Венок сонетов II

      
          МАГИСТРАЛЬ

   У сильного своя судьба,               
   Как женщина ему подвластна.               
   Но жизнь – не вечная борьба.               
   А схватки с мельницей напрасны.

   Завоет ветер – заскрипит.      
   Чего-то там кому-то смелет,               
   На жерновах поворожит,               
   Ни мук не ведая, ни целей.

   Так пусть мерещится в полях,               
   Природы дикой украшеньем,               
   Покуда вертится Земля.

   Пожалуй, мудрое решенье.               
   У каждого – свое служение.               
   Кто - груз, кто – парус корабля.

                I
   У сильного - своя судьба.               
   Пока в нее он не поверит,               
   Спускают на него собак,               
   Чтоб не стесал кулак о двери.
 
   Ведь сразу видно, что – чужой.               
   Не гнется, милости не просит.               
   И все – при нем. Ведь за душой               
   Лишь то, что за плечами носит.
 
   Но если шевельнет рукой,               
   Когда в глазах все тонет в красном.               
   Весь ваш уют сметет ненастьем.

   Хотелось обрести покой?               
   Но этот взгляда лук тугой –               
   Как женщина ему подвластна!

                II

   Как женщина ему подвластна -               
   «Чего изволишь, дорогой?»               
   А ступит за порог ногой:               
  «Прощай тюрьма! Я так прекрасна!»

   Еще на марше диктовал               
   Помпей Великий разводную.               
   Не к демократии ревнуя,               
   Эгистом Цезаря назвал.

   А вскоре Цезарь пострадал.               
   Могуч, велик ты или мал...               
   В любви никто не застрахован.

   Вспорхнет: «Тебе я не раба!»               
   А ты цепями сам окован.               
   И нем – неравная борьба.

                III
   Но жизнь – не вечная борьба.               
   Провиснут, расплетутся нити...               
   Что нам с тобой тогда приснится?               
   Тебе – не я, а мне – стрельба.

   По воробьем Большою Бертой,               
   Все как-то мимо, невпопад...               
   А в сердце – раскаленный ад.               
   В него повержен и отвергнут.
 
   Уж кажется – испил до дна               
   Всю боль. Морозно. Гулко. Ясно.               
   Глядишь, а чаша вновь полна.

   Как холодна!.. И так бесстрастна!               
   Кипящая взлетит волна...               
   Но схватки с мельницей напрасны.

                IV

   Да, схватки с мельницей напрасны.               
   И все попытки удержать               
   Крыло взлетевшее и вспять               
   Мгновения обернуть... Не властны!

   Промчится ветер стороной,               
   Листву опавшую подхватит.               
   И вздох невольный дух захватит.               
   Как голос стихший, но родной.

   Приснится дом постройки давней...               
   В листве весенней дождь шумит,               
   Какой дымок над крышей славный!
 
   Бегу к нему. Он пуст. Сквозит.               
   Торчит в стене обломок ставни.               
   Подует ветер – заскрипит.

                V
               
   Завоет ветер - заскрипит               
   Гнилая мачта. Кормчий глянет –               
   Уключин полустертый глянец               
   Кипящей пеной окропит.

   Кровав закат гребцам на горе.               
   Все устье вздулось и бурлит.               
   А грудь сомнение сверлит –               
   В такой прибой не выйти в море.

   Уж сорван руль – увяз в песке.               
   Несет на скалы, трет о мели.               
   В последнем напряглись рывке –

   Отчаяние рождает смелость.               
   Но жизнь висит на волоске,               
   Борта триремы Сцилла мелет.

                VI

  Чего-то там кому то смелет               
  Прокатится на колесе...               
  Девчонка, вся краса - в косе!               
  Но голод изобилье сменит.
 
  Что стоит руль ей повернуть?               
  Но на глазах ее повязка.               
  Слагалась жизнь и вдруг – развязка:               
  Сломалась. Счастья не вернуть.

  Нет. Не слепа Фортуна – знает               
  Как вознести, чем сокрушить.               
  Глядит – не добрая, не злая,

  Как небеса на поле ржи.               
  Судьба – не карта подкидная.               
  На жерновах поворожи.

                VII

  На жерновах поворожит,               
  Надежды горсть метнув на камень –               
  Без глаз, с косой, седая: «Амен!»               
  Все перемелется. Держись!

  Дитя рабыни, Сервий Туллий               
  Царем в мятежном Риме стал.               
  Воздвиг сословий пьедестал,               
  А Туллия играла буллой.

  Фортуны баловень, Отец               
  Отечества, избегший мелей!               
  Но как ужасен был конец...

  Как та, чье детство ты лелеял,               
  Квадригой смяла твой венец,               
  Ни мук, не ведая, ни целей?!

                VIII
               
  Ни мук, не ведая, ни целей               
  Течет сквозь нас времен река.               
  Москвы и Рима облака               
  Плывут в ней как на карусели.

  Не учит опыт нас чужой.               
  Все философии напрасны,               
  А сущности темны, неясны –               
  Приходишь раненой душой.

  Познанья плод, что ж ты так горек?               
  Поймешь, что круглая Земля               
  И деться некуда от хворей,

  Лишь с тонущего корабля.               
  Влекут неведомые горы,               
  Но лишь мерещатся в полях…

                IX

  Зачем мерещатся в полях,               
  Где так привычно, сытно в стаде,               
  Далеких амазонок стати?               
  Персида – с Ксерксом на паях?

  Гнетет богатство, душит власть.               
  Совсем иное дело – Слава!               
  Мой Публий, как ты скачешь браво!               
  Не сын – дыханье! Слезы – всласть!

  Путь легионов на Восток.               
  А цель? «Потом приму решенье.»               
  Но стрелы!.. Как их свист жесток!

  И… Голова?.. В коней круженьи...               
  О, Публий! Мертвый мой росток –               
  Породы римской украшенье!

                X

  Природы дикой устрашеньем               
  Встал мост над Рейном за три дня.               
  «Очнись, Корнелия моя!               
  Твой Гай – всей Галлии крушенье.

  Помпея? Боги! Тяжкий груз!               
  А вдруг ни в чем не виновата?               
  Власть! Ты дерьмом одним чревата.               
  Сервилия! Тоска и грусть...

  Кругом долги. Но не для Красса               
  Тащил я слитки из Кремля.               
  Жемчужинка! Как ждал я часа,

  Чтоб потеплел твой синий взгляд!..»               
  Любовь? То взмах крыла Пегаса!               
  Лишь ею вертится Земля.

                XI

  Покуда вертится Земля               
  И в небе зиждется движенье,               
  Любимых наших отраженья               
  Мгновения канувшие длят.

  Мелькнув нечаянно, оживят               
  Скрещенья взглядов, шепот, крики,               
  Сердец биенье, солнца блики,               
  Обид случайных смертный яд.

  Как звезды холодно глядят!               
  Как безмятежно их вращенье...               
  И Ты, уплывшая ладья,

  Перенимаешь их свеченье               
  И таешь... Жертва – не судья.               
  Не отклонит судьбы решенье.
               
                XII

  «Пожалуй, мудрое решенье…» -               
  На предков глянул Марк Катон:               
  «А может, просто страшный сон?               
  И не дождаться пробужденья.

  Гортензий, старый горлохват               
  И... Марция! Как сжало горло!               
  Позор какой! Но во сто крат               
  Позорней суд... Жестокий Город!

  Позволить навсегда изгнать               
  Любимую с ярмом на шее               
  Или своей рукой отдать

  Развратнику на поношенье?               
  Но ночью... Как не зарыдать?               
  У стоика – свое служенье.

                XIII
 
  «У каждого – свое служенье.               
  Он – меч. Я – Туллий Цицерон!      
  Какой Отечеству урон,               
  Коль не сплотим сердец биенья.»

  Но не срослось – триумвират,               
  Фарсал, потеря положенья,               
  Развод – какое униженье! –               
  Теренции с рабом разврат.

  На Рострах голова торчала.               
  Плевал в нее Антоний, клял.               
  И гребень Фульвия вонзала.

  В язык, чернеющий как кляп!               
  Но чернь, сквозь слезы, различала               
  Кто – груз, кто – парус корабля.

                XIV

  Кто – груз, кто – парус корабля?               
  Но стоит ли судить до срока?               
  Как знать, куда ведет дорога?               
  Что юность будет вдохновлять?

  Все отдаленнее, все глуше               
  Тот отзвук, что пронзал нам души.               
  То с моря долетит, то с суши...               
  Но вовсе не угас. Послушай!

  Звенят тихонько небеса,               
  Гармонии стихий подвластны.               
  Окликнет Вакх. А с ним гурьба               
  Менад резвящихся и страстных.

  Манят протяжно голоса,               
  Фиалов звон, петард пальба –               
  Какая предстоит гульба!..
               
  Но я твои ищу глаза!               
  Темны дремучие леса...               
  Мелькнет ли свет – твоя краса?