Джордж Оруэлл 1984 - Свиненок - заметки 24

  "... Он рассказал Джулии, как исчезла его мать. Джулия, не открывая глаз, перекатилась на другой бок...
- Похоже, ты был тогда адским свиненком - пробормотала она.- Все дети - свинята.
-Да. Но главное в этой истории...
  По её дыханию стало ясно, что она опять засыпает.  Ему хотелось ещё раз рассказать ей о матери. Из его воспоминаний не складывалось впечатления, что мать была женщиной выдающейся или особенно умной; и всё же её отличало некое благородство, чистота, просто потому, что принципы, которым она следовала, были её личными. Её чувства являлись её собственными, их нельзя было изменить извне. Она бы никогда не посчитала, что если действие не приносит результата, то оно бессмысленно. Если ты любишь кого-то, то ты его просто любишь, и даже когда тебе больше нечего дать, ты даришь ему любовь. Когда не стало последнего кусочка шоколада, мать прижала к себе дочь. В этом не было пользы, объятья ничего не меняли, они не вернули шоколадку и не отвратили ничью смерть; но обнять ребёнка было для неё естественно.
  ... Партия сделала с людьми ужасную вещь: она внушила, что твои душевные порывы, твои чувства ничего не значат. И в то же время она лишила тебя всякой власти над внешним миром. Как только ты попал в лапы Партии, все твои чувства или их отсутствие, все твои действия и бездействие уже не имели никакого значения. В любом случае ты исчезнешь, и никто никогда не услышит ни о тебе, ни о твоих делах. Тебя просто начисто сотрут из истории. Однако всего пару поколений назад людей это ничуть не заботило - они не собирались менять историю. Они жили исходя из понятия личной верности, которая не подвергалась сомнению. Значение имели личные отношения, и самые бессмысленные жесты - объятия, слёзы, слова, сказанные умирающему, - были самоценны. Уинстон вдруг понял, что пролы сохранили в себе это.  Они верны не Партии, не стране и не абстрактной идее, а друг другу. Впервые в жизни он подумал о пролах без презрения - не просто как об инертной силе, которая когда-нибудь пробудится и возродит мир. Пролы остались людьми. Они не очерствели душой. Они сохранили в себе простейшие чувства, которым ему пришлось  сознательно учиться заново.
  - Пролы  - люди, - произнёс он вслух.- Мы - не люди."