Русь изначальная

Дети звезд

Я знаю, что я ничего не знаю,
но другие не знают и этого.
Сократ


Пролог

Однажды ночью в тишине
старик во сне явился мне:
-Пришел к тебе я в этот час,
чтоб неба выполнить наказ.
-Но кто же ты, мой гость нежданный,
Откуда в поздний час ко мне
явился призраком печальным
вершить наказ свой в тишине?
- Мы лишены переживаний
в ваш мир вторгаемся во снах.
Окончив бренный путь страданий
и, превратившись в тлен и прах,
покой нашли на небесах.
Оттуда мы следим за вами.
Нам сверху видно все, что было,
что есть нам тоже не секрет.
Грядущих дней незыблемый завет
святая воля нам открыла
и души наши приютила.
Я пращур твой пришел оттуда,
чтоб рассказать, что с нами было,
предостеречь, что с вами будет.
Пиши! Да в мире наш народ пребудет!
А чтобы было что слагать,
тебе я буду помогать.
Ну чтож, начнем, и в добрый час,
дух предков уж торопит нас.
Я возроптал: постой, старик!
Ужели праздный мой язык
и утлый ум, невнятный глас
способны рассказать о нас?
-Не препирайся, смерд, и мни,
забыв покой, сквозь ночи, дни
веди пытливый свой рассказ,
ночами не смыкая глаз.
Отбрось сомнений тень и лень.
Ты должен помнить каждый день-
тогда рождается могучая строка,
когда ведет Всевышнего рука.
Проникнись волею небес,
молись и помни, что они
твой десницей будут править
и не дадут тебе слукавить.
Ты должен волею Богов
взглянуть умом сквозь тьму веков,
понять, где родовой горел очаг,
кто был наш друг, а кто был враг.
Запомни, испокон веков
путь Прави вел всегда волхвов,
и явь Господь им открывал,
чрез них народы направлял.
И смелый вещий их язык
пугал вождей. Нередко крик
места глухие оглашал,
но не один не оплошал,
Закона Прави не предал.
Пророков истинное слово
дороже жизни почитая,
они всегда были готовы
вещать пред миром правду снова.
А правда в том, что наш очаг
горел на склонах Беловодья
веков так сотен шесть назад,
где жил народ и в неге и приволье.
В тот давний час гипербореи
к Земле с Троару прилетели,
и всю эпоху Водолея,
ни сил, ни годы не жалея,
планеты чуждую природу
превозмогли по воле Бога.
И притяжение Земли свою воле подчинили.
Где ось Земли стремиться вверх к Седаве,
Зимун-корова расплескала молоко,
дворцы гипербореи возвели из камня
у трона северных ведических богов.
Жизнь наша сказкою была,
и материк и острова
народом белым тароваты.
По ним и край сей назван был.
Здесь мир и лад всегда царил-
гипербореев Бог хранил.
То был особенный народ-
высок умом, богат душою,
хранил традиции отцов,
пришедших из других миров
в сей край космической тропою.
Они парили над землею
и лабиринтов вязь плели,
чтоб, ставшей им родной земли,
торить тропу в миры иные.
Глубины памяти хранят
до сей поры детские сны,
в них над землей парили мы.
Нам наши гены говорят,
далекий навык вспоминая-
была б у нас судьба иная,
когда б путь духа выбирали,
свою стезю определяя,
опричь технической тропы.
Мы б и сейчас свои стопы
шутя от тверди отрывали
и над поверхностью земли
подобно  птицам все порхали.
Я от тебя, мой друг, не скрою-
благие были времена,
в согласье жили племена
совместно ладили с бедою.
И Хваргу- ген гипербореев-
рассеяли по всей Земле.
В ту пору буйная природа
под солнцем жарким небосвода
цвела. И нежились народы,
боготворя свои края.
Планету древнее светило
своей заботой одарило,
макушку злачную Земли
обогревало нежной силой.
Тогда Арктида утопала
в таежных пущах и лесах.
Средь них и мамонтов стада
бродили тучною тропою.
И мастодонт, прадедушка слонов,
гулял привольно меж стволов
гигантских пажитей таежных.
Могучее атлантов племя
и мудрое гипербореев семя
цивилизации взрастили
на память скорбную и нам,
и всем грядущим временам.
Земля опасная планета-
то ось ее сместиться резко,
смыв все с лица, что было ране,
то заработают вулканы,
и свет утонет в злом тумане,
то гибель принесет болид,
и смоет все потоп Всемирный,
то жар иль холод все сгноит,
иль техногенная беда живое вмиг приговорит.
Пример тому - Махенджо Даро.
Но, как не раз уже бывало,
жизнь на планете оживала-
вновь космос нес и жизнь и смерть,
так было ране, будет впредь.
Вселенная богата жизнью,
ей переполнена она.
Ученый мир тлетворной прытью
твердит- Вселенная мертва.
Ну, грош цена такой  науке,
что в правде всюду видит ложь.
Заупокой по этой штуке-
пресечь истории б грабеж!
А с небосвода три луны
на Землю пристально взирали-
Фатта, Лель водой полны,
столкнувшись, Землю поливали.
Сорок дней, сорок ночей
с небесной тверди дождь лавиной,
чтобы с поверхности пустынной
смыть все грехи падшего мира.
И скрылись под водой вершины,
холмов и горных круч морщины.
      ххх
Когда с той давней древней даты
минуло много тысяч лет,
великий хлад пришел в их хаты
и тьма застила белый свет.
С мест обетованных народы
на юг направили свой бег,
и в Семиречье на свободе
обжили поймы бурных рек.
Останки древних поселений
волнуют нас, и словно тени
призывным гением мелькают.
И строгий ментор благородный
по книге памяти ведет
в века далекие народ,
и перед взором предстает
старинный город Харапевт.
Там до сих пор судьбой хранимы
лежат останки Аркаима.
В преданьях старины глубокой
сей град стоял не одиноко-
аж два десятка поселений
с большой нуждою и без лени
арийцы споро возвели.
Однако лоно сей земли
не обласкало их. Ушли
на юг, в долину Инда люди
Истово славили богов,
и потому звались славяне,
и матерь множества родов
они мать-Славой величали.
Ковали меч в горниле правды
гипербореев племена.
Как воздух истина важна,
когда душа ущемлена
и ищет выхода она
с просторов северной беды
на  берега иной судьбы.
Фортуна гневно  их гнала
в края незнамые. И тропа их не была
ни безмятежной и не мирной.
И по поверхности пустынной
по воле вече вел народы
сын Солнца, Арий в переводе,
на лоно  ласковой природы
под сень степного небосвода.
Потребный был исход арийцев
с суровых северных долин,
с прародины, в снегах застывшей,
в обитель солнечных равнин.
До сей поры там трон высокий
стоит у северных засек,
к нему, как прежде, из далека
стремится белый человек.
Цивилизации, как люди,
росли, старели, умирали
(и с вами это тоже будет,
когда настанет час печали)
От вас останется в веках
зола и пепел. В общем прах!
И лишь преданья сохранят
таинственных сказаний ряд.
Сомнений горьких пелена
сокроет их, и правда станет не нужна.
Скажу вам более-вредна!
И осмеют ее сполна
(во все так было времена)
по заскорузлости ума,
кто в этот час наукой правит.
Отринут все, что было в свете:
дальмены и ужасных йети.
Уверит всех премудрый клан,
что мы потомки обезьян.
(Если Блавадская не лжет,
все шло как раз наоборот).
Ответить червь науки строгий
не может. Когда одной дорогой
шел человек, и с динозавровой стопой
своих следов оставил много.
И в те далекие года
нет обезьян, нет их следа.
Старение- закон природы.
И чтоб ни делал человек,
все тщетно. Цивилизаций скорый бег
стремиться к гавани забвенья.
Язык души и чувств движенье,
упрямых поисков плоды,
и мудрое их осмысленье
ученым всем на удивленье
пророки нам преподнесли.
В преданьях, мифах и руинах
жизнь всех народов вмещена,
и в том история верна,
что в камни вписана она.
В нас прошлое не умирает,
нам в гены втиснуто оно.
Но, как всегда это бывает,
народа жизни полотно
искажено, извращено.
История такая штука-
в руках досужего - наука,
оружие- у подлеца!
Совсем недавно атеисты
нас изводили- Бога нет.
А ныне ярые марксисты
челом бьют в храмах о паркет.
      ххх
Растет как дерево планета,
во чреве прошлое скрывая,
и есть такие в ней предметы-
посмотришь- сердце замирает!
Загадки, тайны скрыты в свете:
их не осмыслить, не понять.
Дары волшебные планеты
стремятся в мифы записать
те, кто привык все отрицать:
гранитный колоссальный трон
и звездолеты неземные,
и сфер сибирских перезвон,
циклопов черепа чудные,
скелет  длиною метров шесть
(в три раза больше Гильгамеш)
и камни Ики расписные.
И мы летаем в детских снах,
как птицы на своих крылах.
То гены память пробуждают
у нас в забывчивых умах.
Диковин в мире много есть.
- Но нет того, что не увижу,-
твердит упрямец записной,
в упор смотря на артефакт.
И странности земли чудные
не привлекут сей взор никак.
Но ветер времени доносит
дух древней родины до нас.
Хранит обилие богатств
в своих глубинах, островах
Гипербореи древний прах!
Всевластный ген и ныне гонит
на север караваны стай,
и наша память не хоронит
родной когда-то древний край.
Его еще Герард Меркатор
с рисунка древнего списал
и пунктуально внес на карту,
Гипербореей край назвал.
До сей поры со время оно
топоним прочный и седой,
преданья старины глубокой
и миф, связующая нить
между  что было, чему быть
способны правду защитить
от извращенцев и глупцов,
от верхоглядов и лжецов
и всем пытливым изложить
как жил народ, как будет жить.
          ххх
Там, за завесою тумана,
средь волн могучих океана,
за Гибралтарскими столбами-
страна гигантов-Атлантида.
Зубчатых гор шатры-громады
ее венчают берега, а посреди материка
залив. В него широкая река,
с водою, как из родника,
несет бурливый свой поток,
Залив, преображенный в порт,
со всех соседних стран сюда
плывут груженые суда.
Гиганты мысли, технологий,
пред ними страны все убоги.
Постичь хотел Древний Египет
секреты славной Атлантиды.
Не смог. Остались пирамиды
великой тайной в мире этом.
Их вид ласкает праздный глаз,
как будто миру напоказ
оставил их атлантов класс.
И было так во время оно,
они с созвездьем Ориона,
древнейшей родины своей,
диалог вели эфирный,
чтоб технологиею дивной
возвысится над всей землей.
Платону рассказал про это
пророк  египетский Монето.
Гипербореев даже взять,
и те не в силах устоять
пред их высоким достиженьем.
Они же в мировом сраженье
испепелили всю планету.
Их наказал Господь за это:
внезапно вздрогнула планета
и поглотила Атлантиду
пучина вод. Теперь известно нам-
на месте славной Атлантиды
встал однозвучный океан.
Спаслись лишь те, кто прочь уплыли,
но технологии забыли.
         ххх
Мысль словно дикая орлица
стучится в дверь своей темницы.
Но тщетно: выпорхнуть на свет
ни сил, ни дарованья нет.
Кричит, порхает, бьется в клеть,
стремиться к небесам взлететь
через манящее окно,
но зарешечено оно.
Но все же бурное желанье
находит выход. Вдохновенье
открыло дверь. И в то мгновенье,
ликуя, упорхнула птица, В свете дня
летит над миром мысль моя.
Пред нею моря колыханье,
громов свирепых грохотанье.
И ворон- вестник смерти
над буйной головою чертит
круги. Вдали река о скалы бьется,
затем, низвергнув с высоты,
в потоке яростном несется
в долину, где цветы-
удел напористой пчелы,
благоухают. А за долиною хребты
высоких гор. И лес главы свои упер
в синь неба.  Ночь, темень глаз коли.
В лесной глуши два человека
костер полночный развели.
Один был юн, второй старик:
-Послушай, Рус, - сказал мудрец,-
ты вырос, бравый молодец.
И ростом  богатырь вполне.
Настал тот час, сдается мне,
чтоб рассказать тебе сейчас
и про отца, про весь наш род,
что из глубокой старины
свою историю ведет. Когда все мы
на капище без кутерьмы
ярым желанием полны
истово славили богов.
И вот теперь в глуши лесной,
внимай мне чутко, отрок мой.
Тебе уже шестнадцать лет,
ты вырос, детства следа нет.
Крепок телом, тверд душой.
Дай старику святой зарок,
когда придет на вече срок,
и будешь ты избран вождем,
клянись, что честью будешь править,
тогда народ наш за тобой
хоть на капище, хоть на бой
пойдет. Хоть труден будет
путь- другого, Рус, у тебя нет.
Открою я тебе секрет,
когда не более семи
тебе минуло в жизни лет,
отец твой, славный Богумир,
на помощь Трое посулил
семь сотен витязей могучих,
чтоб защитить Приама лучше
державу, смятую врагом.
Скажу тебе, вождем Дарданом
на месте трех селений славных,
была возведена твердыня,
и  Троей названа недаром.
Цветет Дардания, обласканная морем,
и вождь Дардан за щитовым забором
на празднике мечей, охватывая взором
все поле сечи. Как собственным мечем владеет боем.
И враг в смятении отводит легионы.
Богата Троя, ее стены
внушают страх, крепки и высоки, несокрушимы.
Сметенный мир на край преображенный
взирает с ненасытностью  бездонной.
Но спит спокойно за стеной высокой,
богатством и убранством зависть множа,
на скалах Троя. Путник осторожный
глядит на Трою, голову задрав,
восторг и восхищение в глазах.
Дардан! Пролив тот, племени святыня,
достойно носит твое имя!
С времен тех давних и до ныне
известно, что дарданов племя,
как и паласки и этруски,
родное нашей крови семя.
Вот потому-то Богумир
Приаму помощь отрядил.
И приняла ахейцев свора
сей шаг за яблоко раздора.
Они шли Трою захватить,
не за царевну отомстить:
создав иллюзию отмщенья,
свершить простое разграбленье-
вот цель их гнусного решенья.
Манило их на Трою злато-
Дардания была богата.
Затем ахейская орда
другие грабить города
зачала с большой охотой.
Вот потому и Богумира
желала поразить секира
высокомерных и спесивых,
коварных недругов драчливых.
Осада десять лет велась,
однако Троя не сдалась.
И, если б не коварный дар,
то Троя вынесла б удар.
Стрела ахейца-подлеца
сразит и твоего отца.
-Откуда ведаешь, мудрец,
когда отцу придет конец?
Старик печально усмехнулся:
-Сию мне тайну небеса
в час откровения вещали,
за множество грядущих лет
удел народа предсказали.
- Открой тогда, глашатай Бога,
какая доля у меня, какая участь у народа?
- Отец твой славный, храбрый воин
и мудрый вождь. И он достоин
прославить на века наш род.
Восславлен будет он в веках:
ведь от Египта до Алтая,
до стен могутного Китая
свои владенья простирая,
цветет могучая держава.
Давно арийцев племена
по Евроазии бродили
и до Египта докатили
и боевые колесницы,
доспехи, медью расписные
и плуг, враг Фамеса и Марса,
народам щедро подарили.
И с легкой длани Богумира
древляне, кривичи, поляне
пошли торжественно по миру.
А от тебя и русов племя
свою историю зачнет.
Мы все один народ-славяне.
Наш весь могучий славный род
из одного зерна растет,
и глубоко корнями врос
в родную землю, землю Рос!
Но быстрокрылая стрела
пронзит владыку. Как игла,
последний дела стежок,
его путь резко оборвет,
остатний ставя завиток.
Огонь души- судьбы маяк,
как солнца луч разверзнет мрак,
светильник в тьме грядущих дум,
событий завтрашних вещун.
А дух войны- кормилец смерти-
уже стучится в твое сердце.
Пойдем в палаты Богумира,
наполни  сердце платы силой-
нам подлый враг беду несет-
удар судьбы тебя там ждет.
     ххх
Зло порожденье Сатаны,
коварное исчадье ада.
Еще с глубокой старины
оно давлеет над людьми,
тлетворная бесов награда.
А зависть, злоба, гнев и спуд
войне  совместно дань несут.
Следили греки жадным взором
и за Тавридою. Ее просторы
давно пленили хищный ум.
По разуменью своему
прибрать к своим рукам страну
мнил каждый грек. И никому
морскую ширь, леса и горы,
ее волшебные просторы
делить не  грезил баловень судьбы.
Отнять у русских без борьбы
за счет лукавого подхода
(такой  подвох у греков в моде),
за счет проказницы любви
свое намерение прочить.
- А нет, стремительный мечем
легко Тавриду отберем.
      ххх
Война- как страшны эти звуки.
В них сердца боль, и боль разлуки.
Прощай любовь, прощай покой,
и льется кровь из ран рекой,
собою землю удобряя.
И ждет бойцов у дери рая
приветливая рать святая..
Смутой болен род людской-
шум битвы мил, а не покой.
нередко  злобный окрик мщенья
ведет к кровавому сраженью.
Жила в душе у Богумира
любовь не к сече-тяга к миру.
Но месть, как злобный бусурман,
за ним гонялась по пятам.
Отряд в пять сотен человек
чрез цепи горы. сквозь русла рек
шел скоро к дому. Кони в бег
порой пускались. Пыльный след
вился белесыми клубами
под голубыми небесами.
Глашатай смерти-черный вран
кружит. И жадными глазами
впивается во военный стан,
где  терпеливо ждет капкан
из тысяч мстителей данайских.
Демон злой- властитель ада,
ликует. Смерти смрадом
месть обнимает поле брани.
И вот мечей блеснули грани,
и наземь падают славяне.
И вопль и стон со всех сторон.
Звенит о панцирь острый меч,
Удар отводит прочный щит
защита жизни. Он сберечь
один гораздый в буйстве сеч,
и властелина сохранить.
Враги кругом, нельзя их счесть.
Но кровью истекая строй,
отважно продолжает бой.
Победу чуя за собой,
данайцы бросились стеной,
стремясь славянов рушить строй.
Весь меч в крови у Богумира,
и влага панцирь обагрила,
и канет, каплями стекая,
толи своя толи чужая.
Звон мечей о скалы бьется
и гулким эхом отдается
в сердцах бойцов.
А их все меньше остается
на поле брани. Крик несется
со всех концов, со всех сторон.
- Шум мечей ваш разум глушит,
хватит смертей, сдавайтесь лучше!
Но гордый дух славян питает
их меч, как молния блистает,
здесь жизнь они на смерть меняют,
и за свободу умереть
славянский род предпочитает.
Победа на концах мечей-
руби врагов и не робей.
Пока рука тверда верней
рази налево вправо бей!
Изранен витязь, отступает
его дружина боевая.
- А ну, прикрой его, прикрой,-
клич раздается над толпой,- не то бедой
грозит нам жребий роковой.
Десяток воинов ретивых
вождя прикрыли, отступили
к речной мели. На челн рыбацкий погрузили
израненное в битве тело.
- Живой?,- спросил Полкан.
- Пока живой,- ответил князь,-
хоть сеча нам не задалась,
но есть у нас в запасе месть.
Ее хотел бы преподнесть
своим врагам. Но сумрак ночи
уже крадется в мои очи.
Я данник неотвратной смерти,
она пришла, вы уж поверьте,
усну я скоро вечным сном:
уж духи Моры рвутся в дом.
-Живым доставить Богумира,-
наш долг,- сказал Полкан,-
не то умрет наш вождь от ран.
Плывут. Данайская секира
уж не достанет Богумира.
За каждым верный конь плывет,
грудь погрузив в пучину вод.
И только головы мелькают
над темной гладью. И шеи рассекают
потока пласт. Сопят и ноздри раздувают,
но все ж плывут, не отставая.
Уперся челн в песок сыпучий,
а солнце, выйдя из-за тучи,
бросает луч свой золотой
на беглецов, что за скалой
в тени рискнули отдохнуть,
набраться сил... и снова в путь.
Страдалец мечется в бреду,
зовет жену и кличет сына.
То весь в поту, полубреду
чуть слышно шепчет: ужель паду
на этом  берегу пустынном?
- Твой час еще не пробил, воин,
и лучшей доли ты достоин.
Для нас теперь одна забота-
вернуть тебя в твой дом. Исхода
иного в сердце не держать
и в руки знахаря отдать.
Тебя он на ноги поставит
исчезнут раны, как  мираж,
и стаешь ты, как прежде, кряж.
Твоя броня иссечена, в груди пробита.
Вся твой кровию облита.
Терпеть еще немного, князь,
на раны маг наложит мазь.
Вот дом стоит под тополями,
где в детстве мы играли с вами.
А знахарь, что? Развел руками.
Позвать к постели отрядил
младшего сына Богумир.
- Жил я силою надежды
тебя узрить и дать наказ,
тебе не жить теперь как прежде,
пока смерть не сомкнула вежды,
послушай, Рус, последний сказ.
Отныне ты по воле вече
нести за судьбы человечьи
тяжелый и огромный груз
достойно должен. Помни, Рус,
когда настанет скорбный срок,
и на распутье лютый рок
нелегкий выбор уготовит,
держись, мой сын, всегда свободы.
Свобода жизни нам дороже,
ее отнять у нас не может
ни кельта меч, ни меч ахейца.
Уж Мора смотрит в мои очи,
недолго ждать мне вечной ночи.
Уже и крик Сирины-птицы
вещает мне- пора проститься
со светом белым и людьми.
Ты меч-то мой себе возьми.
И помни крепко, сын мой Рус,
всегда будь честен и не трусь,
когда на празднике мечей
Магура блеск своих очей
явит внезапно пред тобою.
Прощай, уж смерть пришла за мною.
Едва лишь завершилась тризна,
земля волнами заходила,
разверзлась, с шумом поглотила
дома, людей, и скот, и долы.
Вершины гор на фоне неба
качали шапкой снеговой.
Дух скорби вился над толпой.
Печали полные руины,
гор покалеченных вершины-
дрожь и отчаянье в умах.
Как видно Мора злобной гостьей
пришла на тризну, в попыхах
все превратила в тлен и прах.
Вопль людей, скотины вой
смешалось все. Как демон злой-
ярость земли, дикая сила-
в сердцах смятенье породила.
Безумной скорби блеск в очах,
и исступление в умах.
- Скорей, скорей бежим отсюда,-
со всех сторон кричали люди,-
Куда? Скажи нам Абарид,
весь край провалами изрыт,
и бездна смертью нам грозит.
Ведь ты оракул Апполона
и неба ведаешь законы.
Один ты знаешь как спасен
будет наш род. И где найдет защиту он
от гнева адского природы.
Так ты скажи, глашатай Бога,
куда должны бежать народы?
-Есть край на Западе далекий,
где солнца луч ласкает поле,
гуляют вольною гурьбой
стада изюбров, туров рой.
Луга там злачны и широки
стремнины рек. В лесу ручей
нас напоит водой холодной.
И степи чисты, плодородны.
Там наша жизнь будет привольна,
как тут. Когда б не гнев земли сырой,
что гонит всех нас в край иной.
Там Непр-река и Истр широкий,
злачные поймы. Но есть забота:
как примет нас народ степной?
Или на пир мечей опять
придется их нам приглашать.
Вот весь мой сказ и вам решать
куда идти, с кем брань держать.
Славяне шумною гурьбой
со скарбом, снастью боевой
идут. И времени прибой
вперед их гонит. За собой
ведут обильные стада-
предмет вседневного труда.
Пришли, и через год
в степях устроился народ.
Построил прочные жилища,
стал жечь леса, на пепелище
сеял споро жито, просо,
чтоб племя обеспечить пищей.















































замирает!
Загадки, тайны скрыты в свете:
их не осмыслить, не понять.
Дары волшебные планеты
стремятся в мифы записать
те, кто привык все отрицать:
гранитный колоссальный трон
и звездолеты неземные,
и сфер сибирских перезвон,
циклопов черепа чудные,
скелет  длиною метров шесть
(в три раза больше Гильгамеш)
и камни Ики расписные.
Диковин в мире много есть.
- Но нет того, что не увижу,-
твердит упрямец записной,
в упор смотря на артефакт.
И странности земли чудные
не привлекут сей взор никак.
Но ветер времени доносит
дух древней родины до нас.
Хранит обилие богатств
в своих глубинах, островах
Гипербореи древний прах!
Всевластный ген и ныне гонит
на север караваны стай,
и наша память не хоронит
родной когда-то древний край.