А бабушка молилась на рассвете

В святом углу светлы и ясны лики,
Пропах душицей весь иконостас,
И бликами играя по иконам,
Огарок свечки догорал, дымясь.
А бабушка молилась на рассвете,
И втайне веру древнюю храня,
За всё, что есть, судьбу благодарила,
На день грядущий всех благословя.
И к нашему не раннему подъёму
Дымился над столом горячий пар,
Блины, пампушки, или же оладьи,
И старенький пузатый самовар.
Не заставляла нас она молиться,
Не упрекала нас за нашу лень,
Но Ленина портрет, ох не любила,
Старалась убирать подальше в тень.
В шкафу, где жили книги вперемешку,
Его труды она не чтила, нет,
И пыль стерев, и чуточку помешкав,
Надежды Крупской прятала портрет.
При этом шкаф закрыв, его крестила,
Ворчала что-то тихо про себя,
Но мне, и брату отутюжив галстук,
На спинку стула вешала любя.
Безбожное, но праведное время,
В нём с нами жили мудрость, совесть, честь,
И старое наученное племя
Нас уверяло - Бог на свете есть!
И дед в нас видел продолженье рода,
Хоть было нам совсем немного лет,
И вверенные бабушки заботам,
Мы нехристями не остались, нет.
Ах, бабушка, как мы наивны были,
Спор поколений... Он не отменён.
Как годы детства далеко уплыли,
Как всё сменилось в жизни с тех времён.