Дочь Монтесумы

часть 2, 1 часть выше

– Это еще кто здесь? – заорал один из них. – Как
тебя зовут, друг?
– Доброй ночи, братец, бай-бай! – ответил я по-испански хриплым голосом пьяницы.
– Ты хочешь сказать, доброе утром – рассмеялся
солдат, потому что уже светало. – Но как твое имя? Я
что-то тебя не знаю, хотя рожа твоя мне знакома. Уж
не встречались ли мы в бою?
– Не имеешь права спрашивать мое имя! – важно
ответил я, раскачиваясь взад и вперед. – Не дай бог,
узнает мой капитан, – тогда всем не поздоровится. Он
у нас непьющий. Дай руку, девка, пора спать, бай-бай.
Видишь, солнце уже садится!
Солдаты расхохотались. Один из них обратился к
Отоми:
– Брось этого пьяного дурня, красотка, пойдем с нами!
Он потянул ее за руку, но тут Отоми повернулась к
нему с таким свирепым видом, что испанец от удивления отступил, и мы, шатаясь, побрели дальше.
Когда угол дома скрыл нас от солдат, силы меня
оставили, и я рухнул на землю от невыносимой боли:
пока солдаты могли нас видеть, мне приходилось ступать на раненую ногу, чтобы не возбудить их подозрения. Отоми попыталась меня поднять.
– Вставай, любимый! – умоляла она. – Надо идти
или мы погибнем.
С мучительным стоном я поднялся на ноги. Ценой каких страданий добрались мы до южных ворот –
невозможно сказать. Мне казалось, я десять раз умру,
прежде чем их достигну. Но вот, наконец, ворота и возле них, по счастью, ни одного солдата: все испанцы
спали в караульне. Только три тласкаланца дремали
у маленького костра, завернувшись с головой в свои
плащи-одеяла. На рассвете посвежело.
– Открывайте ворота, собаки! – гордо потребовал я.
Увидев перед собой испанского солдата, один из
тласкаланцев встал на ноги, затем, помедлив, спросил:
– Зачем? Кто приказал?
Я не видел его лица, скрытого одеялом, но голос
показался мне знакомым, и страх охватил меня. Однако нужно было отвечать.
– Зачем? А затем, что я пьян и хочу проспаться на
травке, пока протрезвлюсь. Кто приказал? Я приказал, дежурный офицер! Живей, не то я прикажу тебя
сечь до тех пор, пока ты не отучишься навсегда задавать дурацкие вопросы. Слышишь?
Тласкаланец заколебался.
– Может, разбудить теулей? – обратился он к своему товарищу.
– Не надо, – ответил тот. – Господин Сарседа устал
и приказал его зря не беспокоить. Пропусти их или не
выпускай, только его не буди.
Я задрожал с головы до ног: в караульне был де
Гарсиа! Что, если он уже проснулся? Что, если он сейчас выйдет и увидит меня? И в довершение всего я
узнал, наконец, голос тласкаланца, – это был один из
пытавших меня мучителей. Только бы он не увидел
моего лица! Палач наверняка узнает свою жертву.
Оцепенев от ужаса, я не мог произнести ни слова,
и если бы не Отоми, моя история на этом бы окончилась. Но тут она вступила в свою роль и сыграла
ее превосходно. Солеными солдатскими шуточками
Отоми заставила тласкаланца рассмеяться, и он открыл перед нами ворота. Мы уже миновали их, когда
от внезапного приступа слабости я споткнулся, упал
и покатился по земле.
– Вставай, дружок, вставай! – тянула меня Отоми с
грубым смехом. – Если хочешь спать, подожди, пока
мы доберемся до какого-нибудь укромного местечка
под кустом!
Она нагнулась, чтобы поднять меня. Тласкаланец
со смехом поспешил ей на помощь, и, опираясь на
них, мне удалось встать на ноги. Но когда я встал,
шляпа, и без того едва прикрывавшая мое лицо, упала
на землю. Тласкаланец подобрал ее, протянул мне, и
в этот миг наши глава встретились. Хорошо еще, что
свет падал сзади, так что мое лицо оказалось в тени.
В следующее мгновение я, подпрыгивая, двинулся
дальше, но, оглянувшись, увидел, что тласкаланец с
растерянным видом смотрит нам вслед, словно не веря своим глазам.
– Он узнал меня, – шепнул я Отоми. – Сейчас он
опомнится и побежит за нами.
– Скорей, скорей, – умоляла она. – Вон за тем поворотом заросли агав. Там мы спрячемся.
– Не могу! Сил нет, – прохрипел я и начал снова
валиться.
Отоми едва успела меня подхватить. И вдруг, напрягая все силы, она подняла меня на руки и понесла, словно мать ребенка, прижимая к своей груди. Любовь и отчаяние помогли ей пронести меня так шагов
пятьдесят до края насаждений агавы, но здесь мы оба
рухнули наземь.
Я скосил глаза на тропинку, по которой мы шли. Там
из-за угла появился тласкаланец с утыканной обсидиановыми остриями палицей. Как видно, он решил избавиться от всех сомнений.
– Конец, – прохрипел я. – Он идет сюда.
Вместо ответа Отоми выхватила мой меч из ножен
и сунула его рядом в траву.
– А теперь закрой глаза, – шепнула она. – Сделай
вид, что спишь. Это наша последняя надежда.
Я закрыл лицо локтем и притворился спящим. Мне
было слышно, как тласкаланец шел через заросли.
Еще мгновение – и он уже стоял надо мной.
– Чего тебе надо? – спросила Отоми. – Ты что, не
видишь – он спит? Не буди его!
– Сначала я должен взглянуть на этого человека,
женщина, – ответил тласкаланец, отстраняя мою руку. – О, боги, я так и думал! Это тот самый теуль, с
которым мы вчера возились. Он сбежал!
– Ты с ума сошел! – рассмеялась Отоми. – Если он
и сбежал, то только от пьяной драки и выпивки.
– Ты лжешь, женщина, или просто ничего не слышала. Этот человек знает тайну сокровищ Монтесумы. За него дадут царскую награду!
И тласкаланец взмахнул палицей.
– Стой, зачем же тогда его убивать? Я, конечно, ничего не знаю. Бери его, если хочешь. Мне этот пьяный
дурень давно надоел.
– А ведь верно! Убивать его глупо. Лучше я приведу его живым к господину Сарседе, за это он меня и
похвалит и наградит. Эй, помоги мне!
– Управляйся сам, – сердито ответила Отоми. –
Только сначала пошарь у него в карманах: может, там
найдется, чем поживиться нам обоим?
– Тоже верно, – проговорил тласкаланец, опустил-
ся передо мной на колени и начал выворачивать мои
карманы.
Отоми стояла над ним. Внезапно я увидел, как исказилось ее лицо и в глазах сверкнуло жуткое пламя, такое же, как в глазах жрецов, приносящих жертву.
Быстрее мысли она схватила меч из травы и со всего
размаху обрушила его на затылок тласкаланца.
Он упал, не издав ни звука. Отоми тоже упала, но
уже через мгновение она снова стояла на ногах, сжимая обнаженный меч и не сводя с убитого страшного
взгляда.
– Вставай, пока другие его не хватились! Ты должен
встать!
И вот мы снова двинулись вперед, продираясь
сквозь заросли. Сознание мое мутилось, проваливаясь в черную бездну. Иногда мне чудилось, что все
это страшный сон, и во сне я шел по раскаленному
докрасна железу. Как сквозь туман, увидел я каких-то
людей с поднятыми копьями, Отоми, бегущую им навстречу с простертыми руками, и больше я ничего не
помню.
Хагард