Свиридов - Рубцов Десятая заметка

По книге Г. Свиридова "Музыка как судьба"
Тему о двух типах художников продолжает и такая запись Георгия Свиридова (стр. 394):
  «Давным-давно прошли времена, когда с новаторством связывалось у нас представление о бедности, одиночестве, чердаке, всеобщем непонимании, отвергнутости и т.д.
  Ныне есть те, кто сам себе наклеивает ярлык новатора. «Новаторство» ныне ходкий товар, на нём крепко спекулируют. Те, кто торгует этим делом, ныне соединены в целые корпорации. К их услугам мощный аппарат пропаганды, союзы композиторов, оркестры, подобострастная журнальная и газетная критика. Да она им не так и нужна, они владеют сами органами печати и пропаганды музыки, защищая и насаждая силой своё искусство, третируя и уничтожая то, что им неугодно. Тут они не считаются ни с какими средствами.
  Словом, жизнь художника, музыканта или поэта по-прежнему весьма сложна, судьба его непредсказуема; например, судьба Есенина, М. Булгакова или Николая Рубцова, Клюева».
  Жизнь каких музыкантов, поэтов, художников?
  Я вопрос поставил, но сейчас стал думать о вроде бы другом. Георгий Свиридов, по сути своей, один из первых крупнейших антиглобалистов в культуре. Существует и является подлинным, настоящим, по его мнению (и моему тоже!) только то искусство, которое во всей силе передаёт дух того или иного народа, светлые и трагические стороны его бытия. Поэтому на протяжении всей его книги мы видим яростное, порой жёсткое отстаивание русского, глубоко национального искусства: народные песни, русское хоровое искусство, творчество художников, следующих духу русского народа. Горячо, бескопромиссно он отстаивает традиции русского народа в самом широком их спектре.
  В тетради 1882-1983 года я нашёл запись, от которой физически больно:
«Быть Русским художником Русской нации (без чувства высокомерного избранничества) – несчастье, трагическая судьба. Никакой такой художник не нужен, ибо нации Русской – больше нет. Мысль, к которой приходишь на старости лет, и не из своего жалкого опыта, а из опыта всей русской культуры. Кто же поддержит тебя? Кто укрепит твой Дух?»
  Скажите, кто из болеющих за судьбу Россию не переживал подобные минуты! Степень отчаяния такова, что «вопль» композитора сродни обращению к Божьей защите.
  Эти горькие записи композитора невольное перекликаются с рубцовскими строчками. Вот стихотворение «Сергей Есенин»:

Слухи были глупы и резки:
Кто такой, мол, Есенин Серега,
Сам суди: удавился с тоски
Потому, что он пьянствовал много.
Да, недолго глядел он на Русь
Голубыми глазами поэта.
Но была ли кабацкая грусть?
Грусть, конечно, была… Да не эта!
Версты все потрясенной земли,
Все земные святыни и узы
Словно б нервной системой вошли
В своенравность есенинской музы!
Это муза не прошлого дня.
С ней люблю, негодую и плачу.
Много значит она для меня,
Если сам я хоть что-нибудь значу.

  Запись Г. Свиридова явственно говорит, как будто он только что прочёл его. Поразительное совпадение!
  «Есенин – это не нытик, не слюнявый, дряблый пьянчужка, не мещанин, поющий под гитару, каким его хотят изобразит люди из литературного цеха. Есенин – это великий поэт, чьё сердце надрывалось от боли (и тревоги) за Родную землю и Родной народ».
  Когда Е. Евтушенко в романе «Ягодные места» пишет: «Есенин сам себя наказал», то Свиридов вспыхивает и гневно пишет:
  «За что же его надо было наказывать? В чём он виноват? В чём его преступление?
В чём были виноваты Н.А. Клюев, Павел Васильев, Б. Корнилов, Н. Рубцов, А. Прасолов и многие ещё погибшие в расцвете лет?»
(продолжение следует)