Джордж Оруэлл. 1984 - Шоколад - заметки 23

"...Во сне к нему вернулось воспоминание, как он последний раз видел мать, а вскоре после пробуждения всплыли все мелкие подробности того дня. Много лет он не помнил об этом - должно быть, вытеснил в подсознание. Он был не уверен, когда всё произошло, но ему, вероятно, было лет десять, самое большое двенадцать.
... Главное, что осталось в памяти о том времени, это общая разруха и неустроенность: паника от авианалётов, бомбоубежища на станциях метро, груды битого кирпича, сумбурные воззвания, висевшие на перекрёстках, ватаги парней в одноцветных рубашках, длиннющие очереди перед булочными и пулемётная  стрельба вдалеке.. и над всем этим неотступное чувство голода...
  Когда исчез отец, мать не выразила  ни удивления, ни безутешного горя. Но как-то вся переменилась. Казалось, жизнь оставила её... Иногда она часами просиживала на кровати почти не шевелясь и баюкая его сестрёнку - крохотную, чахлую девочку двух-трёх лет... Изредка мать обнимала Уинстона и надолго прижимала его к себе, не говоря ни слова. Он понимал, несмотря на своё малолетство и детский эгоизм , что это как-то связано с ощущением чего-то неотвратимого...
  Он помнил, как статная фигура матери склонялась над конфоркой, помешивая что-то в кастрюле. Но отчётливей всего в памяти запечатлелись неотступный голод и жестокие, безобразные склоки из-за еды. Он без конца изводил мать вопросами, почему больше нечего есть, кричал на неё, скандалил ( он даже помнил свой голос, уже начавший ломаться и срывающийся на бас) или давил на жалость, выпрашивая добавку. Мать и так давала ему больше всех.... Но сколько бы она ему не положила, всё было мало.  Каждый раз она заклинала его не жадничать и помнить, что его сестрёнка болеет и тоже должна питаться, но без толку.  Как только она разливала еду по тарелкам, он принимался злобно кричать, вырывал у неё кастрюлю с половником, хватал куски с тарелки сестры.  ... Он даже чувствовал себя вправе...
  Как-то раз им выдали по талону шоколад ... Было ясно, что шоколад следует поделить на три равные части. И вдруг Уинстон словно со стороны услышал, как он громко, срываясь на крик, требует, чтоб ему оставили всю плитку... Наконец мать отломила от плитки  три четверти и протянула Уинстону, а четвертушку дала сестрёнке. Малышка взяла свой кусочек и уставилась на него, вероятно, не понимая, что это такое. Секунду Уинстон стоял и смотрел на неё. Затем внезапно подскочил, вырвал у сестрёнки шоколад и бросился за дверь...
 - Уинстон, Уинстон! - кричала мать.- Вернись!
  Он остановился, но не вернулся. В тот момент он представил всё неведомое и неминуемое, что надвигалось на них...
  Больше он мать не видел. Слопав всю плитку шоколада, он почувствовал что-то вроде стыда и несколько часов слонялся по улицам, пока голод не привёл его домой. Но мать его не встретила - она исчезла."