Сказание о хане Кучуме и атамане Ермаке

            Поэма

        Пролог:

В полдень Томь неторопливо
Воды светлые несёт.
На краю стою обрыва,
Сверху солнышко печёт.
Томск раскинулся в округе,
Поглотив в себя острог,
Эх, пройтись бы на досуге,
Не жалея старых ног.
Где тенистые аллеи
И обилие стрекоз,
Поспособствуют идеи
Посетить Кузнечный взвоз.
Слушал гида у истока,
Где родился город Томск,
В виде лекций и урока;
Знаний больше и знакомств.
Здесь и дышится привольно,
Ощущаешь даль и ширь,
Здесь раскинулась раздольно
Величавая Сибирь!
Лёгкой дымкой пеленает
На востоке «окоём»
И она ещё не знает,
Что за повесть изберём!

Глава 1

В зоне верхнего Приобья,
В середине Иртыша,
На врагов наставив копья,
И соседей всех круша,
Жили древние эвенки,
Ненцы, шорцы, чум – балок
Выше вражеской оценки
Свой ценили уголок.
Как и сродичи – «шибиры»,
Пищей – северный олень,
Агрессивные задиры
Всё, что двигалось – мишень.
На закате только горы,
У подножья их вспоров,
Будто нож во время ссоры,
Полноводный лёг Тобол.
Огибая лес подковой,
Тёк на север не спеша
По тайге глухой, суровой,
Стал притоком Иртыша.
Кеты, энцы и долганы
И не счесть других имён,
Ставят петли и капканы
У границ своих племён.
Жили просто, не без "скрипа",
Утепляясь на авось,
Пищу, кров давали рыба,
Исполин таёжный – лось.
Клан у каждого народа
Свой имел менталитет,
Вождь и главный – воевода,
В мирном времени – совет.
Век за веком пролетает,
Сохраняя свой уклад,
Что родится, умирает
И опять родиться рад.
Место Божьей благодати,
До потопа просто рай!
И к востоку «Камня», кстати,
Век живи – не умирай.
От заката до востока
И от севера на юг
Жизнь простая и жестока
Средь морозов, снежных вьюг.
Многочисленное племя
В ханских хрониках - «Шибир»,
(До монголов тоже в "теме"
Называли их - "Сипыр")
Импульс даст моей поэме,
С географией – Сибирь!

Глава 2

Территория обширна,
Поражает даль и ширь,
Ограничим нормативно
Юго – западом Сибирь.
Зона нижнего Приобья,
Полноводный Енисей.
Белым снегом лягут хлопья,
Зимы делая длинней.
Ханты, Манси и Селькупы,
Тюркских россыпи татар,
Рожь толкли в дубовой ступе,
Хлебу делая пиар.
Круглый год ловили рыбу,
Закоптив и засушив,
Сами кушали и кипу,
Псам голодным разделив.
Месяц зимний и охота
Для мужчин – первейший долг,
Гнать за соболем до пота, -
В этом деле знали толк.
А для выделки на пяльцах
Шкуры женщины скребут;
Меховое одеяльце
Иль кухлянки атрибут.
Жили трудно, но упорно
Берегли родимый род,
Собирался и покорно
Выбирал вождей народ.
Шейбаниды, Тайбугины,
Мухамед Адера сын,
Век тринадцатый и спины
Наклоняет хан Кысым
Тохтамыш недолго правил,
После трудных лет и мук
Уважать себя заставил
Хан серьёзнейший – Мамук.
Век пятнадцатый всё ближе
И подобно звонарю,
Хан большой нуждался в «крыше»,
На поклон идёт к царю.
Едигер челом сияя,
Задавив свою гортань,
И колени преклоняя,
Мол с поклоном к Вам и дань
Собираю ежегодно
К Вам в большой московский чум…
Слово данное – свободно;
На границе - хан Кучум!

Глава 3

Прежде чем ввести героя.
Нужно сделать важный вид.
Для читателя не скрою:
Хан Кучум был – Чингизид!
Внук Ибака Шейбанида,
Сын у князя Муртазы
Не страдал без аппетита,
Трон сибирского Мурзы
Видел он во сне с рожденья
В Бухаре, когда подрос,
Сила воина, уменье
С каждым годом на износ.
Едигер из Тейбугинов
Бился в поле, сколько мог,
Но в плену Бухарском сгинул,
Монолог не диалог.
Хан Кучум идёт к столице,
Пусть закончится экстрим,
«Журавля» поймал к «синице»:
Стольный город перед ним.
Едигеров штат, лакеи,
Братец хана Бекбулат,
Нежно их коснулась шеи
Сталь с названием булат.
Хан Сеид у них заложник,
В день другой же поутру,
Как язычник и безбожник
Убывает в Бухару.
Племена в Сибирском ханстве
Не обрадовал ислам,
Род свой видели в шаманстве,
С верой в Бога пополам
Но Кучум железной волей
Под себя подмял Сибирь,
Все трудились до мозолей,
Раздвигал границы вширь.
Он для местных – узурпатор,
Проводник ислама в быт,
Но хороший реформатор,
На охоте – следопыт.
Для врагов всегда грозою,
Нежен дома для семьи
И от жён не знал покою,
Дети – полные скамьи.
Правоверный мусульманин
Всех в округе обрезал,
Кто добром был переманен,
Силой кто: «Я так сказал!»
Сам же был вассалом хана
Абдулы из Бухары
И без всякого обмана
Посылал ему дары.

Глава 4

А на западе России
Жил Кучума визави:
Атаман, казак, мессия,
В повесть просится? Яви!
Где родился, разбросают
Ряд историков впервой,
Кто-то Дон предполагают,
Кто на речке Чусовой.
Тимофей отец героя,
Сам он именем Ермак,
Дерзким воином, не скрою,
Предводитель всех атак.
Кто Ермак, а кто Ерёма,
Тимофеич, атаман,
Всяк мог звать до водоёма,
А на струге – капитан.
И стремительным цунами,
Друг за другом струги в ряд,
То в поход за «зипунами»,
Ермака плывёт отряд.
Шла всегда в огонь и воду
Полутысяча за ним:
«В бой веди Ерёма сходу,
Всех противников сразим!»
И в большой войне Ливонской
В битве Псков освобождал,
Приникая к гриве конской,
Отправлял врагов в астрал.
Под началом воеводы
Шёл походом на Литву
И военные невзгоды
Пополам на всю братву.
Битва в Молодях! Жестоко
Просчитался Крымский хан,
Око требует за око,
Как и Библия – Коран.
Двадцать лет походной жизни,
Двадцать лет Ермак в бою,
Даже мысли ненавистны:
«Бросить Родину мою!?»
С ним согласна вся дружина,
Каждый стоит пятерых
И во-первых, как пружина,
В бой желает, во-вторых.
Век шестнадцатый в финале
Убыстряет кровоток,
Царь Московский в тронном зале
Взгляд бросает на Восток!

Глава 5

«Озорует вражий ворон!
Осадил уже Урал,
Что-то зело хан проворен
Объявлять пора аврал!» -
Грозный царь нахмурил брови:
«Где вассалы, где доход?
Жду ясак, а также крови,
Вот вам грамота в поход!»
Там где Строгановы вволю
Для себя открыли соль,
Богатеют: «И доколе!
Наступать нам на мозоль!»
И немного креатива,
И практический подход,
(Ожидается нажива),
Ермака зовут в поход.
Атаман был своеволен,
Не терпел ничьих опек,
С ним под звуки колоколен
Пятьсот сорок человек.
За Урал водой по Каме
В городок на Чусовой,
Старт дают военной драме
И дружина рвётся в бой!
Загрузив боеприпасы
В закрома больших ладей,
Дал купец ещё компасы,
Сотни три своих людей.
За спиной у атамана
Гордо высится Урал,
Друг за другом из тумана,
Плыли струги, ждут сигнал.
Города, улусы ханства:
Чунга – Тура и Кашлык
Изнывали от тиранства,
Где свобод затих родник.
По Баранче и Тагилу
В Туру вплыли казаки,
Дань молитвою – кадилу,
В бой вступили мастерски.
Шли без шума и без гика.
Часовой, согрев настил,
И не дымом, и не криком
О беде не известил.
Залпом «дали» из пищалей,
Пушки рявкнут на носу,
Победили, как мечтали,
На Чувашевом мысу.

Глава 6

Сам Кучум не рвался в драку,
Подчинённого нагнул
И повёл войско в атаку
Хан из местных – Маметкул.
Понял он по ходу боя:
Русских так не победить,
Что Кашлык ещё не Троя,
Будем голодом морить.
«Ставь у города засеку!» -
В степь уходит хан Кучум,
Взяв окраины в опеку,
Ставит там свой ханский чум.
Совершает хан набеги,
Окружая стольный град,
На дорогах сплошь засеки
И в огне жилой посад.
Голод властвует реально,
Смерть маячит наяву
И решил Ермак нахально
Прорываться на Москву.
И явить царю отправил
«Наше доброе лицо».
Делегацию возглавил
Атаман Иван Кольцо.
Тихо струги делегатов
Растворяются в ночи:
«Бог, спаси от супостатов,
Царский гнев чуток смягчи!»
Добрались! Пушной подарок
Лёг горой у царских ног,
Вереницею дикарок
Бросил ханство под сапог.
И сменил свой гнев на милость
Хоть и был Иван суров,
Одарил, как и не снилось
Доброй вести всех гонцов.
Ермака в указе – князем
Всех Сибирских Палестин
И с орлом золото глазым
Две кольчуги из пластин.
И халат, подбитый мехом
От щедрот и сгоряча,
Веря будущим успехам,
Дарит с царского плеча.
Триста ратников в придачу
Отправляет без помех,
И, конкретно, им задачу:
Закрепить скорей успех!

Глава 7

Дорогой подарок царский
Не снимал и день, и ночь,
От меча, стрелы татарской
Может запросто помочь.
Ханты, манси и татары
Потянулись к Ермаку
Но, боясь от местных свары,
Атаман был начеку.
Принимал ясак пушниной
И присягу от вождей.
Но Кучум острил орлиный
Взгляд и думал, как верней
Уничтожить атамана,
С ним российских казаков.
И вступил на путь обмана:
«Мол застрял у островов
Из Европы снаряженный
Ваш российский караван,
Дальше путь их напряженный
И боятся басурман!»
Атаман с дружиной малой,
Взяв полсотни человек,
И к судьбе, такой же шалой,
Устремил последний бег.
Поспешает Тимофеич,
Вёсла рвут тугую гладь,
Сердце каменное злее:
Где же струги? Где же кладь?
Шли весь день, уже темнеет,
Место выбрав на ночлег,
«Этот остров всех согреет!» -
Проводник изрёк узбек.
Хан Кучум с войском татарским
Затаился в камышах:
«Отомстим же слугам царским,
Да поможет нам Аллах!»
Окружив безвольно спящих
От усталости людей,
Визг и крик – сигнал напасти
Отрезает от ладей.
Бился молча князь сибирский,
Отступая, шёл к воде
И мелькал меч богатырский,
Был один и был везде.
Золочёные кольчуги
Тянут воина на дно,
Струги рядом, рядом струги,
Но доплыть не суждено.
Дно уходит под ногами,
Крик прервался, мглу круша:
«Сохраните, други, знамя!»
Скрыли воды Иртыша.

Глава 8

Так не стало атамана,
Друга, князя, казака,
Форпоста царя Ивана…
Сорвалась Сибирь с крючка.
Хан – в Кашлык и там два года
Правит жёстко, широко,
В это время воевода
Собирал в поход войско.
С юга давят хан Бухарский
И Ногайские мурзы,
А внутри почин бунтарский
Увеличился в разы.
И в Барабинские степи
Прямиком и наобум,
Пусть соседи и свирепы,
Откочует хан Кучум.
А Москва Кашлык вернула
И Сибирь уж навсегда,
Царской власти присягнула, -
Все аулы, города!
Строит Русь Тюмень, Берёзов,
Мангазею и Сургут,
На Томи среди утёсов
Томск заложат прямо тут.
Всё восточней и восточней
Лучшей долюшки ловцы
В добрый час и «неурочный»,
Продвигаются стрельцы.
Енисейские киргизы
Царской власти не хотят,
Много лет ещё – сюрпризы,
Войску царскому шкодят.
Но в развитии Сибири
Нет естественных границ,
Территория всё шире,
Больше падающих ниц.
Век семнадцатый даст форы,
На открытья плодовит
И сибирские просторы
За царями закрепит.
Всё сибирское богатство:
Лес, пушнина, нефть и газ
Забирает государство,
Метрополия продаст.
И ещё мазок к этюду:
Под ногами целый мир
И куда ни глянь, повсюду
Расстилается Сибирь!

                г. Томск
                ноябрь 2024 года.