Маленький принц и большой паук

Я прыгал в космосе по тусклым звёздам,
бушуя, сверху волновался океан.
Увидел множество планет, что пёстрым
пейзажем так манили в свой обман.

Я сам не лучше был, ведь надевая маску,
хотел казаться лучше, чем я есть.
Пейзажи быстро потеряли краску,
и так же быстро испарялась моя честь.

Я плыл по космосу и посещал планеты,
как в сказке той про маленького принца.
Не смог принять себя, но верил - где-то
есть дом, в котором я бы мог остановиться.

А в нём так вкусно пахнут мандарины,
на ёлочных ветвях висят зеркальные шары.
Здесь я запутался в углу в тенётах паутины.
Не до планет добраться, а хотя б до мишуры...

Чтобы оттуда разглядеть в стекольных сферах
свой маленький, паучий, но бесстрашный силуэт,
поэтому вонзил в себя амбиции на хелицерах,
чтоб лапками моими обнимать парад планет.

С тех пор я встретил много тел небесных:
одни, как тень - безлики, плоски и просты;
другие - многогранны, сложны - бездны,
над ними никогда не протянуть мосты;

и есть такие, где настолько много граней,
что их поверхность превратилась в острые шипы.
Рискнул обнять их и порвал под кожей ткани,
но глупый был, сказал себе зачем-то "Потерпи".

А пёстрые планеты все - одна подделка,
и я как трикстер притворялся, начал лгать.
Наверное, заведомо плохая сделка,
где каждый думал то, что смог наврать.

Прошли года и я вернулся в тот же дом,
а в нём всё так же пахнут мандарины.
Вот - я у ёлки, шар на ней, а в нём
большой, паучий, честный и глубинный.

Тут я другой, мне до планет, теперь, нет дела,
и не смотрю на пёстрое, на грязь, на шваль.
Я здесь, как будто в фильме Интерстеллар,
гляжу на прошлое сквозь времени вуаль.

Тут кверху я тяну свою паучью лапу,
пытаясь навсегда воспрянуть ото сна.
Моя планета на рисунке не увидит шляпу,
моя планета лишь увидит змея и слона.

Я не такой ничтожный, как я думал раньше.
Вокруг меня менялись люди, взгляды и мечты.
Отныне, я прожил бы жизнь без фальши
чужой, своей; недетской глупой суеты.

Лишь видел худшее в себе, как я не посмотри
паучьими своими маленькими зенками.
Но ведь не понял я тогда - то, что внутри,
никогда не отразится в зеркале.

И вот я чуда жду, как двадцать лет назад,
хотя уже не верю я ни в Санту, ни в Мороза.
Здесь мандарины в ноябре и вкусный шоколад,
сижу и улыбаюсь во весь рот до носа.

Дождался чуда я, дождался розовый зефир,
Омегу, Альфу, первый и последний Рим.
Я скоро полюблю и обниму весь мир,
что без притворства будет схож с моим.