Хмельное лето. Глава 1

Глава 1
Надя была на веранде, состояние у неё было тревожное. Такое, при котором не находишь себе место. Подошла к окну, откинув тюлевый занавес, смотрела в голубое небо, затем прижалась лбом к стеклу. Так она стояла у окна и, перекатываясь лбом по стеклу из стороны в сторону, и застонала, чувствовала сердцем, что у сына случилось, что-то серьёзное. Но он упорно не идёт с ней на разговор, лишь ласково улыбается и ей отвечает.

– Мамочка, у меня всё прекрасно. Не волнуйся. Твой сын взрослый мальчик и справится со всеми неурядицами и поверь мне, они незначительные. Всё так  незначительно, чтобы из-за них волноваться моей мамочке.
– У кого же узнать? Спрашивала она себя.

Она слышала разговор сына с Сергеем, с его дядей в каком поколении и не известно, да и не важно, главное роднимся и очень близкая родня, роднее некуда. Слышала, это громко сказано, скорее видела, но о чём они говорили ей не известно, но лица у них были серьёзные.

И он ведь мне ничего не скажет. Подумала Надя.

Видела, как звонил Грише уже родному дяде, её брату. Тот прилетел почти сразу после звонка, и втроём разговаривали, но о чём был разговор у них, и что случилось, не знала. Спрашивала у Марины, своей подруги, жены Сергея, но и она ничего не знает.

Послышался лёгкий шум, Надя повернула голову и увидела белую голубку, летящую прямо на окно. Голубка уклонилась от столкновения, и пролетела возле окна, да близко, что задела крылом стекло. А Надя, хоть замедленно, но с испугом отпрянула от окна. Такой полёт голубки что-то напомнил ей далёкое, забытое в сознании, мелькнувшую птицу с жёлтым глазом.
Ещё не осознавая, что это всё значит, но её это потрясло. Проследив за голубкой, увидела, как та улетела к калитке и уселась на козырёк. Она сидела на длинном козырьке ворот и калитки и несколько секунд смотрела на Надю.

– Интересно, а это, что ещё? Что за новость ты мне принесла, птица?
Спросила Надя, удивляясь тому, что ей голубка смотрела прямо в глаза.
Да нет, показалось. Хватит уж нам плохих новостей.
Снова произнесла Надя.
Но не успела она отвернуться от окна, как увидела открывающую калитку. Калитка с грохотом открылась до упора, ударившись об него, застонала так скрипуче, что Наде показалось, что калитка сейчас развалиться, разлетится в щепки. В калитку вошёл бывший муж. Вот уж кого, кого, но его-то она и не ожидала и не хотела видеть никогда, от слова вообще никогда, с тем словом его нет, он не существует. Двадцать восемь лет назад ещё развелись, а он всё продолжает её преследовать.

– Надька! Громко крикнул он, я пришёл, помочь.
Надя опрометью выбежала из дома, чтобы не пустить его в лом. И спросила грозно, легко сбегая с крыльца.
– Что тебе надо?  Что ты всё ходишь и ходишь? Ты, кто такой, дяденька? Я тебя знать не знаю и не знала.
– Надька, не дури, я пришёл помочь сыну.
– Сыну? Какому сыну? Разве у тебя есть сын? Не знала. А если уж есть, то не в моём доме, это точно.
– Есть, Мишка и есть мой сын.
– Да, что ты? Это новость. Мишенька, твой сын? Так ты от него отказался ещё до его рождения. Сказал, что это не твой сын и отказ написал. А теперь вдруг сын? И не прошло и тридцати лет, как вдруг Миша стал твоим сыном. Как он может быть твоим сыном?

– Я услышал, у него большие неприятности и не только у него, у всей вашей семьи. И хохотнул, язвительно произнёс. Наконец-то!
– Слышал он. Что тебе сорока на хвосте принесла?
– Нет, слышал разговор Мишки и Сергея, когда Гришка приезжал.
– И что? Тебя это вообще не касается.
– Касается, Мишка всё же, мой сын.
– Да, надо же! Чувства отцовские взыграли и это после стольких лет? И чем же ты сможешь ему помочь?
– Я вот, деньги принёс. Тут столько их, что ему хватит.
И протянул большой целлофановый пакет для мусора. Он держал его на вытянутой руке за ручки пакета, которые постепенно оттягивались, того и смотри оторвутся.
– Деньги? Изумилась Надя. А откуда у тебя деньги? Пьянь перекатная?
– Не твоё дело, откуда. Ты.....
Он хотел выругаться по разной матери с применением этажных слов, но ему вовремя вспомнилось одно внушение о матери  замогильным голосом Надьки или кого-то ещё и прикусил себе язык.
– Ты кого-то ограбил? Докатился!
– Никого я не грабил. Я нашёл их.
– Нашёоол?

Надя подошла к протянутому пакету и пальцем раздвинула и ахнула. Там лежали пачки денег, в банковских упаковках, да ещё в очень крупных купюрах.
– Ты, что банк ограбил?
– Дура, где я и где банк. Какой я грабитель? Нашёл я их.
– Ну, уж не знаю, какой ты грабитель, судя по деньгам большой....

И вдруг до Нади дошло, словно в голове стрельнуло, где такие деньги можно найти? В мусорке?
– Ах, ты сволочь! Ты, смотри-ка, какой крутой папашка проявился здесь у нас. А  может, это ты их и украл у Мишеньки? Гад ползучий. Откуда у тебя деньги? Что дошёл уже до крайности? Где украл?
– Ты, что городишь? Дура! Это мои деньги. Я же говорю, нашёл.

И Надя стала наступать на бывшего и толкать его руками в грудь, а он задом отскакивал назад к калитке, а Надя толкала его и приговаривала.

– Нашёл, видите ли. А как же! Так и валяются по мусоркам миллионы. А нашёл, то значит сразу твоими стали? Да я сейчас в полицию позвоню.
– Да, пошла ты, идиотка. Хотел помочь, а она....
– От идиота слышу. Вы посмотрите на него, праведный какой. И давно стал таким праведным?
В это время в калитке появились две женщины и хором спросили.
– Тебе помочь? Надь?
– Сама справлюсь, девчонки. Нечего ещё вам руки марать об эту мразь.

Женщины посторонились и Надя вытолкала из калитки и толкнула ещё раз, а бывший не удержался на ногах соскользнул с кромки тротуарной дорожки и стал падать, размахивая руками. В это время проезжала машина и повидимо водитель заинтересовался этой сценой, ехал медленно, а может по другим причинам ехал медленно, но он вовремя затормозил и Генка, так звали бывшего Нади, упал возле остановившихся колёс. Пакет, ударившись о крыло автомобиля, разорвался, и деньги высыпались на асфальт.

– Ого! В один голос вскрикнули пришедшие женщины. Вот это деньжищи! Откуда?
– Надь! Что здесь происходит?
– Люди, вы только посмотрите, на новоявленного папашку. Да он стал круче, чем варёные яйца. Денег ли, видите, сыну приволок.
Надя пнула пачку денег, что отлетела к её ногам, назад Генке и произнесла.
– Тфу! Мразь, теперь и вором стал.
– Надь, может деньги надо собрать? Произнесла одна из женщин.
– Ой, Лид, не пачкай руки. Не стоит, а то ещё твои отпечатки найдутся на деньгах, потом доказывай, что ты не при делах. Лучше в полицию звони и быстро. Надо узнать, откуда он их скоммуниздил.
– И Верно, надо в полицию позвонить.
Произнесла другая женщина и вынула телефон из сумки, стала набирать номер, но что-то не получалось.
– Интересно, интересно.  Что-то связи нет, что ли.
– Идёмте во двор, оттуда позвоним. Да и, что на этого глядеть.
– Приглядеть бы надо. Ответила Марина. Денег столько, может, случиться, может это те пропавшие деньги. Надь? Может они и правда наши.

– Что-то он не двигается, может он головой ударился, без сознания, что ли?
Спросила Лида.
– Совесть его ушла в действительное и длительное без сознание. Произнесла Надя. Вон шевелится, притворяется, как всегда.
Из машины вышел мужчина и стал собирать пачки денег, и складывать в пакет, который взял из машины.
– Э-э-э! Вы, что делаете?
Грозно спросила Лида, она пыталась дозвониться в полицию.

– Не волнуйтесь женщины. Я тот, кто и нужен, в полицию не стоит звонить.
Ответил мужчина, вынул из кармана джинсов и показал им какие-то корочки.
Надя и не успела рассмотреть, но отчего-то взглянув на мужчину, сердце её забилось в тревоге.
– Да, ну, это всё, девчонки. Идёмте отсюда, пока не поздно.
– Верно. Идите все, куда шли. И посмотрел Наде в глаза.
– Никуда мы не шли, мы дома. Это вот этот мудак припёрся к нам.
Ответила Лида.
– Ооо! Все курицы собрались. Сейчас начнётся кудахтанье. Произнёс Генка, поднимаясь, держась за машину, сел и продолжил.
Ну, чё, курицы? Пришли косточки мне перемывать?

Наде захотелось его пнуть, но не стала унижать себя этим, но Лида, словно угадав её намерение, сделала это за неё. С силой пнула его в зад, как раз Генка стал подниматься и так это хорошо предоставил свой зад для пинка. Он подался вперёд и ударился лицом в капот.

– Лидка, дура. Больно же. Вот поэтому ты до сих пор и не замужем, не умеешь ты обращаться с мужиками.
– А ты типа, женат? И умеешь с женщинами обращаться.
Ответила ему Лида и замахнулась на него рукой.
– Брек, брек, женщины. Остановитесь.
Произнёс с улыбкой мужчина, и взял Генку под руку и посадил его в машину. Туда же на заднее сиденье положил пакет с деньгами.
– Куда вы его? В полицию? Поинтересовалась Надя.
– Решать вашу проблему.
– У нас нет проблем. Ответила Надя и, повернувшись, вошла в калитку.
Мужчина улыбнулся и сел в машину, и напоследок произнёс.
– Всего доброго, милые женщины. И уехал вместе с Генкой.

Надя с подругами ушли в дом и долго обсуждали всё, что связано с хищением денег и чьи они и у кого похищены.
– Надь. А может и правда Генка у Миши украл эти деньги? Как ты думаешь?
– Вот откуда я знаю? Марин. Они мне не говорили. Ни Мишенька, ни Гриша. Тебе Серёжа говорил?
– Нет, не говорил. Знаю, они хотели расширяться.
– Это и я знаю, а что случилось, не знаю и ещё знаю, что они  хотели взять ссуду.
И что они там хотели делать с Сергеем и Гришей так им не разъяснилось.
– Не могу тебе ничего рассказать, не знаю. Ответила Марина.
– Девочки, что гадать. Деньги в банковых упаковках, и номера все известны, Когда Миша брал ссуду, там же все купюры переписаны, в два счёта выяснится. Вот только действительно интересно, как они к Генке попали?
– Может зря мы отдали Генку тому незнакомцу. Кто он такой, неизвестно. Может надо бы в полицию? Марин, ты ближе стояла, что там написано было в удостоверении? Спросила Лида.
– Ой, а я уж, что-то не помню. Вроде из банка. Хм. Хотя читала. Фамилия интересная, такой не слышала.
– Кто же теперь знает, как лучше. Мы ведь не знаем, что у наших случилось. Может вовсе и не связано с деньгами. Но ссуду-то Миша брал. Надо Мише позвонить. Произнесла Надя.
– Давай ты Мишеньке звони, а я Серёже. Тоже хотелось бы знать. Дело всей нашей семьи. А Гриша когда ещё приедет?  Спросила Марина.
– Точно не знаю, он всегда последнее время говорит не определённо. Мама обещалась приехать с Романом Афанасьевичем.
Отвечала Надя, набирая номер телефона сына.

Стали звонить, но ни один телефон им не ответил, то было занято, то сбрасывался звонок.
– Ладно, мужчины сами разберутся, а у нас чай остывает.
Попив чая, подруги ушли, а Надя осталась в своих думах, воспоминания или размышления её глубоко уходили в юность. И вроде бы старалась не думать, не ворошить прошлое, но оно наплывало.

– Паразит этот Генка, всегда вовремя появляется и напоминает мне о себе и о том, что забыть давно пора. И забыла, но вот снова вспоминается.

Надя села в кресло, взяла книгу, но не читалось, положив книгу на столик, откинулась головой на спинку кресла, закрыла глаза и через какое-то время увидела себя, как шла по улице областного города, где когда-то училась.
Она шла по улице, был летний день, солнце весело светило и ни одного облака не было и ничто не предвещало плохого.
Надя возвращалась домой, шла из медицинского института и шла к автобусной остановке, чтобы поехать, в своё село, домой. Старший брат Гриша обещал какой-то сюрприз и ей, и маме. И она была в радостном ожидании и в предвкушении чего-то хорошего. Утром брат был с загадочной улыбкой и на все вопросы отвечал.

– Ещё узнаешь. Ты экзамены сдавай на отлично, а то не будет тебе никакого сюрприза.
– А, что экзамены? Они у меня идут, как по маслу, все сдала на отлично, остался последний. Сегодня и сдам. Отвечала Надя утром брату.
И вот сдала и теперь до сентября свободная от учёбы, хотела взять подработку на последние месяцы в клинике, где иногда набирала опыта, помогая подруге Лиде. Лида училась в медицинском техникуме и подрабатывала сменной медсестрой. и Надю приглашали. хотелось уже своих заработанных денег. Санитарок и медсестёр всегда не хватает. Но брат запретил.
– Не бедствуем. Успеешь ещё наработаешься. Проворчал Гриша, когда она рассказала, что ей предлагали работать. Отдыхать поедем на море.
– Отлично. Обрадовалась Надя, что поедут все вместе на море.

И вот она радостная возвращалась домой и, думая, что же сюрприз дома её ожидает. Сейчас или когда на море поедем. И Гена возвратиться должен. А вот когда? Ещё не писал.
Надя подняла лицо вверх, подставив его солнцу, ей хотелось петь и танцевать прямо здесь, на улице. Все экзамены и курсовая и всё остальное было с дадено и сделано наотлично. И ей хотелось идти и танцевать, чтобы вокруг была радость, как вдруг почувствовала, что-то попало ей в глаза и, причём в оба сразу, что-то колючее или острое.

Глаза моментально закрылись, острая боль раздалась не только в глазах, но и во всей голове. Надя остановилась, всё внутри стало темно. Сердце замерло, от боли и дыхание остановилось на вдохе. Осторожно стала выдыхать и с осторожностью открывать глаза, но ничего не увидела. Не успев испугаться, снова закрыла глаза, зажмурила их с силой. Боль возросла, но затем отступила. Осторожно открыла глаза, быстро, быстро поморгала, боли больше не было. И широко раскрыла их, она увидела бриллиантовую россыпь, сверкающую на солнце, а само солнце увеличилось до огромных размеров, а затем размножилось на много отдельных солнц. Надя насчитала их семь.

– Ого! Такое может быть? Удивилась Надя.
И каждое солнце сверкало, поворачивалось вокруг своей оси и яркие лучи опускались на землю. Надя в удивлении смотрела на это. Её очень удивило, как она видела всё фрагментарно. Сразу виделись несколько картинок. И настоящее, где находилась Надя и ещё какие-то, неизвестные, картинки были ещё и другие. Много было картинок и все живые, везде была жизнь, самая настоящая, только с другими людьми.

– Метаморфопсия!? Что это значит?
Удивилась она. Такое у неё было уже в детстве. Боли больше нет, но видеть сразу несколько картинок, очень не приятно.
Постояв немного, она пошла с полуприкрытыми веками, кажется, так она ходила тогда, когда у неё случилось в детстве. Таким манером мир был виден в едином экземпляре. Пока дошла до остановки, успокоилась и уже стала раздумывать, как ей быть. Остаться в городе и обратиться в больницу или всё же уехать домой и с мамой посоветоваться.
Подумав немного, спросила себя.

– А зачем? Всё равно врачи ей ничем не смогут помочь.
В детстве не так было, картинок было меньше.
Тогда она никому ничего не сказала, приспособилась, как лучше смотреть, а потом прошло, и лишь когда стала учиться в медицинском институте, узнала, хоть и не полностью, что это такое. И вот снова. Подумав она, решила всё же поехать домой.

– Пройдёт. В детстве прошло и даже зрение не потерялось. И это пройдёт. Всё равно, как писал профессор такое явление не изучено. И почему такое случается, до сих пор не знают. И случаев таких было очень мало. А я не хочу быть подопытной мышкой. Но, как интересно. Надо будет всё записать. Ведь где-то есть мои детские записи. Тогда мне хватило ума записывать. Даже писала ежедневно.
В то время я училась во втором классе. Гриша ещё смеялся надо мной.

«Наденька наша влюбилась, дневничок завела. Мальчик хоть красивый?»

– Приеду домой найду свои записи и сверюсь. Сказала себе Надя.
И в ожидание автобуса, а было целых полчаса, она вытащила из сумки тетрадь с конспектами и с обратной стороны она записала все ощущения всего того, что с ней произошло.
И только всё описала, как объявили посадку на её автобус. Быстро сложила всё в сумку достала из кошелька проездной и побежала занимать своё место в автобусе. Автобус проходил мимо её села, а село было всего лишь в двадцати километрах от города.
И скоро она уже подходила к своему дому. Вошла в дом, а здесь новый сюрприз.

Пока она была в институте, мама слегла с температурой, а Гришу срочно отзывают из отпуска. И он сегодня же уезжает на свой любимый север. Вот и лопнул их отдых на тёплом море, а так же обещанный сюрприз.
При прощании Гриша поцеловал сестру, строго наказал ухаживать за мамой и ежедневно звонить бабушке. Бабушку, за это время, пока была Надя в институте, он уже отправил в местный пансионат отдыхать вместо чёрного моря. И пообещал вырваться с своего любимого крайнего севера и устроить им отпуск на тёплом морском песочке, не летом, так в бархатный сезон.

– Но у меня начнётся учебный семестр. Гриша.
– Но так вот получилось, Наденька, академ тебе возьмём дней на десять, и день рождение тебе там отметим.

Гриша был на много старше Нади и был ей, как отец, которого она совсем не помнила. Он тоже пропадал на севере, а потом и Гриша.
И что они влюблены в этот свой север? Думала часто Надя.
Но папа был военным исследователем, и Гриша пошёл по его стопам. Ему было уже девятнадцать лет, когда родилась Надя.
С шестнадцати лет он уехал учиться. Окончил Новосибирский военный институт  и, так же, как и их отец попал на север. Надя очень мало жила там, где жил и служил отец. И кроме холода, да ещё яркого солнца, белых снегов, ничего не помнила. Родилась она у бабушки, и как только можно было поехать, отец забрал их к себе.

Года через четыре, выяснилось, что климат был не для неё, и мама привезла её к бабушке. Так и жили они. Гриша и родители на севере и причём на крайнем севере, а бабушка и Надя на материке, под Новосибирском, хоть и не совсем, но в тёплом климате. Мама вернулась домой к бабушке после гибели экспедиции, где так же исчез и отец. Мама вернулась, но Гриша остался. У него не та профессия, чтобы в экспедициях бывать, да на льдинах дрейфовать.

И вот, Гриша уехал, но Надя не огорчилась, она ухаживала за мамой, ждала Геннадия и осваивала своё новое зрение, и это ей было интересно. Она фильтровала пейзажи, всё, что открывалось перед ней и останавливалась на нужном. Порой ходила по дому с закрытыми глазами, вспомнив, что она так делала в детстве, в то время, когда у неё было такое же зрение.

Видя её хождение с закрытыми глазами по дому, мама удивлялась и, смеясь, спрашивала.

– Надюша, к чему это ты готовишься? Неужели тренируешься, как прятаться будешь от мужа?
– Что, ты, мамочка. Мы с Геной ссориться не будем. Просто мне интересно, вспомнила свою детскую игру. Отвечала Надя.
И продолжала свой эксперимент. Видеть, она не видела сквозь закрытые веки, но никогда не ошибалась, всегда шла по ощущениям и никогда не натыкалась на мебель или стены. Ей было интересно, какое-то тепло, или, как назвать, струйка тепла вела ее, и она безошибочно подходила к тому месту, куда ей требовалось. И так проходило время, Надя училась жить с таким зрением. И ей не было страшно, а очень даже интересно. Хотела написать своему Гене об этом, но всё откладывала. Говорила себе.

– Как получу от него письмо, подумаю, писать или нет. Пусть служит спокойно и не волнуется за меня. Скоро уже должен вернуться, может и письма больше не придётся писать. Скорее бы уж возвращался.
И её сердечко пронизывала нежность, у неё всегда при вспоминании о Гене летели мурашки дружной толпой по всему её телу, намекая на интимную сладость, которой у них ещё не было.
Однажды она увидела в окно почтальонку и видела, как она опускала корреспонденцию в почтовый ящик, что висел у калитки, по ту сторону забора. Надя обрадовалась, открыв окно, она крикнула.

–  Тёть Галь, мне письмо есть?
–  Есть, есть, даже целых три. Ответила с улыбкой женщина.
–  От Гены?
–  А ты ещё себе мужа нашла?
–  Нет, нет, что вы. Я Гену жду.
–  Иди, забирай свои письма.
Произнесла почтальонка и по совместительству родная тётя этого Гены.

Надя радостно побежала вприпрыжку, как маленькая девочка, по коридору с широко открытыми глазами, от радости забыв, что надо прикрыть веки. До двери она ещё не добежала, как вдруг на неё налетела огромная птица.
Надя вскрикнула, отмахнулась рукой, но птица пролетела сквозь Надю, испугавшись, она закричала, увидев перед своим носом клюв и глаза этой хищной птицы, чёрный зрачок с ярко-жёлтым ободком. Надя не успела сфокусировать зрение, и не знала, какой мир она увидела.
На секунду ей показалось, что она вся была в глазу этой птицы. От испуга Надя закрыла глаза, закричала, отшатнувшись, попятилась, упала на пол и больно ударилась мягким местом. Снова вскрикнув, и откинувшись к стене, и уже об стену больно ударилась ещё и головой.
Она сидела на полу, плотно закрыв глаза, стараясь успокоить сердцебиение.

– Что это? Откуда взялась в доме птица? Что это было? А я? Как я была в птице?
Спросила она, сердце неистово колотилось, страх заползал вовнутрь, и ей стало страшно. И вдруг запричитала, как её старенькая бабушка.
– Господи, ты, боже мой! Кто мне ответит, что происходит со мной? Что это?
Съездила, как говориться, на Чёрное море. Скоро Гриша приедет, мама выздоровела, а у меня такое. А Гена....
Не успела договорить, как нестерпимая боль пронзила её голову, в глазах стало совсем темно, она успела подумать.

«Мама на работе, а после работы сразу поедет к бабушке, на отдых, будут вместе отдыхать в пансионате и вернётся не скоро, а Гриша приедет только через месяц. Ой, что же делать?»

И тут её ещё и затошнило, успела подумать, «Сотрясение, наверное»
И она отключилась в сознании.

Сначала было темно, а потом снова замаячил свет. Затем он становился всё ярче и ярче. Сколько она была в таком состоянии, она не знала. Ей ярким светом стало слепить глаза. Она сильно их зажмурила, но вдруг она осознала, что глаза-то её были и так закрыты, а она их ещё и сжала. Рукой прикрыла глаза, ощупала их, провела по векам от носа к вискам и медленно открыла глаза, но прикрывая их рукой.
И, о, чудо! Она видит.
И видит нормальным зрением, только слабо, словно, как через мутную пелену. И то, что увидела, это её очень сильно поразило.

Она находилась не в доме своём, где она упала в коридоре, а на зелёной траве. Зелёная трава простиралась далеко и вширь и вдаль, и заполнена была цветами. Ромашками, да такими крупными, таких она ещё никогда не видала, даже садовая ромашка мельче этих цветов. И чуть поодаль виднелись ещё и сиреневые колокольчики. Голова не сильно болела, но гудела, как будто её засунули в звенящий колокол.
Надя вновь закрыла глаза и зажала уши руками, так и оставалась сидеть. Но вот через какое-то время звон прекратился, боль утихла. Надя поднялась с травы и огляделась.
Она находилась совершенно в незнакомом ей месте. И даже вспоминая свои видения, которые у неё появились в последний день экзаменов перед  поездкой домой. В то время она видела сразу три картинки. Как будто правый глаз видел одно, а левый другое, а впереди вообще не понятное, и все три картинки были, как бы из разных миров. И сейчас она вспоминала и не могла вспомнить, как у неё было в детстве. И было ли у неё видение вот этого пейзажа.

– Где это я? Спросила она, но ответа естественно не получила. Осматриваясь по сторонам, и фокусируясь на какой-либо точке, эта точка приближалась к ней, но стоит ей отпустить, расслабить зрение, всё становилось далёким.
– Как же вернуться домой?
Спросила она снова. Себя или кого-то? Да просто спросила, осматриваясь растерянно.
Да уж. Только и произнесла она.
И вдруг она, как будто бы, что-то осознала, её заколотила дрожь, и она снова вскричала.
Мамочка!
Внутри неё разрасталась боль. Но не в голове, а в сердце. Какая-то нарастающая боль и вместе с этим замерзала её душа. Она вздрогнула, передёрнув плачами, как от озноба и снова простонала.

– Это не наш мир. Это, как в моём сне. Точно. А может, я сплю?
За последний год, она часто видела сны, где она посещала какие-то миры, какие-то планеты и там жили такие люди, как и мы. Проснувшись, она всегда смеялась.
– Фантастика! Ну, когда ещё побываешь на других планетах, как не во сне.
И вот сейчас Надя ещё постояла, вслушиваясь в пространство, где стояла неестественная тишина, и даже не было ветерка.
Точно. Так было во сне. Но сон есть сон. Я просыпалась и была дома в своей кровати. А здесь, что? Это не сон. И я не сплю. А может, всё же сплю? Ох, если бы! Если сплю, то надо срочно проснуться.
Прошептала она.
Её сердце сжалось в комок, и она старалась вспомнить, что было во сне. Как всё там происходило.
Ей казалось, что сердце её от страха сейчас расколется на мелкие кусочки, а в мыслях ей, совсем некстати и неуместно, пришли слова из сказки и Надя не задумываясь,  произнесла.

– Шла девица по дорожке, мимо терема высокого. Подошла она к крыльцу и спросила. Терем, терем, теремок, кто в высоком живёт?
Что за чушь мне лезет в мысли? Я домой хочу. Мне надо проснуться. Домой! Мамочкаааа!
Закричала Надя, да так сильно и громко, что сорвался голос, запершило, а затем стянуло горло так, как будто её кто-то схватил за горло и сжал его. Она закашлялась, засипела и еле произнесла.
Пить. Мне бы воды.
И пошёл дождь, тёплый, как парное молоко, Надя подставила лицо и ртом хватала капли дождя. Она глотала эти тёплые струи дождя и горло смачивалось. Ей становилось хорошо, глотала уже свободно, словно она пила бальзам от кашля, которым её мама поила в детстве при простуде. И её сердце стало оттаивать, исчезла дрожь, протирая ладонью лицо произнесла.

– Что же, буду думать. Я не знаю, что здесь происходит, и как могла я оказаться здесь. И где мой дом? Но ведь так не должно было случиться. Почему в моей жизни случилось такое? Как в фантастике. Я хоть на обитаемом острове, или месте? Я в своём мире?
Она замолчала, прислушиваясь, но не услышала ни одного звука, кроме, как подул ветерок, тёплый согревающий.
Так! И куда мне идти? А у меня скоро день рождение, Гриша приедет. С Геной давно не виделись. Тоже писал, что скоро его отпустят.
Тётя Ирина, другая его тётя, она врач, работала в областной клинике и сделала справку, что у нас вот, вот родится ребёнок.
Подлог, конечно, думала Надя, но это не моя вина,  это его родня так захотела вырвать его из армии. Хотя я думаю, настоящий мужчина должен служить Родине и быть готовым всегда защитить её. Гриша у нас, вон уже который год служит на своём крайнем севере. На самой дальней точке, где только белые медведи живут, да военные. Вот только ещё не женится никак. Вздохнула Надя. Ждёт, когда переведут на материк. Я скорее него выйду замуж. Ой, да я даже письма от Гены не прочитала. Да я их не успела забрать из ящика. Не успела.
Что же мне делать?
Что, что. Надо идти, может домой я попаду. Идти, а куда? Туда.
Надя махнула рукой, указывая направление.
Ой, нет не туда. Ой, да откуда я знаю, куда. Пойду наобум.

Закрыв глаза, Надя шагнула. Но сделала всего несколько шагов, не открывая глаз, она почувствовала головокружение.
– Вот этого мне не хватает до полного удовольствия. Сотрясение, что ли? Всё же есть по всей вероятности. Голова кружится и болит, тошнит. Все признаки указывают на сотрясение.
Произнесла Надя и рукой пощупала на голове шишку, и открыла глаза.
Перед глазами заплясали разноцветные круги и, оседая на землю, она уже больше ничего не ощущала. И не видела, как над ней склонились человеческие фигуры в похожих странных одеяниях.

– Учитель, отчего ты позволил ей страдать? Она ещё так юна.
Спросил один из них, что был моложе.
– Разве? Почему ты так думаешь? Спросил тот, что был старше.
– Но ведь ей больно, страдания принесли ей нестерпимую боль. Уже два раза ты менял ей зрение. Для чего так жестоко?
– Она должна измениться, чтобы её тело стало сильным и способно выносить ребёнка, но ДНК у неё и ребёнка будут отличаться. А всё должно быть  гармонично.
– Но ведь в ваших силах сделать так, чтобы прошло безболезненно и не заметно. Для чего её вырвал сюда из её мира.
Старший улыбнулся  и ответил.

– Ты ещё молод, и только ещё учишься. Смотри за ней лучше, дальнейшее тебе придётся вести. А боль, спутница любых изменений, без неё нельзя. В этом мире землян не так всё просто, совершенства здесь мало. Вот она уже и замуж почти вышла. Она совсем юна, и преданно ждёт мужа, а от мужа ей любви не дождаться, хоть невинность её ему достанется. И она знает подсознательно, что любовь мужа её не коснётся, вот и гложет её сердце эта печаль, разум затуманен этим парнем. Но это не любовь. Здесь мы сделать ничего не можем, она поторопилась и побежала в загс с никчёмным человеком. Посмотри, потом будет не совместимость. И несовместимость эта с ребёнком убьёт её. А она захочет его сохранить. Что не говори, но она замужем. Пусть выпьет и эту чашу, возможно не до дна, но почувствует горечь.

– Она будет помнить?
– Нет, не вспомнит, но сны ей уже снятся с раннего детства и будут сниться.
– Значит надо прекратить эти сны.
– Зачем? Пусть хоть во снах будет счастлива, а когда-нибудь и на яву станет счастлива.
– Человеческий век так короток. Сможет ли она пройти этот путь? Успеет?
– А мы на что? Уверен, сможет. Пусть пока идёт так, как есть, родится сын у неё, она станет другой. Мы ей дадим подсказку.
– Но Дирамий? Он тоже будет страдать.
– Да, будет, но он всё осознаёт, любовь основа всей жизни. И малыша мы сможем изменить, чтобы удачней был наш план.
– Но, как посмотрит на это верховный?
– Всевышний видел наш план, и он одобрил его. Всё будет хорошо. Сначала страдания, затем любовь и великое счастье.
– У людей счастье одномоментно. И ей до счастья так далеко.

– Каждый по-разному понимает и принимает своё счастье, а вместе с ним и любовь. Любовь всегда спасает. На ней держится любой мир. Не только мир землян. А страдания и боль учат людей правильно относится к ближним своим, которых порой гнушаются или обижают. Заставляя их страдать от эгоистичного поведения. Страдания необходимы для очищения сознания и духовного прогресса. Они не знали и не знают, но им всем придётся пройти путь преодоления себя, отказаться от своих пристрастий и сбросить огрубевшую кожу. Так всегда бывает. Именно страдания выводят к свету, и служит началом счастливого будущего. Людям нужно сотворить себя ни чем и только потом сотворять из себя прекрасное.

– Учитель, до такой мудрости мне так далеко, и пока не могу рассуждать, как ты. Мой опыт так мал.
– Вот и будешь набираться опыта, и курировать её и всё поймёшь. На то мы и хранители. Когда-то я тоже был таким, как ты. Принимай своё первое дело. Поздравляю тебя. Не подведи поручителей своих. И осторожней с Дирамием, ему ещё тоже много придётся пройти. Его опыт необходим на той планете. К землянам он ещё успеет прибыть. Следи, чтобы он не повторил той ошибки, как накануне её похода в загс. Начинай, действуй.
Молодой хранитель склонился над Надей и стоял и молчал.

– Ну, что же, ты? Не робей. У тебя всё получиться. Произнёс старший.
– А может подождать, когда Дирамий получит проход в мир землян? Вдруг реальность отторгнет её там, как чужеродный элемент.
– Нет, она должна быть там. Там её большая часть её души и должна получить те качества. Ребёнок должен быть таким, каким его задумали. И он важен. Проект должен состояться.
– Трудно будет девочке. Такую трудную судьбу ей создаём, учитель. Испытания тяжёлые.
– Она выдержит, ты поможешь ей. Подсказки показывать, и разговаривать порой. Она тебя услышит.

И молодой хранитель поправил удобнее тело Нади. Выпрямил, вытянул ноги, руки вытянул вдоль тела. Прислонил к голове Нади свою руку, она дышала ровно и глубоко.

– Глубокий сон ей поможет перенести эту процедуру менее болезненно.
Произнёс он, затем провёл рукой по телу, остановился в области живота. Из его ладони заструилось на Надю свечение, которое белой дымкой окутало её тело и впиталось в него.

– Подарок тебе юная богиня от самого всевышнего. Произнёс старший.
– Учитель, люди такие странные существа. Смотрю на них, порой удивляюсь. Любые испытания, посланные им, так близко принимают к сердцу, порой душу разбивают в клочья. И даже убивают себя. А как будет с ней?
– Позже ей ты и объяснишь, как придёт время, ты ей скажешь и покажешь, всё это будет проходить для её же блага. Она поверит в свои силы, она сильная.
Хранители стояли и смотрели, как тело Нади вместе с душой таяло. Делалось прозрачным, и через мгновенье оно и вовсе исчезло.
– Вот и всё, а ты волновался.
– Я и сейчас волнуюсь, учитель. Верные ли координаты я задал? Вдруг не получится, тогда она погибнет, останется висеть в небытие.
– Нет, я следил за всеми твоими действиями. Она появилась уже там, где ей и нужно быть. В волнах тёплого моря. Она мечтала о море. Вот и исполнилась её мечта. В данный момент волны смывают с неё всё, что не является частицами того мира. И трансформация прошла удачно. Частицы её души, оставшие ещё в далёком времени, уже притянулись.

– Непростая судьба у неё. Учитель.
– Она сама вызвалась. Сама сценарий утверждала, в первичной субстанции всё записано. Для тех, кто может читать хроники, они открыты, их можно прочесть. Земляне не задумываются над этим. И очень жаль, что земляне не помнят ничего из прошлых жизней и прочитать хроники не могут, и то для чего они воплотились в мир землян. Мне думается каждому интересно почитать записи своей души и её путешествия через безконечность. У этой девочки очень интересные записи. Возможно она узнает об этом когда-нибудь. Люди за свои жизни получают столько информации, а пользоваться не умеют. А там, на той планете, куда мы её перенесли, там по-другому. Люди помнят все свои жизни.
– Дирамию будет легко, он её помнит, и увидит её, в нём восполнится сразу всё, а вот она нет.
– Но у неё получится. Главное тебе теперь не ошибиться во времени. Она должна вернуться домой в тоже время, в тот же миг. К письмам, к которым бежала.
– Я осторожен учитель. Эта девочка мне нравится.

А Надя, после волн океана, которые она ощутила и больше не помнила ничего, плыла на лодке, по знакомой реке, что протекала у них за их маленьким огородом. Река была совсем близко к дому. Она смотрела на берег, там стояла мама, к маме подбежал Гриша, и они, что-то кричали Наде, а Надя помахала им рукой, лодка проплывала мимо. Её покачивало на волнах, и родной дом оказался уже далеко. Она повернулась, посмотрела туда, куда плыла лодка, вдали показалось море. Лежать ей стало неудобно, и она повернулась, спиной сползая, опустилась на дно лодки, вытянулась, на сердце было тепло и радостно, она расслабилась, отдаваясь нежности, что присутствовала вокруг, плавно покачиваясь на волнах, она плыла, всё ещё ощущая теплые брызги солёных волн.

Услышав сквозь шум волн далёкий лай собак, затем ближе уже крик петуха, она улыбнулась. Эти родные звуки знакомы с детства, Надя потянулась, ударилась рукой о стену, удивлённо приподнялась и осмотрелась.
Она лежала на полу в родном коридоре, и сразу всё вспомнила, что она бежала взять письма из почтового ящика, да почему-то упала. Она поднялась, осмотрелась, и удивилась, что зрение стало снова прежним, нормальным, как у обычного человека.

– Урааа! Я вижу! Вскричала Надя. Наверное, я ударилась головой о стену. И из-за этого удара мне вернулось моё зрение. Урааа!
И побежала на улицу к почтовому ящику. С трепетом она вынула письма и сразу же вскрыла один конверт.

– Урааа! Теперь не надо щуриться, веки прикрывать, а то так-то надоело, да и глазам больно становилось от долгого прищуривания.
Вытащила письмо и стала читать, присела тут же на скамейке, улыбаясь мечтательно. Мимо снова шла почтальонка, она, закончив проходить улицу, разложив корреспонденцию, вернулась назад.
– Что, Наденька и до дома не вытерпела, на улице читаешь?
– Тёть Галь, Гена возвращается.
– Знаем, Зина уже свадьбу готовит. А то, ишь, сюрприз всем устроили, втихую расписались, и разлетелись в разные стороны. Он в армию, ты в институт, а свадьба? Все родственники жаждут кричать «горько».
– Ой, я так счастлива. Тёть Галь.

Почтальонка пошла дальше, а Надя, взяв все письма, поспешила в дом. Войдя в калитку, она оторопела. Она застыла в изумлении от потрясающей красоты. Все оттенки яркой зеленой листвы сочетались с синевой океана и с его огромными волнами с белой пеной, вокруг огромных серых скал, верхушки которых были скрыты молочным туманом. А небо, все оттенки серых цветов. Облака не плывут по небу, а мчатся с огромной скоростью. Необыкновенная самобытная красота.
Надя смотрела на это, как заворожённая, сколько такое продолжалось, она не знала, откуда-то взялось ещё видение, как эти волны выбросили её на берег, но не на скалы, а прямо на цветущий луг. Какое-то время она стояла ошеломлённой,  но вдруг её посетила великая мысль.

– А дом, где? И откуда у нас здесь океан и скалы? И почему я была на волне?
Ответить она себе не смогла, лишь тряхнула головой. Видение исчезло, а её милый родной дом был на месте. Надя облегчённо вздохнула и прошептала.
И привидится же такое?
Она потёрла ушибленные места руками, с зажатыми в них письмами, одной рукой затылок, другой мягкое свое место, пятую точку. И добавила, как бы спросив.

– Последствия удара, что ли? Надо же! Как во сне. Только во сне мне такое виделось. Вот, где красота!

Она даже и сейчас почувствовала тот ветер, который обдувал её, когда там во сне она стояла на краю обрыва и смотрела в пучину волн океана, а порывы  ветра такие сильные и ей казалось, что это и есть край земли. И никакая она уже не круглая, раз есть край. Но океан простирался далеко, далеко и она подумала, значит ещё не край. И она чувствовала свободу в первозданной красоте. Свободу от всего и всегда жалела, когда просыпалась и это всё куда-то исчезало.

Время шло, больные места заживали, вернулись с отдыха бабушка с мамой,
И через неделю, как вернулись мама с бабушкой, вернулся Гена, сколько счастья она ощутила, а через месяц состоялась свадьба.
И всё было соблюдено, а после свадьбы, как и обещал ей брат, они, молодожёны, поехали на море.
А вот там Гена вдруг показал себя неожиданно для Нади непристойно.
Продолжение следует.....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.