все и жили.
Прошло года три. Мальчик был похож на Равиля, как две капли воды.
Но при Лидке отец боялся с ним общаться.
Слава Богу, и бабушка и сестра, а главное Васька устраивали ему постоянные встречи с ребёнком.
Потом пришла весть, что скончался Равиля отец.
Братья выделили ему долю, и он купил домик на нашей улице, но продолжал жить в нашем дворе у бабы Груни.

А потом мальчик заболел дифтерией.
Были тяжёлые осложнения и врачи не давали никаких гарантий.
И Лидка, и Равиль дневали и ночевали в больнице, хотя и не разговаривали.

Наконец, ребёнку стало лучше, и врачи сказали, что кризис миновал.
От счастья родители заплакали и обнялись.

Весь двор радовался  выздоровлению мальчика и примирению родителей.

Со временем  всё семейство Крашинских переехало в дом.
Сделали пристройку и поставили баню.

Лидка разрешила родственникам из Абхазии их навещать.
Она вела себя с ними тепло и просто, но они с ней разговаривали, как будто она была старшей в роду.
И по самым важным семейным вопросам обязательно приезжали советоваться.

Потом у них родилась девочка Тина.
Мне неизвестно, как сложилась её судьба, но точно знаю, что в 1995 году их сын Равиль Арланба работал Председателем Антимонопольного комитета Карачаево-Черкесской республики, куда вся семья переехала после окончания Равилем-младшим института.