Ласковая душегубица. ч. 1. Призрак счастья

 (описываемые  события имели место в жизни, имена персонажей  вымышлены, а 
      возможные совпадения  с ними - чистая  случайность)
 
     В 7 часов утра 10 апреля Года Жёлтой Земляной Собаки истекали очередные сутки дежурства Лёхи Антонова, на которых  он стоял  охранником в одной из старинных школ города, что растерянно глядела белыми окнами  на проржавевшие
купола  одного из самых его известных храмов. Здесь он  чередовал время своего учительства в тусклом  колледже с подработкой на одном из постов своего охранного агентства.

     Работал в нём уже пятый год и понемногу привык к бесконечному ночному времени, когда нельзя спать на службе, но вполне морально оправданно можно прикорнуть часок-другой, не попадая под неусыпный стеклянный глаз бездушного
автоматического коллеги. Надо было только додуматься, как это правильно суметь сделать. И без ущерба для своей охранной репутации.

    Борьба со сном настигала его днём, когда нужно было вести занятия, общаться со студентами и коллегами. Это было самое сложное – не заснуть во время уроков. Он старался выбрать момент, когда студенты  выполняли учебное задание и не могли видеть, как веки учительских глаз предательски смыкаются, исполняя недоделанную ночную работу.

   Лёха откинулся на спинку стула. На столе кабинета, превращённого в дежурку для охранников и уборщиц, призывно белели тетрадные листки, на которых творился очередной сборник стихов. Настенные часы, беспощадно посечённые временем, настырно обещали новый учебный день, предстоящее появление учителей и буйного стада разновозрастных школяров. И Её прихода..

   Этого момента он не мог пропустить, когда Она, оглядываясь, мелькнёт в дверях дежурки, смущаясь положит в местный убогий и донельзя обшарпанный холодильник, пакетик с коробкой еды для себя и его и, пряча улыбку в глазах, пойдёт лёгкими шагами в свой кабинет завуча на третьем этаже.

   Лёха познакомился с Натальей на вечернем обходе, когда по инструкции осматривал кабинеты перед ночным дежурством. В школе было тихо, лишь уборщица в поисках воды отчаянно гремела пустым ведром где-то на первом этаже. Неяркая полоска света под дверью выдавала чьё-то присутствие. Он постучал и,услышав голос,вошёл. За третьим от входа столом сидела, сгорбившись, улыбчивая женщина с  ясными синими глазами и волнистыми тёмно-русыми волосами, убранными в короткую красивую причёску.

     - Здравствуйте, что-то вы засиделись сегодня снова, неужели дома никто не ждёт, - Лёха был немного нахален и смел, - я уж и кабинет собрался запирать. – Вы одна на этаже остались.
    - Да, у меня всегда много работы, вот и не успеваю, сижу, доделываю - её глаза внимательно смотрели на  Лёху, согревая его чем-то необъяснимым. Это потом он вспомнит выражение «..в душе что-то ёкнуло..», но  сейчас мысль суетливо проскочила как-то мимо. Он просто наслаждался её светлым взглядом и спокойствием лица, сохранившим ожидание радости, несмотря на минувший крикливый и шумный школьный  день.

    - Да, вам не позавидуешь, - осмотрев для вида кабинет и потоптавшись возле столов, заметил Лёха. Он не стал распространяться насчёт своего учительства в одном из мутных колледжей города, подумав, что это будет странновато сейчас
когда он под другой личиной ходит по чужим кабинетам и ведёт разговоры с их хозяйками.
    - Я скоро заканчиваю работу, осталось немного совсем.И ключ на вахту принесу обязательно, - светлые глаза по-прежнему светились непонятной радостью.
В следующее дежурство, чувствуя интуицией Близнеца, что она сидит ещё за столом в кабинете, он принес довольно спелый банан и булочку, что ухватил на бегу в пекарне на углу ближайшей площади.

   - Вы меня никак подкармливаете,- заметила Наталья, пряча банан в верхний ящик стола,- я что-то не очень хочу есть. Но за это спасибо.Поработаю ещё немного и ваша булочка будет как раз кстати. Сердце Лёхи снова шевельнулось горячим. Прошёл год после недолгого, практически молниеносного, развода, со своей, теперь уже бывшей, сварливой  супругой, и он не то, чтобы избегал женщин, но, во  всяком случае, короткие знакомства обрывались, едва начавшись – Лёхина душа ещё не остыла от непримиримой боли глухого и откровенного предательства. Сын и дочь выросли, получили образование и уже работали. И он не стал мешать им жить, а вот с женой, желавшей жить без проблем на широкую ногу, развёлся без шума и пыли.

    И откуда было знать Лёхе, что думала про себя русая училка, когда он только –только появился перед её глазами. «Так,ещё один типус объявился, - в голове Натальи стал складываться образ новичка-охранника, косолапит, да ещё и как-то с поломанной рукой. А, это про него, наверное, бабы говорили на днях, будто он  то ли ветеран, то ли участник войнушки какой-то. Не грубит, вроде начитан. Вежливый.
 
   Не чета, видно, моему сдохшему  забулдыге, что по девкам таскался, да заразу в дом приносил. Господи, сколько же я с ним всего перетерпела..И по его кораблям моталась, ждала, дура, пока он со своими кобылами-поварихами разбирался, чьи ляжки горячее..И в ночлежках портовых сутками ночевала, пока он из своей загранки придёт. Одно было по тем временам хорошо – барахла много ценного привозил, хотя и был жадиной несусветной . Об иномарке даже мечтал, да не сладилось у него что-то. А этот, скорее всего, не жлоб – вон каждый вечер еду мне таскает. И не жалко ему. Странно..Наверное влюбился, дурашка.
   
    Да, видно не судьба мне была с Коляном - идиотом  остаться,- продолжала размышлять она,- замуж не хотела, да вот взяла и пошла из бабского интереса – а как оно там будет? Ну, раз предлагает. Всё девственниц искал..А я виновата, что мне из пацанов никто не нравился?  А вдруг мне с этим и выгорит? Может он сама судьба и есть? Мордашкой сохранился  вроде – симпатичный, хоть и в возрасте. За «полтинник», наверное, давно уже потянул» - незаметно разглядывала его Наталья, укладывая тетрадки в аккуратную стопку на столе.

    Весна, пришедшая с яркими днями, уже заканчивалась. А общение с Натальей становилось всё откровеннее – они  перешли на «ты» и с каждой новой встречей потоки чувства становились полнее и ярче. И хотя она оказалась на десяток лет младше, Лёху это пока не тревожило – в его жизни должен был появиться человек, который отвлёк бы его, хотя бы на время, от горьких и ненужных мыслей.  И в один из вечеров накануне лета он решился.

- Ната, а давай съездим в Казань. Недельки на две. Я там вообще не был, говорят, интересно. Город большой, красивый. Немного подумав, Наталья согласилась. И у самой понеслись косяком мысли: «Интересно, как он платить будет? Как мой бывший, зажмотничает?  Или просто денег даст? Ладно, погля-
дим на его поведение. Хм, а какой же Он у него? Длинный или короткий? Будет короткий, не дам и сразу уеду. Поводов будет море. Фи.!.Зачем мне такой нужен, да ещё и одноруконький. Мой бывший муженёк такой приставучий был, шустрый, что приятно изводил ночами в край. До того, что полный отлуп давала месяца на три или на полгода. Потому и дёрнул к брюнеткам с крутыми ляжками. Обожал их. Видно, очень они его устраивали. Да ещё потом домой нагло заявлялся, пьяный  в стельку, права качал при сыне».

   - А когда поедем? – спросила Наталья как можно равнодушнее. Лёха сразу нашёлся: «Давай подумаем! У меня в июле отпуск, а у тебя?» «У меня,- Наталья сделала домиком подведённые белобрысые бровки, -  тоже в начале июля. Можно поехать в середине июля, чтоб дождей не было, а то я слышала, что в начале месяца будут дожди. Намокнем, простудимся».

    - Хорошо, замётано, - у Лёхи дрогнуло сердце. Клюнула! Теперь надо подготовиться. – Нат, а что ты так оглядываешься по сторонам, когда выходишь
от меня из дежурки? – спросил Лёха, не зная, что наступает на самую главную и болезненную, до жути, мозоль Натальи – её тайную жизнь в школе. Она молча отвела взгляд.

     Прошло три дня. Лёху так и подмывало узнать о её решении, но выдались свободные от дежурства дни и он посвятил их на подготовку. И всё же вечером на третий день он решил позвонить Наталье и услышал  в трубке её плачущий голос :
«Меня Барсик, кот, кислотой облил. Прыгнул на полку, пока я голову мыла  и опрокинул  бутылку с уксусом. Теперь надо стричься.. Как я теперь поеду с такой причёской? И вообще, куда?»

    «Отказывается,- сразу подумал Лёха,- боится с незнакомым ехать. Кстати, а причём тут кот ? – продолжал он размышления,- самое интересное начинается….Надо что-то делать. А поеду -ка я к ней в гости. Заодно и посмотрю, как живёт».Сказано-сделано. Через двадцать  минут он был возле её дома, обошёл, присмотрелся. Снаружи дом казался крепким, основательным, хотя и был построен в середине 50-х годов прошлого века. Однако зайдя в подъезд, Лёха
 сморщился от запаха плесени, застарелого кирпича, извёстки и паутины.
Самодельная добротная дверь, однако, говорила о заботливом хозяине квартиры, теперь уже бывшем.

     Наталья встретила Лёху смущённо, хотя он и предупредил её о своём приезде.Нервно прикрывая полотенцем мокрые волосы, жалобно рассказывала: – Я вот сожжённые кислотой волосы подровняла, как могла, и теперь сестру надо просить, чтобы хорошо подстригла. Она парикмахер-самоучка. Раньше она много стригла, как могла, зарабатывала».
    Красивый кот,  явный сиамец, лениво лежал на серо-зелёном, недоступном для его когтей, диване, самодовольно играя кончиком хвоста. Пока пострадав-
шая сушила феном волосы, Лёха рассуждал про себя, в чём же состояла вина хвостатого и была ли она вообще. К конкретному выводу он так и не пришёл, занявшись осмотром жилища  своей новой знакомой.
   «Обычное жильё теперь уже одинокой училки, - почему-то плавно пришлось на ум,- книжки, посуда, телик плазменный. А верхние мощные динамики явно не её, и давно не включались - решал задачу Лёха, тут интерес другой нужен. Резкий, жёсткий. Для «металла»..

    Наталья тихо вошла, прервав  его умозаключения,  и присела рядом с ним на диван, сложив под себя ноги по-турецки.. В руках у неё качалась коробка из-под конфет, наполненная какими-то бумажками.
- Недавно я прибирала нашу машину внутри, - начала она дрожащим почему-то голосом и нашла моего мужа бывшего, Коли, тайные записки и рецепты. Её тонкие пальцы нервно касались пожелтевших листков с непонятными записями. - Оказывается он ходил к врачу, ну сам понимаешь, к какому, проверял себя носитель он вируса или нет. И доктор направил его на лечение. А он скрыл от меня всё это. Потом болел долго, проще сказать, гнил живьём. Я не отходила от его койки и чего только не пережила. Последние дни провёл дома, и о том, что я испытала, лучше не говорить».

     Слёзы душили её. Наталья вздохнула поглубже и продолжала: «Всё это Дениска видел, сын мой, он сейчас на работе. Как он отца ненавидел, просто  не могу передать. Пытался меня защищать, когда тот избивал меня за малейшие проступки - не так ступила, не так подала, не так посмотрела. Когда же наступили последние дни, он вообще как будто сошёл с ума. Неожиданно пытался вставать, несколько раз падал, а потом полиция устанавливала на допросах причины синяков – от падений или моих побоев. Думали, что я пыталась его убить».Голос Натальи прерывался, слёзы снова скользнули по щекам…

      Она закрыла коробку и устало облокотилась на подушки.
- Да, понимаю тебя, - только и смог сказать Лёха, тяжело тебе пришлось, сочув-ствую. И, неожиданно для себя, прижался к ней плечом, полуобнял..А сам подумал: «Зачем она это мне говорит? Так сразу раскрывает картины  своей тяжёлой жизни? Интересный душевный спектакль– рассказать о муже-поганце, который долго издевался над ней и сыном  и потом  как-то вовремя взял и умер.  Или тонкий намёк на сдачу пробы на вирус»?

    Успокоившись, Наталья встала, спрятала коробку в недрах древней, советских времён, полированной стенки, и уже ровным голосом, который   Лёха ну не мог спутать ни с чьим,  сказала так , будто он жил здесь уже целую вечность: «Не уходи, сейчас поставлю чай, попьём с печеньками»  и вышла на кухню.

   - Да, вот это дела, - его душа зашлась от изумления. Пришёл просто проведать, а стал свидетелем целой трагедии, тут Шекспир явно отдыхает».Через несколько минут он уже сидел за полукруглым пластиковым столом и не столько пил ароматный кофе, сколько в очередной раз за короткое гостевание погружался в  грустное прошлое своей новой знакомой. Вновь думая, что лучше было бы пить не бразильский эрзац-кофе, а глотнуть сразу «соточку»  хорошего коньяка, чтобы реально прочувствовать жизненные передряги  женщины, к которой он проникся глубоким чувством, пока что сострадания.

    И, как будто подслушав его тайные мысли, Наталья достала из верхнего шкафа бутылочку армянского коньяка, – Сама не пью, голова не переносит, но сейчас не могу, разревусь точно, что-то на сердце тяжело. Налей немножко..Пришлось даме уступить. Коньяк оказался так себе, разве что по этикетке армянский, но готов был и это пригубить, ради изумительных, как  чувствовал, душевных признаний симпатичной собеседницы.

   - Я родителей не послушала, особенно маму, – рассказывая о себе, Наталья гладила свою руку, словно хотела извиниться перед кем-то. Она хотела, чтобы я закончила школу и обязательно поступила в какой-нибудь  институт. А мне вздумалось пойти в педучилище, девчонки-одноклассницы говорили, что там интересно, да и мне нравилось возиться с малышнёй, чему-нибудь их учить. Откуда такое во мне взялось, сама не знаю.

     Тайком отнесла документы на приём, и сказала родителям о поступлении уже потом, после приказа о зачислении. Деваться им было некуда, для вида поругали и смирились с тем, что я буду теперь учительницей начальных классов.
Учиться было интересно, да и время тогда было советское, по сегодняшним меркам, любопытное, а по теперешнему – совсем непонятное. В общем, потом пошла на работу, втянулась. А тут и замужество свалилось, как снег на голову. Я его не особенно-то и хотела, много занималась гимнастикой, мечты всякие лелеяла, но как-то не сложилась моя спортивная удачная судьба из-за травмы позвоночника. Да и жизнь потом, впрочем, оказалась далеко не сахарной.

    - Наталья помолчала, пригубила ещё из рюмочки, потёрла пальцы рук,- немеют почему-то, наверное, от нервов, - и продолжала: «Гуляла с будущим мужем Колей месяца два, он мне показался стоящим парнем, таким хватким, сильным внутри, порой даже дерзким. И  сама я не промах – молчу, молчу, а потом как вмажу словами.. И потому разом купилась  на его характер. Может и стоило мне за такого идти .А время было лихое – начало девяностых годов. На кого-то нужно было опереться. Он в то время имел деловую профессию – моряк или ремонтник, бог там  знает. Но что-то  с морем связано было. Значит, очень уж всем выгодная. Тогда дикий дефицит всего был, а моряки процветали, барахло всякое из-за границы везли, можно было жить хорошо, припеваючи, это если с головой всё делать.
Он-то младше меня был всего на пару лет, зато шустрый,и мной крутил, дурой, как хотел. Я ж верила ему, как никто другой. Свадьбу сыграли скромную, только на ней скандал произошёл – его бывшая девица, Клавка, не поверила, что он женится не на ней, и припёрлась отношения выяснять. Так было дико и  неприятно слушать её визг...
   
    Да-а-а..Семейная жизнь началась со скандала и гадостью закончилась. И с тех пор я очень суеверная. Потому что сразу посыпались на меня какие-то невзгоды. Пожить нормально успели только месяца два с половиной, а потом Коля ушёл в плавание и начались мои мытарства душевные. Я пишу письма, звоню ему куда-то в пароходство, а письма или не доходили или он их не читал вовремя. Получалась всякая куролесица. Одни нервы...
 
      Страшно по мне соскучился и вздумал меня на корабль пригласить, заманил всякой всячиной, дескать приезжай в Питер, обратно на корабле пойдём до Куйбышева, из-за границы прибуду, вещей привезу, каких захочешь. А на деле вышло, что стала я содержанкой команды. Он всё так устроил, что все сливки ему и деньги, и работа не пыльная, а мне по кубрикам оставалось шляться по его желанию…

     Письма  же писал такие любвеобильные, хоть плачь. Сейчас в шкафу за полками валяются, всё ж не выкинула, ведь там частица души моей. Я, дура, плакала, думала  он любит меня очень. А Коля меня просто продавал с выгодой для себя – ему барахло команда за полцены сплавляла.

     При случае хвастался, что купил в Финляндии, в Германии за полцены.. Выходило, что эти полцены – мои услуги.. Так промучилась одну поездку, другую, а потом решила – хватит. Намекнула ему, а он сразу в лицо кричит: «Слинять хочешь, дура, от денег?  Знаешь, сколько я должен отработать?».Не стерпела, высказала ему всё, что думала. И ушла домой. Лежу, плачу, холодеет во мне всё …

   Так и ушёл в новое плавание, изругавшись со мной до чёртиков. Прошло месяца четыре. Мама прослышала о моих злоключениях, зовёт: «Приходи, придумаем что-нибудь». Тут у меня сынок впервые и  шевельнулся внутри. Радостная, пошла  к ней. Просидели до ночи в разговорах. Она и посоветовала: «Иди, говорит, в пароходство, скажи так и так, мол, обрюхатил, бросил, ушёл в плавание.Не пишет и не интересуется ни мной, ни будущим ребёнком. Они уж прочистят ему мозги».

    В пароходство-то  я не пошла, постеснялась тогда, но у меня был хороший знакомый, капитан большого пассажирского корабля, известная личность, бывал у нас в училище, потом в школу приглашали. С ним поговорила, обсказала, как всё было и он пообещал помочь. Уж не знаю, что и как  он там делал, но помог.

    Не прошло и недели, как мой благоверный позвонил через служебный телефон  прямо с корабля, каялся, божился, что не будет повторять  такого никогда. Но я уже ему не верила. Мне знакомые во все уши прожужжали, что именно он там на кораблях делал, и как себя вёл в плавании. Стало так противно, как никогда. Но у меня уже был человечек под сердцем, и его надо было родить, вырастить. А уж будет ли такой муженёк при этом присутствовать, это не моя печаль. Лишь бы деньги, паразит, платил.

    Вернувшись из рейса, полупьяный, в соплях и слезах, валялся у меня в ногах, умолял простить, клятвенно  обещал жить душа в душу. А тут наступил развал страны, надо было искать жильё - в общежитии с ребёнком было бы тяжко. Как раз подвернулся жуликоватый, и жадный невероятно, его дальний родственник, прописал нас в комнате своей квартиры. В той, рядом, где сейчас сын живёт. А в этой, где сидим, был его склад всякого барахла,- продолжала Наталья с усмешкой,- запасы всякие, доски и прочее. Он-то не бывал здесь, а мы всё отремонтировали хорошо, было как сарай, а стала квартира.

    Хоть в этом муж искупил вину – делал всё, как мне нравилось. Со временем создал под окнами газоны для цветов. Обожаю это дело. Красиво..В деревне не смогла бы жить – там ведь вкалывать надо круглые сутки. Одна скотина да курятина чего стоит. И не до цветов. А тут под окнами пожалте – газон, цветочки, какие хочешь выращивай. Вышла по настроению, поработала, отдохнула.. Придурок и рад бы  исправиться, да не тут-то было. Не прощала его, пока не повинится передо мной и Богом. Мы ж венчались.. Сходили в храм, исповедались, он перед батюшкой покаялся, а сам-то видать нисколько не прочувствовал. Где-то полгода ещё держался, и я стала с ним жить, как прежде. Думала, опомнился.

   Устроился на частную фирму лодки, плоты резиновые клеить, проверять, за границей побывал пару раз, и снова с катушек слетел от шальных денег. Завелись у него полюбовницы,одна другой ширше, глубже, и все, как назло, брюнетки. Меня хотел силой перекрасить, не далась, покрасилась для вида потемнее, на том и отстал. В отместку стал рыбачить. И не один. Сначала со мной, конечно, а потом, как мне вся эта рыба надоела, стал брать похотливых девок на речные ночёвки. И сына сначала прихватывал, да я потом  запретила. Чего ему там смотреть? Как он в моей бывшей палатке чужих девок пялит?

     И тут как назло, снова забеременела. Хотела ещё родить ему дочку, может остановился бы, припрятал до лучших времён свой неутомимый активатор. Но нет, словно бес в него вселился, будто цель поставил - всех девок посёлка лишить целомудрия. Ну и я не захотела носить его кровинку. Со злости пошла на аборт. Убила девочку... Сейчас была бы дочка, красивая, белокурая, о которой всю жизнь мечтала, и не пришлось бы сына любить так сильно, как нельзя. А тогда готова была растерзать этого идиота-гуляку.

     Доктора не послушала, дура. Согласилась лечь на операцию, так всю-всю меня исполосовали. Я же спортсменка, вся узкая, не жирная, как наши  «коровы» поселковые..
Потом сколько по храмам исходила,  вымаливала  прощения, уж и не знаю. Да и сейчас все вины готова  взять на себя,искупить хоть чем, да уж прошлого никак не вернуть, придётся пользоваться тем, что осталось – один сыночек».

    И тут Лёху осенило - сын заменил мужа.. Пока что визуально..Под  матовым блеском  натяжных пластиковых потолков замаячила тень царя Эдипа.. Ему стало  как-то  не по себе..Наталья поднялась, ойкнула, видать, онемели ноги от неудобного сидения.

  - Устала что-то, да ещё ужин готовить надо, Дениска, любимочка,придёт, есть захочет». Лёха тоже привстал: «Ну, я пойду, можно завтра зайти»? – Можно, - Наталья отрешённо кивнула головой, - после трёх часов. Буду как раз дома».Обратный путь на съёмную квартиру оказался коротким, Лёха никогда не думал так напряжённо, чтобы длинная дорога закончилась почти незаметно. «Ну и дела,- размышлял он, - что ещё невиданного предстоит узнать от неё».

     День завтрашний, через ночь плавно перешедший в текущий, продолжился звонком  Натальи: «Ты где живёшь? В гости наведаться можно, раз у меня был? Объяснил, как добраться, и стал ждать её с работы. Эту съёмную квартиру Лёха нашёл почти случайно, и как оказалось, очень удачно. По выцветшему объявлению сдавалась «однушка» за «десятку» вместе с «коммуналкой». Не поверив своим глазам, срочно побежал по адресу договариваться с хозяином.

   И уже назавтра, звонким от солнца осенним утром, в сквере перед кинотеатром, встретился с мужем хозяйки, чудаковатым  очкариком - айтишником, ударили по рукам, и в тот же день вселился в однокомнатную квартиру с чистой ванной, туалетом, огромной лоджией. Правда, «хата» на четвёртом этаже оказалась достаточно азиатски запущенной после изгнанных квартирантов-мигрантов, но он и не стал горевать.

   После «гадюшников», в которых Лёха, «свежеразведённый муж», бедовал, это были настоящие хоромы. Нужно было только хорошенько прибрать её и подремонтировать, что он и сделал за месяц. Теперь жил один  и горя не знал. Хорошо перезимовал и готовился даже что-то сделать крупное в квартире.

   После уроков она позвонила и предупредила, что едет. Лёха вышел её встретить. Когда вышла из автобуса, улыбнулась своим неповторимым светом глаз: «Ты как царь устроился – Губернский рынок напротив, вокзалы всякие, поглядим,что за хата у тебя..Вошли.. По её  взгляду он ощутил, что Наталья ожидала  другого места обитания, но не стала  вслух оценивать. Присев за стол, заметила: «Ты ещё и готовить умеешь?».
   - А то как же. Правда по-минимуму, но думаю есть можно мою стряпню : салаты, бутерброды, рыбный суп...

   - Надо бы эти обои переклеить,- заметила она морщась. Есть на примете, могу подсказать где. Лёха с радостью согласился и уже через неделю, в субботу, она в симпатичном спортивном костюме, который красиво смотрелся на её стройной  фигурке, деловито руководила мелким ремонтом в  его очередной временной «хате». Новые геометрические обои радовали глаз – она явно гордилась, что вытащила мужика из серости окружающей жизни и намеревалась продолжить свой курс
«обучения». Но после третьего визита её пыл немного поугас, вероятно она не ожидала, что неухоженный холостяк надолго «зависнет» в съёмном жилье и стала намекать на совместную жизнь.

   Думая об этом, Лёха не торопил события, ведь предстояла поездка в Казань, которая должна была раскрыть побольше её тайн и противоречий. В том, что они стояли в полный рост, у него было никаких сомнений.Главным препятствием был её сын, тощий и бледнолицый инфант, торопливо проскользнувший в свою комнату во время лёхиного посещения. Наталья не стала тогда с ним знакомить Лёху, не считая нужным.
   Белобрысый, безумно тощий парень, с несостоявшимися ляжками и сутулой спиной, по внешнему виду студент: очки, совершенно лысая голова и отрешённо-играющий взгляд. Тонкий голос с противным хихикающим смехом – таким Лёха увидел портрет её 31-летнего сына, неполноценного самца - инфанта в возрасте почти Христа. Откуда взялось это существо?  От любви ?   
       Её, по - лёхиному разумению, была целая пропасть , исчезнувшая  в ходе жизненных условий и событий - болезней, аборта постоянных и циничных измен мужа, бытовых неудобств и последующих взаимных подозрений и злобы. Лёха вдруг понял, культура этой семьи  -  ханжество, скопидомство, накопительство, крохоборство, дошедшее до абсурда к её старости - собирание разного рода баночек, вещичек. А вдруг всё пригодятся ?

   У инфанта оказалось полное, причём брезгливое, равнодушие к детям и родителям  начиная с бабушки. За всё время, что Лёха потом жил у них, он ни разу не поинтересовался ни её здоровьем, не навестил её, не помог с посещением больницы, словом, вёл себя так, как будто её не было.

   Но школу под маминым контролем он закончил вполне прилично,благодаря своему темпераменту - это был обычный тихушник,благополучно и без проблем пересидевший все классы.Без хороших друзей и личных врагов. Маме он был очень удобен  -  ребёнок не проблемный. Всё время был чем-то занят, да и сейчас тоже проводит почти все время за компьютером. Ни тебе не попрыгать, ни побегать У него сложилась целая философия умного безделья - немного поработать, а потом отдыхать целый день, играя в компьютерные игры до тридцати с лишним лет .. Психология игромана и нахлебника, совершенно не способного к домашнему труду по вине матери.
 
   А теперь это чудо природы должно было разнообразить лёхино будущее сожительство с избранницей, и как оно  поведёт себя, знала только сама матушка Природа. Другим барьером было отношение к прочной связи, на которую он прежде всего рассчитывал, справедливо полагая, что жизнь по принципу хомяков не сулит ничего хорошего. Однако внутренним чутьём Близнеца Лёха почувствовал, что именно отношения безо всяких обязательств твёрдо рулят  поступками запуганной пошлым женщины..

  Незадолго до отъезда в Казань, по сложившейся незаметно традиции, он зашёл к ней после окончания последнего урока. Была пятница, вторая смена, школа опустела и на её столе было как-то непривычно пусто. Встав при его появлении, она загадочно глянула ему в  глаза и, прижавшись, зашептала: «Я уже не могу…Хочешь сейчас?  У меня и резинка есть».

     У него всё похолодело внутри : «Как? Здесь? Прямо в классе?».–Да, ничего, - тихо прошептала она, - чего тут такого. Закроемся, лягу  спиной на парту и ты всё сделаешь. Ну..Во мне давно всё жужжит от тебя…Очень хочется..».
Услышав её кипящий нетерпением шёпот, Лёха потерял дар речи. Он готов был чуть- чуть приобнять, согласился бы на жаркий поцелуйчик, но к такому повороту событий его душа, да и тело не были готовы совсем. «Во дела, - потрясённо кружились лёхины мысли,- её годочки  за полтинник бегут, а она готова  уже через месяц знакомства под кого-то прямо на парту лечь».
 
    Увидев на лёхином лице колебания, недовольно скривила губы, остановилась. – Ладно, чистюля, не хочешь так здесь, тогда пойдём к тебе, в «дежурку», - взяв его за руку, повела вниз. Пока шли вниз, экстаз её немного поугас и, увидев старый топчан с грязным продавленным матрасом, она вообще отказалась от этой затеи: «Ладно, давай не будем торопиться, подождём.."

    А на следующий день, взяв с собой небольшую сумку, он спешил на вокзал для своей первой поездки в Казань. Да ещё с женщиной, к которой питал определённые чувства. В маленькой маршрутке они ехали с перерывами три часа и Лёха открывал в Наталье всё новые и новые черты чего-то смутно колкого и неприятного..В движениях её сквозила какая-то расчётливость, на которую он сначала не обратил внимания, а потом стал замечать всё больше и больше.

     Заселились в двухместный номер маленькой уютной гостинички в центре города. Лёхе она показалась замечательной. Дни, проведённые в Казани, показались ему  новым окном в радость, которую он торопливо черпал, чтобы успокоить утомлённую душу. Они гуляли по вечернему городу, наслаждаясь красотой впервые увиденного. Исполняли самые неожиданное – катались на изумительном обзорном колесе. В  застеклённой кабине на большой высоте, словно впервые влюблённый, Лёха  смотрел на свою женщину и снимал на видео, надеясь и потом, в одиночестве,  насладиться её образом.

   Они медленно спустились вниз. Она стояла, внимательно глядя на Лёху. «Надо сфотографироваться,- сказал он. Она ответила: «Давай, вот здесь!» - и указала на смешные кубики-инсталляции у стены, обвитой кудрявым плющом.И  неожиданно заметила: «Мне Коля всегда отдавал деньги, а я их тратила, на себя, как хотела. А зарплату копила. Вот так и жили.Только он счастья-то мне почему-то не давал..»

    «Да, вот это признание, - в лехином сердце шевельнулся неведомый холодок, но он ничего не стал отвечать, чтобы не быть неправильно понятым. Да и в чужую пока что душу не спешил влезать. Из  каждого развлечения она черпала всё: радость от пришедшего нового чувства, ощущение искромётного порхания бабочек под сердцем, от которого полыхали губы и кончики ушей, неожиданно немел язык, , а в горле рождались такие сладостные звуки, что шла кругом голова и хотелось их спрятать от чужих ушей. Наслаждалась вкусным и невиданным обедом на свежем воздухе в красивом месте, и самое главное –в душе росло ожидание наконец-то сбывающегося женского счастья, которое должно было согреть оставшиеся от беспросветной жизни годы. Всё это легко читалось в лёгкой улыбке на её лице, несмотря на тени закрытости и молчания.

    В солнечное, матовое по летнему, утро, ещё не потерявшее следов ночной прохлады, они  планировали за завтраком свой очередной день счастья. Выполнив два или три прекрасных желания и немного устав, решили отдохнуть на парковой скамейке возле кремлёвской стены Казанской цитадели. Яркие лучи падали на её лицо, светившееся от новых счастливых чувств, а глаза  как будто говорили:«Это я, я сижу здесь, в этом красивом месте с моим на сегодня любимым мужчиной, и хочу быть такой, пока он не скажет мне, что же нужно делать, а потом я пойду за ним. Может быть и на край света…» И  Лёха  решил снять небольшое видео своим фотоаппаратом. По всему было видно, что это ей нравилось – и внимание к ней, и то, что идёт съёмка, и то, что предстоит сейчас, может быть самое интересное.Лёха не торопясь, включил аппарат, съёмка пошла.

     А вместе с ней потекла их беседа. В руках у неё оказалась местная газетка с туристическими объявлениями и по праву учительницы начальных классов она стала их читать, добавляя смешные комментарии. Солнечные зайчики играли на её лице, добавляя весёлости, задора  и таинственной загадки во взгляде.

     И они дочитались. Перебрав несколько почти невообразимых адресов для очередного счастливого путешествия,  решили на следующий день отправиться в замечательный городок, основанный по повелению Ивана Грозного возле Казани для её штурма. Лёха  никогда не был в этих краях и  Свияжск вообще сиял  для него как terra incognita, очередной и легко перевёрнутой безо всяких последствий страницей учебника истории.