Дочь Монтесумы

Часть 2, часть 1 выше               
Но если между вами и вправду была какая-то старая вражда, я тебе не завидую, – тут в глазах Кортеса мелькнул злобный огонек, – потому что я
намереваюсь поручить тебя его заботам. В последний
раз повторяю: выбирай! Либо ты укажешь, где спрятаны сокровища, и получишь свободу, либо будешь передан дону Сарседе. А уж он-то найдет способ развязать тебе язык?
Странная слабость овладела мной, когда я понял,
что обречен на пытки и что пытать меня будет де Гарсиа. Зная его жестокое сердце, мог ли я рассчитывать
на снисхождение. Еще бы! Наконец-то смертельный
враг попал к нему в руки, и теперь он натешится вволю! Но все же чувство чести и воля заглушили мой
страх, и я ответил:
– Генерал, я уже сказал, что ничего не знаю об этих
сокровищах. Теперь можете меня замучить, и да простит господь вашу жестокость!
– Ах ты, святотатец! Как смеешь ты произносить
имя божье, несчастный идолопоклонник и людоед?
Позвать сюда Сарседу!
Когда посланный ушел, воцарилось молчание. Я
встретился взглядом с Мариной и увидел жалость в
ее добрых глазах. Но она ничем не могла мне помочь.
Кортес был разъярен. До сих пор золото не удалое
найти, солдаты требовали вознаграждения, и страх
перед бунтом заставил его прибегнуть к столь постыдному средству, хотя по натуре он не отличался жестокостью.
Несмотря на это, Марина попыталась вступиться за
меня. Некоторое время Кортес прислушивался к ее
горячему шепоту, но затем грубо оттолкнул индеанку.
– Молчи, Марина! – сказал он. – Неужели ты думаешь, я пощажу эту английскую собаку, когда моя
власть, а может быть, и сама жизнь зависят от того,
найдут сокровища или нет? Он знает, где они спрятаны! Ты сама это сказала, когда я хотел его сразу повесить за измену. Да и шпион, конечно, не ошибся. Ведь
он его видел тогда на озере! С ними был еще один наш
друг, но он не вернулся: должно быть, они его убили.
Наконец, какое тебе дело до этого человека? Почему
ты за него заступаешься? Оставь меня в покое, Марина, у меня и без того хватает забот.
Кортес закрыл лицо руками и погрузился в безрадостные размышления. Марина печально посмотрела на меня, словно говоря: «Я сделала, что могла». Я
поблагодарил ее взглядом.
Но вот послышались шаги, и когда я снова поднял
глава, передо мной стоял де Гарсиа. Время и лишения почти не изменили его; серебряные нити в остроконечной бородке и вьющихся волосах только придали достоинства гордому облику моего недруга. Ко-
гда мот смуглый испанский красавец в пышном одеянии, украшенном золотыми цепочками, обнажив голову, поклонился Кортесу, я вынужден был признаться, что еще ни разу не встречал столь блестящего
кавалера, чья привлекательная внешность так ловко
скрывала самое черное сердце. Но я-то знал, что он
собой представляет, и при виде его вся кровь закипела во мне от ярости. А когда я подумал о своем бессилии и о том, какое поручение он сейчас получит,
я заскрежетал зубами и проклял день своего рождения. Что касается де Гарсиа, то он приветствовал меня быстрой жестокой улыбкой и обратился к Кортесу:
– Вы меня звали, генерал?
– Здравствуйте, друг, – откликнулся Кортес. – Вы
знаете этого изменника?
– Даже слишком хорошо, генерал. Он трижды пытался меня убить.
– Ну что ж, это ему не удалось, а теперь пришел
ваш час, Сарседа. Кстати, он говорит, что у вас с ним
вражда. В чем там дело?
Де Гарсиа заколебался, теребя свою остроконечную бородку, потом ответил:
– Мне не хотелось говорить, потому что эта история
вызывает во мне боль и раскаяние, но все-таки я ее
расскажу, чтобы вы не думали обо мне хуже, чем я того заслуживаю. У этого человека есть причины отно-
ситься ко мне с недоброжелательством. Буду откровенен. Когда я был много моложе и предавался всем
безумствам юности, я встретился в Англии с его матерью, красавицей-испанкой, по несчастной случайности вышедшей замуж за отца этого человека, деревенского дурня, злого шута, который ее истязал. Короче говоря, дама полюбила меня, и я убил ее мужа
на дуэли. Вот почему этот предатель меня так ненавидит.
Пока он говорил, я думал, мое сердце испепелится
от ярости. Ко всем своим злодеяниям и оскорблениям де Гарсиа прибавил еще одно: он запятнал чести
моей покойной матери!
– Ты лжешь, убийца! – крикнул я, тщетно пытаясь разорвать веревки, которыми был связан. – Ты
лжешь!
– Генерал, прошу защитить меня от подобных
оскорблений, – спокойно проговорил де Гарсиа. –
Будь пленник достоин дуэли, я попросил бы вас развязать его на некоторое время, но о таких, как он, я не
желаю пачкать свой меч. Мне дорога моя честь.
– Если ты посмеешь еще раз оскорбить испанского дворянина, – холодно сказал Кортес, – у тебя вырвут раскаленными клещами твой подлый язык, проклятый еретик! А вас, Сарседа, я благодарю за откровенность. Если у вас на душе нет иных грехов, кро-
ме этой любовной истории, я думаю, наш добрый капеллан Ольмедо избавит вас от пламени чистилища.
Но мы зря тратим слова и время. Этот человек знает
тайну сокровищ Куаутемока и Монтесумы. Если Куаутемок и его приближенные ничего не скажут, то этого
белого язычника можно заставить заговорить. Только индейцы способны перенести все пытки без единого стона, а ему они быстро развяжут язык! Займитесь им, Сарседа. Поручаю его вашим особым заботам. Сначала пусть помучается вместе с другими, а
если он окажется несговорчивым, отделите упрямца
от остальных. Выбор способов предоставляю вам. Когда он признается, сообщите.
– Извините меня, генерал, но это занятие не для испанского дворянина. Я привык пронзать своих врагов
мечом, а не рвать их клещами, – возразил де Гарсиа,
но я заметил, как торжествующе блеснули его черные
глаза, и уловил в деланно оскорбленном голосе испанца злорадную нотку.
– Знаю, друг, ответил Кортес. – Но что делать? Мне
самому это не нравится, однако иного выхода нет. Золото! Золото! Матерь божья, солдаты уже кричат, что
я его украл. Проклятые индейцы вряд ли проронят
хоть слово даже под пыткой. А этот человек знает все,
и я нарочно отдаю его вам, потому что вы знаете, какие злодеяния он совершил, и это избавит вас от лож-
ной жалости. Не давайте ему пощады! Помните – он
должен заговорить!
– Вы приказывайте, Кортес, и, хотя это дело не по
мне, я подчиняюсь. Но с одним условием: отдайте
приказ в письменном виде.
– Приказ вам вручат немедленно, – ответил Кортес. – А пока отправьте пленника!
– Куда?
– В тюрьму, где он сидел. Все уже готово. Там он
встретит своих друзей…
Появились солдаты и повели меня обратно в мою
темницу. Когда мы выходили из комнаты, де Гарсиа крикнул, что сейчас нас догонит.
Хагард