Холокост

У проволоки бедолага
Полулежал, полустоял:
«Наверно, всё-таки прилягу...», –
Смертельно полутруп устал...

Его зовут Арон Абрамыч:
Он прежде ладил сапоги,
Читал сынишке сказки на ночь
И с жинкой кушал пироги.

Он проживал в сельце под Пинском,
И обходили стороной
Ненастья дом его и близких,
Но явь страшней, чем сон дурной.

Несчастье всё-таки настигло,
Война-змеюга принесла:
Его с женой его Ядвигой
И сыном Яшей как осла

Босым погнали в лагерь смерти,
Как над зверьком над ним смеясь,
И то и дело злые черти
Абрамыча толкали в грязь.

А дальше – лагерь. Там – работы,
Неблагодарный, чёрный труд,
Еда, похожая на рвоту,
Но хоть с семьёй бывать дают.

Всего семь дней. Через неделю
Детей и женщин повели
Купаться в душе. Всех раздели...
И газ пустили с криком: «Пли!».

Мужчины думали: «Ну, что там?
Ах, почему всё не идут?»...
«Молчите, свиньи, за работу,
Живее или же капут!».

А вот Арон чутьём всё понял
И, к проволоке подойдя,
Он, словно стянутый супонью,
Склонясь, спросил: «За что, Судья!?».

И, полустоя, полулёжа,
Желая в землю лечь навек,
Пробормотал он горько: «Боже,
Наверно, Ты не человек»...

2021