Памятник

 
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.

Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.
 
А.С. Пушкин
1836 г.

*************************************************

Сначала немного истории.
В 1834 году на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге состоялось торжественное открытие памятника Александру Первому — победителю Наполеона Первого. Выдающийся архитектор Огюст Монферран создал настоящий шедевр, как, впрочем, и всё, чего касались руки и воображение гениального художника. Пьедестал памятника украсила надпись: "Александру Первому благодарная Россия".

Это был, и пожалуй, остаётся самый высокий монумент из цельного куска гранита в мире. Его общая высота, главной частью которого служит полированная колонна из розового гранита составляет 48 метров. Вес колонны — 613 тонн, диаметр приблизительно — три с половиной метра. Что потрясает лично меня, так это то, что колонна установлена на основании без дополнительных опор и стоит вертикально только под действием собственного веса. Не чудо ли это,  существующее  на протяжении вот уже почти двухсот лет и пережившее всяческие климатические ненастья и исторические катаклизмы?! По праву надо отдать должное и восславить тех, кто совершил этот, не побоюсь сказать,  архитектурный подвиг: строителей, рабочих, литейщиков, флотоводцев и других вспомогательных артельщиков, вырубивших и обработавших цельную колонну и доставивших её из Финляндии к месту установки. Подьём колонны на пьедестал лично наблюдал царь Николай Первый.

Существует множество версий по поводу того, какой именно "столп" Александр Сергеевич Пушкин имел в виду, когда в стихотворении "Памятник" утвердил своё значение в литературе и метафорически обозначил собственное превосходящее величие по отношению к "Александрийскому столпу". Я всё же склоняюсь к мысли, что он подразумевал именно Александровскую колонну, установленную за два года до написания им стихотворения "Памятник" в 1836 году. Ещё свежи были воспоминания.

Кажущаяся нескромность великого русского поэта явилась лишь продолжением самовосхваления, фанфаронства, которым ещё до него баловались некоторые великие личности того времени. В своём самоутверждении и исключительной самооценке он был не одинок. Очевидно, время было такое и нескромность, по нашим меркам, не являлась чем-то предосудительным. Вот несколько тому примеров. Учёный и поэт М.В. Ломоносов считал, что он "превыше пирамид". Поэт Г.Р. Державин позиционировал себя и своё творчество также "выше пирамид". Имелись ввиду пирамиды египетские. В том числе и самая высокая из них — пирамида Хеопса высотой около 150 метров. Так что Александр Сергеевич ещё и поскромничал, сравнивая свой "нерукотворный памятник" с "Александрийским столпом" высотой всего лишь 48 метров. В буквальном, конечно, понимании. 

… Однако, всё это невинные забавы по сравнению с тем, что было задумано и, к счастью, не сбылось. Была идея: вместо фигуры ангела с крестом, венчающего колонну, водрузить фигуру В.И. Ленина. Препятствием послужила лишь связанная  с этим техническая  трудность. Каково?!..

Тороплюсь покончить с историей, пока... она не покончила со мной. Простим Александру Сергеевичу его словоохотливость по отношению к самовозвеличиванию, тем более, что время показало всю состоятельность его самооценки. "Я памятник себе воздвиг нерукотворный..."

А теперь обо мне.

Я памятник себе воздвиг — он рукотворный,
К нему тропу найдёшь, надеюсь, без труда.
Нет, не вознёсся он главою непокорной
Как ни старался я. Да ладно, не беда.

Не всем же быть таким, как Он, пиитом,
Не всем же милость к падшим призывать.
Но, всё-таки, своею страстной лирой
Завесу яви смог я приподнять.
 
Я верю в это, хочется мне верить,
Нравоучениям нисколечко не вняв.
Хвалу и клевету не принял равнодушно.
Глупцов оспоривал, себя не потеряв.
 
… Долго крепился, но всё-таки решился. Будучи в какой-то мере прагматиком (надеюсь, что в мере небольшой, больше склонен к поклонению духовному началу в человеке), установил при жизни сам себе рукотворный памятник у моего последнего пристанища, выкупив загодя место для захоронения. Такой, какой, наверное, заслуживаю. Ни больше и ни меньше. Мне подходит. Как раз впору.

Отправной точкой такого непростого морального для себя решения послужило щепетильное желание не быть кому-то в тягость, когда это случится. А оно непременно когда-то произойдёт. С предопределённой фатальной неизбежностью. Чьи-то хлопоты и трата чьих-то средств для погребения не могут быть мною приняты при жизни, а тем более, после неё. Это моё желание — своего рода, тихо затворённая дверь у выхода с соответствующей надписью "Выход здесь". Без оглушающего хлопка двери о дверную коробку и противного скрипа заржавленной дверной пружины. Нахожу в этом решении подтверждение того, что цель оправдывает средства...

Теперь мне с этим жить. Пожелаю себе как можно дольше от случая к случаю лицезреть мою предстоящую обитель с невысоким тёмно-серым мраморным камнем, на котором легко читается имя, данное мне при рождении; с открытой второй датой после тире; с раскрытой мраморной книгой на камне, где каждый сможет прочесть слова, выстраданные мною и меня осчастливившие:

Делитесь с теми, кто способен оценить,
Понять, прочувствовать и выразить почтение
За доброту, исповедальность откровения,
Кто боль твою поможет усмирить.

Будь терпелив, отзывчив и угоден
Всем страждущим, убогим и гонимым,
Питай их яствами души, будь благороден,
Люби их всех и будешь сам любимым.
 
Не забывай в своих исканиях сущей сути
И в разбирательстве причин сумей достигнуть дна.
Наш мир, запомни, многолик, непостижим и сложен,
А жизнь нам в утешение дана.

P.S.  Я — памятник себе...