На Купальскую-то ночь

Ой, пойду в Купала ночь тёмно-навию,
По лесам искать и рвать вещи травушки,
Что помогут мне найти путь-дороженьку,
Приведут к любви большой свет-Ивановой.

Эти травы отродясь волховитые,
Знают тайны сырь-земли и надземия,
Открываются они во едину ночь,
Человеку, чья душа правдой чистая.

Как одну из трав зовут нежно – папороть,
От властителя грозы всем известная,
Может клады раскрывать суть заветные,
Только рудый её цвет не для каждого.

Бают люди у другой – сила-сильная,
Отрывает все замки со запорами,
Потому то и зовут вольну травушку,
Ломоцветом, спрыг-травой
                да расковником.

Третья вещая трава зором ведает,
Может морок навести, да незорие,
Потому зовут траву невидимкою,
Отведи-травой она нарекается.

Ой, пойду-пойду к реке, на веселие,
Перепрыгну чист-костёр я Купаловский,
У Ярилы да возьму вспоможение,
Ладу-Лелю попрошу присоветовать.

Вот пришла ко  студенцу в полуночие,
Как в глядельце зрила я в струи вещие.
Показалась мне на миг Лада-матушка,
Говорила лишь одно – сердца слушайся.

В сердце, зоренька, ищи – в нём всё спрятано:
Клады чудные лежат, драгоценные.
От прикосов глаз людских посхоронены,
От зазорных глаз навек позакованы.

Три по тридцать я дорог вдоль изгладила,
Что нехожены никем да неведомы,
Клады чудные нашла – всё бесценные,
Что невидимы, лежат, под запорами.

Три цветка в моих руках очутилося,
Первый – попороть, открыл мне чудесие,
Что любовь моя чиста, бел-горючая,
И сильна-то как земля наша матушка.

Отведи-трава сняла морок с пламени,
Показала верный лик драгоценностей –
Сердце девичье тоской не заклятое,
Ярой силою небес оповитое.

А разрыв трава замки неподъёмные
Разнимала и бросала ненужными,
Сторожить да боронить больше нечего,
Коль владелица пришла их предвечная.

На Купальскую-то ночь тёмно-навию,
Не ходите вы искать вещи-травушки,
А ищите вы к себе путь-дороженьку,
К свету ладному в себе – белобожьему.