Качели

Иногда я скучаю по той девочке, которой я была в детстве. Во мне было много слабоумия и отваги, я могла подойти к любому человеку и начать увлекательную беседу, а затем вот так просто – предложить дружить.

Не была я обычной девчонкой в платьице с рюшами, как хотела моя мама, не была милой, послушной и спокойной. За то со мной точно не было скучно никогда. И хоть я регулярно стояла в углу и получала ремнем по заднице – это никак не влияло на тягу к приключениям.

Летом мы уезжали с мамой далеко-далеко от любимого Петербурга в глухую сибирскую деревушку к бабушке с дедушкой. Не знаю почему, но бабушку я боялась, как огня, а вот деда совсем нет.

Мне нравилось проводить с ним время, разгадывать кроссворды на крылечке, собирать бутылки, чтобы потом их сдать и купить два эскимо, мериться, кто больше съест крыжовника.

Дед старался наполнить мое лето весельем, придумывал игры и развлечения. У него самого детство забрала война, пришлось слишком рано повзрослеть. Но со мной он был словно десятилетний мальчишка, который приглядывает за младшей сестрой.

Однажды дедушка сделал мне качели, и повесил их в палисаднике рядом с домом. Мне нравилось на них качаться, я могла несколько часов на них сидеть, взмывая то вверх, то вниз.

Как оказалось, качели нравились не только мне, вся ребятня в округе приходила на них покататься. Это выводило меня из себя. Мысль о том, что это мои качели, которые сделал мой дед, для меня, а на них еще три десятка ребят качаются – не давала мне покоя.

И я решилась напакостить. Уже не помню, где я взяла губную помаду, но она показалась мне самым подходящим инструментом для моей борьбы с завоевателями моей собственности.

Недрогнувшей рукой я от души разрисовала сидушку качели, и с нетерпением принялась ждать. И вот первый раздосадованный вопль окрестил округу. Соседка Даша, в белом платье жалобно захлёбываясь бежала в сторону дома.

Цель была достигнута, на качели больше никто не качался. Мне оставалось лишь подложить на сиденье тряпочку и качаться сколько влезет.

Все бы ничего, если бы в один из дней раздосадованный дедушка не пришел домой с измазанными помадой брюками. В сердцах он клял хулиганов, которые испоганили его творение. Он так и не узнал, что главным хулиганом на районе – была я.